Поступление

– Спасибо, мэтр Тийсберг, - отнесла Мила документы обратно. – Я не всё, правда, успела просмотреть. Можете отложить?

– Могу, очереди-то на такое не имеется, - прокряхтел старик, всем своим видом давая понять, что ждёт пояснений. И, так как по близости никого постороннего не было, Мила призналась шёпотом:

– Я боюсь, что меня отсюда… того.

– Это что ж вы такое натворили?

Мила с удивлением уставилась на старика.

– Эм-м, а вы разве не слышали про вчерашнее?

– Лер Свон, - с усталостью в голосе произнёс мэтр Тийсберг, - следить за местными сплетнями мне вусмерть надоело больше века назад. Все они так или иначе начинают повторяться. Поэтому знаете, даже слышать не хочу, что там у вас произошло. А вы бы перестали глупостями заниматься. Всё то, за что вас могут исключить или наказать, давно на стенды вывешено.

– Нет, я должна знать наверняка, - грустно покачала головой Мила. – Тут всё серьёзно.

– Да что вы?

– Профессор Аллиэр прямо мне угрожает. Он требует, чтобы я покинула академию по собственному желанию, пока он лично не начал искать повод для отчисления. А я… я просто не могу подать прошение на отчисление, понимаете? Знаю, дура была, зря с лером Грумбергом так палку перегнула, но прошлое не меняется. Я могу изменить только своё будущее.

– Так чем вас будущее за стенами этой академии не устраивает? – испытывающе посмотрел на неё старик.

– Тем, что никакого будущего там для меня нет. Я пробовала жить как все. У меня оно почему-то не получается.

– Судя по всему, «жить как все» у вас и здесь не получается.

Сказанное так резануло по нервам, что Мила не удержалась и жалобно всхлипнула. Однако, мэтр Тийсберг нисколько не изменился во взгляде. Он даже напомнил девушке одну из статуй основателей академии: такой же суровый старик с кустистыми бровями и длинным носом веками стоял на главной площади. Вот только мэтр Тийсберг живой был, не каменный.

– Знаете, лер Свон, раз уж дело касается профессора Аллиэра, то всё же отложу я для вас кое-что.

– Да? – засветились надеждой глаза Милы.

– Да. А вот это, - отодвинул лежащие перед ним документы библиотекарь, - давайте лучше верну на место.

– Хорошо… Только можно я начну читать отложенное для меня прямо сейчас?

– Вечером, - отказал ей мэтр. – Вечером, когда вы вымоете полы и протрёте все плинтуса… Не нравится мне эта наша уборщица, скажу я вам, лер Свон, после неё как-то ещё больше пыли.

Продолжая брюзжать, старик взял документы и понёс их к тележке. А Мила, поняв, что в библиотеке ей делать покамест нечего, вышла на улицу и к своему удивлению нос к носу столкнулась с мэтром Орионом. Он шёл, углубившись в просмотр журнала их группы. Не иначе изучал оценки. Однако, за обстановкой вокруг следил, раз сходу заметил Милу и остановил её.

– А, вот вы где, лер Свон. Постойте-ка, я как раз искал вас.

Голос куратора группы не предвещал ничего хорошего, поэтому Мила, когда остановилась, внутренне собралась. Она ожидала продолжения вчерашней выволочки, но осведомилась как можно миролюбивее:

– А что вы хотели, мэтр Орион?

– Да я хочу, чтобы вы пошли вместе со мной к леру Грумбергу и извинились перед ним. Причём не только за своё вчерашнее поведение.

Возможно, для кого-то это был бы выход из положения. Смирить свою гордость, вымолить прощение и перестать терпеть издёвки – это было бы очень удобно. Жизнь могла наладиться очень просто… если бы Мила Свон в принципе могла решиться на такой шаг. Увы, едва перед её внутренним взором промелькнуло надменное лицо аристократишки, как молодую женщину аж передёрнуло от гнева.

– Капец. Вот уж такого вы от меня никогда не дождётесь. Фигушки!

– А ну прекратите дерзить и ёрничать! – с возмущением потребовал Люций Орион, и Мила, благо перед ней стоял далеко не ненавистный ей декан, тут же подбоченилась.

– А что не так? Не привыкли к тому, что у кого-то есть чувство собственного достоинства, да?

– Нет, это мне как раз-таки понятно. Меня коробит от другого. Вы же можете вести себя совсем иначе, лер Свон, - с упрёком посмотрел он ей прямо в глаза. – Уж не знаю где вы воспитывались, но манеры вам присущи.

– Манеры? Мне? – хохотнула Мила напоказ, но мэтр Орион нисколько не смутился.

– Воспитанного человека отличает не только его речь. Поэтому да, хорошие манеры вам присущи. Элементарно, я ещё ни разу не сделал вам замечания из-за ковыряния в носу или же по причине несдерживания отрыжки в столовой. О чём говорить, перед едой вы моете руки даже безо всяких напоминаний со стороны персонала.

– И что?

– А то, что за годы работы в академии мне не единожды доводилось быть куратором, и разных людей я был вынужден перевоспитывать. Поэтому не скрою – ваше личное дело меня крайне удивляет.

– А мне-то что с того? Удивляйтесь сколько хотите. Или что, желаете, чтобы я вам вдруг исповедоваться начала? Всю свою душу вам вдруг излить, так, что ли?

Мила демонстративно сплюнула на землю, и мэтр Орион внимательно поглядел на место, куда упала её слюна. Лоб его нахмурился, преподаватель стал выглядеть ещё недовольнее и серьёзнее.

– Объясните мне, лер Свон, ну отчего вы всячески, как только у вас возникают трения и неважно с кем, тут же начинаете вести себя не только импульсивно, но и как сущее быдло?

На этот вопрос Миле было нечего ответить. Точнее, она могла бы рассказать всё-всё, что помнила о себе и про то, как обидела её жизнь. Но между ней и мэтром Орионом не было доверия. А потому молодая женщина поджала губы, всем своим видом выражая недовольство, и с ослиным упрямством промолчала. Её вид вызвал грустный вздох куратора. Он явно не такого от разговора с Милой Свон ожидал, но Мила как-то не умела соответствовать чужим ожиданиям. Она своим и то не соответствовала.

– Что же, надеюсь, после этого разговора вы хотя бы немного задумаетесь о своём поведении, - буркнул мэтр Орион, прежде чем мотнул головой и заговорил совсем иначе. – Вот что, лер Свон, поступайте как хотите. Чай вы не маленькая девочка, уж должны понимать последствия своих решений. Однако, если хотите избавиться от своей основой проблемы, то руку помощи я вам протягиваю - приходите ко мне, и мы вместе дойдём до лера Грумберга. Пусть вам это будет крайне неприятно, но прощение у него вам лучше попросить. Иначе вы себе очень глубокую яму выроете.

– Да уж какую яму, - с наигранной усмешкой сказала Мила, - профессор Аллиэр мне доступно объяснил, что могилу я себе копаю.

– Тем более. Какой вам прок от этого конфликта?

Нет, никакого прока в настоящем конфликте не было. Было только желание держать голову высоко поднятой. Было только стремление не вставать на колени и не кланяться в пояс.

Но правильно ли оно было?

– Знаете, я готова помириться с лером Грумбергом.

– Ну вот. Вот! – обрадовался мэтр Орион, но его радость померкла очень быстро.