Потанцуй со мной
Шрифт:
— Спрашиваете не у меня, — ответил Фииш.
— Они мои, — возразила Тесс.
— У меня в машине есть еще, — повернулся Фииш к Норту. — По доллару за штуку. Тесс у меня работает, потому ей они причитаются даром.
Норт посмотрел на Тесс:
— Он ведь не очень меня жалует?
Она скрипнула зубами.
— Никто вас не жалует. Все считают, что вы слишком задираете нос.
Он кивнул.
— Вполне справедливо.
Фииш вдруг заметно смутился.
— Я забыл о вашей потере. Никогда не встречался с вашей супругой, но наверняка она была хорошим человеком. — И поспешил к входной двери. —
Вскоре после того, как приволок пакет со вчерашними пончиками, Фииш отчалил. Небольшая отсрочка дала Тесс шанс привести мысли в порядок, и как только владелец кофейни вышел за дверь, она повернулась к Норту.
— Вы не бросите вашу дочь. Вы несете за нее ответственность. Как вы вообще подумали, чтобы оставить ее, и…
— Я ее не бросаю. У вас будет все, что вам нужно.
— Важно не то, что нужно мне. А то, что нужно ей.
Его каменное выражение сказало все.
Тесс вытащила малышку из слинга.
— Неважно. Я увольняюсь.
Его наконец проняло.
— Вы не можете так поступить.
Тесс свободной рукой потянулась за одеяльцем.
— Забирайте ее. Я не хочу в этом участвовать.
Норт отступил назад.
— Хорошо. Вы победили. Чего вы хотите?
Она хотела, чтобы он стал отцом этому крошечному человеческому созданию, но на подобное требовалось время.
— Не покидайте ее.
— Вы хотите, чтобы я остался в школе?
Последнее, чего ей хотелось. Тесс укутала ребенка.
— Где она — там должны быть и вы. — И где придется быть Тесс. Она настолько зациклилась на попытках наладить связь отца и дочери, что не подумала, как тяжело будет делить с ним пространство, но не видела альтернативы. — Даже думать не смейте о том, чтобы бросить ее и жить сам по себе. Я достаточно ясно выражаюсь?
Его губы едва дернулись.
— Более чем.
Рен снова завозилась.
— Мне нужно переодеться, а вы не можете отказываться от нее вечно. Рано или поздно вам придется взять ее на руки.
— Скорее поздно. Имейте в виду, что я простужен.
— А на вид уже выздоровели. — Тесс остановилась, прежде чем еще кое-что сказать. Если уж придется сосуществовать с Нортом, нужно добиться какого-никакого мира. Тесс знала, под сколькими личинами может прятаться горе, и ей придется сделать то, что она поклялась не делать, когда приедет в Темпест. Голос ее оставался ровным. Глаза сухими. — Я понимаю горе лучше, чем вы думаете. Я сама потеряла мужа. Он тоже был молод, и ему не следовало умирать.
Тесс говорила твердым голосом, создавая впечатление, будто это произошло давным-давно и она оправилась. Как же далеко от истины.
— Соболезную.
Ни грамма жалости. Просто утверждение.
— Говорю только потому, чтобы вы не считали, будто я черствая. Но у вас есть дочь, и ей нужен отец. Сейчас, когда вы потеряли жену, дитя может показаться вам слабым утешением, но возможно скоро этим утешением станет.
Слова звучали пустыми, но в то же время могли обернуться правдой. Если бы у них с Тревом рос ребенок… Но Трев был не готов.
Норт положил недоеденный пончик на бумажный пакет.
— Вы все еще не поняли, как вижу?
— Поняла что?
Он потер шрам на тыльной стороне руки.
— Бьянка не была мне женой.
Рен издала тоненькие
протестующие звуки. Тесс уставилась на Норта.— Но…
Бьянка настойчиво называла его мужем, а поскольку вряд ли слыла рабыней условностей, Тесс не могла представить, что той было бы стыдно за беременность вне брака.
— Тогда почему она говорила, что вы ее муж?
Норт схватил ключи от машины.
— Мне кое-что нужно сделать в доме. Я за вами вернусь.
— Погодите! Вы же не можете уйти, как…
Оказывается, мог.
Иен скинул куртку и бросил ее на диван. От пота рубашка прилипла к телу. Он солгал о том, что здесь есть, чем заняться. Солгал, потому что Тесс хотела объяснений, а когда дело доходило до Бьянки и его самого, объяснять было сложно.
Он оглядел просторную комнату. Этот дом на вершине Ранэвей Маунтин задумывался как идеальное убежище. Никакие льстивые галеристы или фанатичные приверженцы не стучались в его дверь. На Манхэттене все в мире искусства чего-то хотели от Иена: его одобрения, его наставничества, его денег. Он думал, что сможет сбежать сюда. Выяснить, что он собой представляет как тридцатишестилетний художник, а не мятежный ребенок. Найти новое направление, которое имело бы смысл. Но затем он уступил уговорам Бьянки поехать с ним. Теперь она была мертва, и ему приходится иметь дело с последствиями, в том числе с возмущением, которое вцепилось в Тесс Хартсонг так же крепко, как и этот ребенок.
Иен посмотрел в другой конец комнаты на дверь, за которой крылось место, где умерла Бьянка. Бог ей судья, что она сказала Тесс, дескать, они женаты.
И пусть Бьянки не стало, он все ждал, что вот-вот зазвонит телефон, как уже бывало много раз.
«Иен! Я устроилась на новую работу. В нашумевший магазин этого нового дизайнера мужской одежды. Он великолепен! Мне не терпится вас познакомить».
«Улетаю на выходные на Арубу с Джейком… Он изумительный. Вот увидишь. Никогда раньше ни в кого так не влюблялась».
«Итан хочет, чтобы я к нему переехала. О, боже… Он такой потрясающий. Неважно, что он актер. Он другой».
«Иен, у меня дерьмовый день. Можно, я приеду?»
«Жизнь — отстой, Иен. Я принесу вино».
«Иен, ну почему люди такие говнюки? Приедь, забери меня, ладно?»
Теперь она внесла еще одну сумятицу в его жизнь и оставила разгребать. И он разгребет. Как всегда.
В школе было тепло, но к двери не бросилась гостеприимная Бьянка, а без нее у Тесс возникло ощущение пустоты. Норт направился к открытой лестнице, держа в одной руке чемодан, а в другой — вещи, которые Тесс просила его заказать для малышки.
— Вы вдвоем можете занять мою спальню наверху.
От его недружелюбного тона веяло зимним ледяным штормом.
В школе имелись две спальни, а значит, ему доставалась та, что на нижнем этаже. Комната, где…
Повсюду витала тень смерти Бьянки. Тесс непроизвольно плотнее закутала Рен. Жить с этим типом в одном доме даже несколько дней невозможно, и все же, как еще он сблизится с ребенком, которого до сих пор отвергал?
— Вы меня почти не увидите, — предупредил Норт, исчезая наверху. — Я буду в студии.