Потери

 - Как ты?

 Джо увидел меня, и лицо его расплылось в блаженной улыбке идиота.

 - Хорошо, - сказал он и, не смотря на все усилия Марианны, снова повалился на пол.

 Мы не стали пить кофе, которое приготовила нам Марианна. Когда Джо окончательно пришел в себя, он взял меня за руку, заявил, что ему надо на свежий воздух и ушел, увлекая меня за собой. Мою руку из своей он уже не выпускал.

 Мы шли вниз по Ирвинг-авеню, миновали лютеранскую церковь и я не понимала, куда Джо тянет меня. Наконец, показались деревья, и мы свернули с дороги в лес. Идти было труднее, но Джо не выпускал моей руки.

 - Постой, - наконец сказала я, уже задыхаясь. – Куда мы идем?

 Джо обернулся ко мне.

– Мы уже пришли.

 - И что здесь?

 - Непорядочно подкидывать трупы своих поклонников в комнату подруги. А если я умру здесь, ты легко сможешь избавиться от тела.

 Я тупила.

 - Почему ты должен умереть?

 - Потому, что я не намерен останавливаться, - Джо сбросил куртку и подошел ко мне так близко, что я почувствовала жар его тела. – Я попробую ещё раз…

 Я не успела ничего сообразить, как он уже целовал меня. В этот раз губы его показались мне нежнее и жарче. Теперь уже у меня закружилась голова и сердце, и без того взбудораженное внезапной пробежкой, заколотилось ещё сильнее. Я обняла Джо за плечи и ответила на поцелуй.

9. Стейси

 Мы с Джо начали встречаться. Поначалу это были чинные прогулки по парку или около озер и в этих прогулках нас неизменно сопровождала Стейси. При всей её открытости и простодушии, она ничего не рассказывала Вики, и я была благодарна моей маленькой сестренке за это.

 Наступило лето, со школой было покончено, но Джо работал без выходных. То есть выходные у него, наверное, были, но тратил он их на ещё одну работу. Но вторую половину воскресенья Джо неизменно посвящал нам со Стейси. Мы все вместе ходили в кино или гуляли по парку, бродили по набережной или ели мороженое в кафе. В кино или в парке, Джо держал меня за руку и украдкой целовал. Стейси делала вид, что не замечает, но ей это нравилось.

 - У вас – Отношения!
– говорила она мне, когда мы оставались одни, и вздыхала. В такие моменты она ещё больше становилась похожа на ангела.

 Стейси была дочерью польских эмигрантов и родилась в деревне. Она помнила, как бегала босиком по траве и ходила с мамой доить коров. А мама называла её Стася. А папа брал её на руки и кружил. Папу Стейси помнила плохо. Только то, что он был большой и усатый.

 - Потом папа куда-то уехал, а мы с мамой переехали в город. Папа писал нам письма, и мама очень радовалась, когда получала их. А потом всегда плакала и говорила мне, что папа очень любит нас и что он обязательно скоро вернется. Мы жили хорошо, потому, что я всегда была с мамой. А потом нас сбила машина и мама умерла. А я осталась. Вот, гляди!

 Сейси откинула волосы и я увидела толстый белый шрам.

 - После больницы меня забрали к себе тетя и дядя. Они были очень добрые, веселые и всё время кормили меня конфетами. У тёти Эльжбеты были такие же красивые белые волосы, как у мамы. Она была очень похожа на маму. – Стейси вздохнула.
– И тоже умерла. У неё сделалась передозировка. Я осталась с дядей, но он стал такой рассеянный. Всё время пил водку и плакал. Потом он отдал меня другому дяде.

 Почти скороговоркой Стейси перечислила имена тех, у кого жила до приюта. Анджей, Кшиштоф, Санчес… Некоторые имена были очень странные, шипящие. Похожие на клубок змей. И все имена были мужские.

 Стейси рассказывала, что до приюта жила в очень большом городе. Она совершенно спокойно рассуждала о том, где лучше устраиваться на ночлег, когда холодно и в каких мусорных баках можно найти хорошую еду. Как избегать крыс и бродячих собак.

 - Блохи и клопы больно кусают, но у людей они не водятся. А вот от вшей очень чешется голова.

 Увидев моё испуганное лицо. Стейси успокоила меня:

 - Вши это не больно! Мне вывели их в приюте. Там мне и волосы отрезали очень коротко, но теперь они уже отросли. И они теперь такие же белые и красивые, как у мамы.

 Стейси помолчала.

 - Вики говорит, что моя мамочка попала в рай, и учит меня молиться за неё.

 - Тебе она нравится?

 - Вики добрая. И мне здесь очень хорошо. У меня своя комната. И куклы. Я хожу в школу. И на танцы. И в церковь. Почему ты не ходишь с нами. Софи?

– Потому, что я – католичка, - ответила я, а сама подумала, что с Вики я не пошла бы даже в католический храм.

 Стейси словно прочитала мои мысли.

 - Ты не любишь её?

 Я отрицательно покачала головой, а Стейси с жаром принялась меня переубеждать:

 - Вики – хорошая! Она никогда не делала мне больно. Она заботится обо мне.

 - А ты не хочешь найти своего папу? Может быть он жив…

 Стейси неопределенно пожала плечами:

 - Я его не помню.

 Потом выдала фразу, от которой я чуть не поперхнулась:

 - Все мужики – скоты и ублюдки.

 Меня разом обдало атмосферой приюта. А Стейси сказала это так спокойно и буднично, словно говорила о погоде.

– А Том? – спросила я про отчима.

 - Он тоже. Только Джо Харпер другой. Он очень, очень хороший! – глаза Стейси вдруг засветились нежностью. – Не прогоняй его! А то он сразу делается похож на потерянного щеночка.

 Я представила себе эту картину и засмеялась.

 Стейси, мне казалось, чересчур привязалась к Джо. Она его просто обожала.

 - Я очень люблю, когда любовь, - говорила она. – Когда вы вместе, вы делаетесь просто волшебные и светитесь.

 Не знаю, что имела в виду Стейси, она была несколько странная для девочки своего возраста. В школе моя сестренка училась хорошо, а дома до сих пор возилась с куклами и совсем не интересовалась мальчиками. Когда я спросила её об этом, она совершенно ошеломила меня своим ответом. При этом сказала это совершенно спокойно:

 - Знаешь, Софи, я, наверное, лесбиянка.

 - Почему ты так решила? – испугалась я.

– Потому, что женщины гораздо лучше мужчин.

 Я не знала, как переубедить её, у меня не было обширного опыта общения с мужчинами. Только Джо, к которому я привязывалась с каждым днем всё больше и больше. Теперь я уже ждала его осторожных поцелуев в темноте кинотеатра, мне нравилось прижиматься к его теплому и сильному плечу. Мне было хорошо с ним.

 Я не могла сказать с уверенностью, люблю я его или нет. С Сэмом всё было понятно, он был для меня словно крыло для птицы, с ним было интересно болтать и воплощать самые безумные идеи. И даже его письма – поток сознания без знаков препинания – были мне интересны.

 С Джо всё складывалось сложно. Разговаривать с ним не хотелось. Почти все наши разговоры перерастали в споры, а после – в ссоры. У нас были очень разные взгляды: я – католичка, он – агностик, я поддерживала демократов, он – республиканцев. Раньше, когда мы учились в одной школе и на уроках заходила дискуссия о чем либо, мы с Джо неизменно были самыми яростными оппонентами, иногда вовлекая в состояние войны весь класс. Да и теперь, Джо высмеивал меня, когда я плакала над фильмами.

 - На вашей эмоциональности кто-то делает неплохие деньги!
– говорил он, а я начинала злиться.