Посвящение в герои

— Какой целеустремленный молодой человек этот твой Шариф! — покачал головой Куликов. — И что ты ему ответил на этот «доверительный рассказ»? Смотрю, синяков на твоем друге вроде нет, значит, ты себя сумел сдержать. Как дальше дело-то было?

— Да, в первую минуту очень хотелось в глаз ему въехать, — признался Костя. — Однако я сдержался — сообразил, что такая ссора может помешать побегу. Поэтому я вежливо его так спросил, а не хочет ли он заодно спросить согласия не только уважаемых старейшин и своих родителей, но и родителей Насти? Да и ее саму тоже. А он мне на это отвечает, что девушку у них вообще никто не спрашивает — не ее ума это дело. А что касается Настиных родителей, то о них ничего достоверно не известно, а значит, их как бы и нет. Так что договариваться надо будет только с Юсуфом, которому сейчас принадлежит Настя. Он, конечно, запросит выкуп, а денег в деревне ни у кого нет. Но этот вопрос, как Шариф надеется, его родители решат; лишь бы сами они согласились на такой нестандартный вариант.

— А у него, оказывается, все продумано… — заметил старший механик.

— Да, очень расчетливый оказался товарищ, — согласился Костя. — Тогда я полюбопытствовал, долго ли он думает уламывать старшее поколение. Тут Шариф почесал в тыковке и говорит: даже и не знаю, как к этому и подступиться. Может, когда будет праздник, связанный с началом сезона дождей, тогда и поговорю. Ну, тут у меня с души отлегло: ведь нас к этому времени здесь уже не будет. И кстати, Михалыч, вот еще один аргумент в пользу моего плана. Ведь если мы останемся, еще неизвестно, как с этим Шарифом дело обернется.

— Ладно, считай, ты меня убедил, — сказал Куликов. — А с другими ребятами ты говорил?

— Да, со всеми с нашими, — кивнул Мельников. — В первую очередь — с Сергеем Муравьевым и Резчиковым. Потом мы уже вместе с ними подошли к Плотникову, Бабичу, Супруну и Билибину.

— Ну, и какой результат? — спросил Куликов.

— Как в Босасо, — признался Костя. — Согласны все, кроме Билибина. Он никуда двигаться не хочет. Зачем, да почему, да риск большой… Трус он, по-моему, вот и все!

— Может, и так, — пожал плечами Куликов. — Но вообще в его решении тоже свои резоны есть — я тебе их в прошлый раз излагал. Ладно, а что индийцы?

— С ними я еще не беседовал, — сказал Костя. — Думаю в последний день сказать, когда у нас уже все готово будет. Захотят — пойдут, не захотят — пусть остаются.

— Тут одного желания мало, — не согласился с ним старший механик. — У Гавли нога до сих пор не зажила, ему большую нагрузку давать нельзя. Он, может, и захотел бы идти, но не может. Четри и Тонглао не согласятся, как и в прошлый раз. А Бхутни и Субрата могут остаться с ними из солидарности. Так что, скорее всего, никто из них не пойдет.

— Но предложить им все-таки нужно, — настаивал Костя.

— Да, предложить нужно. Делай, как решил: скажи в последнюю минуту. Так, а подготовка снаряжения как — идет?

— Да, ребята потихоньку собирают лепешки, а Муравьеву удалось стащить у охранника нож и спрятать его в щели в стене дома. Больше всего меня заботят бутыли для воды, — признался Мельников. — Но их заготовить впрок нельзя — пропажу сразу заметят, да и спрятать такую большую вещь негде. Ничего, возьмем, когда уже будем уходить. Бутыли возьмем, одеяла, оружие, еду…

— Ну, что ж, давай тогда назначим точную дату начала нашей операции, — решил Куликов. — Раз уж я согласился с твоим планом, значит, должен принять участие в планировании.

— Хорошо, — согласился Костя. — Давай назначим день «Ч» ровно через две недели. В это время останется всего несколько дней до сезона дождей. И у нас все будет готово. Да и Хасан наверняка уедет обратно.

— Хасан? Какой Хасан? — удивился Куликов.

— Да, я ведь забыл тебе сказать, — спохватился Костя. — Это мне Шариф сегодня сказал: через два дня должен вернуться Хасан с группой головорезов. Об этом жителям деревни рассказал посланец, который проехал через деревню вчера. Юсуф присылает своего доверенного человека вроде как с инспекцией: проверить, как у нас дела, все ли здоровы. А еще в случае чего нас защитить.

— Защитить? От чего?

— Не от чего, а от кого. Посланец передал, что Юсуф встревожен: к нему поступили сведения, что банда шейха Омара Хасана из враждебного ему клана вторглась на территорию, которую контролирует клан Юсуфа и его родственников. Они угоняют верблюдов, убивают людей, верных Юсуфу. Так что Хасан должен пробыть у нас неделю — потом чужаки должны уйти на свою территорию. Вот мы дождемся, когда Хасан с его бандитами уедет, и тогда тоже двинемся в путь, — заключил Костя.

— А сколько людей в этой банде шейха Омара, твой Шариф не говорил? — спросил Куликов.

— Почему же, я об этом спрашивал, — кивнул Мельников. — Говорит, их около двадцати человек. Двигаются на верблюдах — в саванне это гораздо надежнее машин. Некоторые всадники ведут в поводу еще одного верблюда — для добычи и пленных.

— Вот, значит, как… — задумчиво сказал Куликов; он выглядел обеспокоенным. — Выходит, у них тут по саванне то и дело банды шныряют. Это дополнительный фактор риска. Даже если нам удастся разоружить трех наших охранников, у нас будет всего три автомата. Что мы будем делать, если наткнемся в саванне на такую банду? Шансов против них у нас никаких!

— Но я же говорил: к тому времени, когда мы соберемся в путь, банда Омара должна вернуться в свое логово, — сердито сказал Костя. — Потому и Хасан вернется в Босасо. Так что путь будет свободен.

— Эта банда вернется, зато другая, из другого клана, какого-нибудь Махмуда или Саида, отправится в рейд, — настаивал Куликов. — Вот какая основная опасность нам будет угрожать, и это даже страшнее, чем опасность заблудиться, голод и жажда!

— Так что — ты все-таки отказываешься? — мрачно спросил Мельников. — На попятный идешь?

— Нет, на попятный нельзя… — медленно произнес Куликов. — Эх, если бы Москва нам какую-нибудь помощь прислала! Пусть не такой спецназ, как у французов, а хотя бы небольшую поддержку. Какую-нибудь группу человек в пять… Тогда бы все совсем по-другому было!

— Мы уже с тобой на эту тему, кажется, говорили, — заметил Костя. — На Москву надеяться не стоит. Где она, эта помощь? Почему не спешит?

Глава 13

Помощь, о которой мечтал старший механик, как раз в это время устраивалась на ночлег примерно в ста километрах от деревни Джухар. В этой части саванны росло достаточно много кустов, поэтому найти подходящее место было нетрудно. Пока Лавров снимал поклажу с верблюдов, а Анисимов готовил ужин, Горшенин развернул рацию и передал в Центр шифрованное донесение о том, что они вышли к деревне, где содержат моряков, и ждут дальнейших указаний. Ответа пришлось ждать долго, не меньше пятнадцати минут. Наконец старший лейтенант принял ответный сигнал, свернул рацию и направился к товарищам. Они ждали его, не притрагиваясь к еде.

Горшенин подошел, уселся возле импровизированной скатерти, на которой стояли открытые банки и лежали галеты, спросил:

— Ну, что у нас на ужин? Индейка или рябчик?

— Старый козел, фаршированный молодыми шакалами, — отвечал Лавров. — Ты не тяни, говори, что из Центра передали. Дают они «добро» или нет?

— Дают, — ответил Кирилл, отбросив шутливый тон. — Вот полный текст.

И он передал Лаврову бумажку с расшифрованным сообщением. Майор прочитал его быстро: в сообщении было всего несколько фраз, потом передал Анисимову.