Потерянная душа

— Что за цирк ты устроил? — начала она злиться. — Можешь уже вставать!

— Это не цирк. Я уже несколько лет не могу ходить.

— Какой ужас! — она схватилась за грудь и начала тяжело дышать. Не ожидал такой бурной реакции. — Как ты?

— Ты такая смешная, — усмехнулся ее поведению. — Было ужасно. Но с поддержкой друзей, сейчас все налаживается.

— Рада, что тебе смогли помочь. Зачем пришел?

— Лис… это же я. Перестань прятаться.

— Хорошо! Любуйся!

Она подошла к окну на кухне. Глаза красные и опухшие. Значит, она постоянно плачет. Через всю левую щеку проходит красный шрам, шириной миллиметров пять. Тут даже пластическая операция не сможет сделать так, чтобы не осталось и следа. И она очень похудела. Одни кости торчат. Еще чуть-чуть, и станет тростиночкой. Подует ветер и снесет ее.

— Небось еще хочешь услышать, что был прав, когда отчитывал меня за выбранную профессию?!

— Нет.

— Не надо меня жалеть! — продолжила она кричать. — Ты ведь на самом деле оказался прав…

— Не важно, что я тогда говорил. Это все уже не важно.

— А с тобой что произошло?

— Это тоже уже не важно.

— Расскажи, — она перестала кричать и пытается завести разговор. Это хороший знак.

— Антона помнишь?

— Это тот, который тогда нанял меня? Твой заместитель?

— Да. Тогда, после твоего отъезда, я сделал на него доверенность, чтобы он мог управлять клубом, а я мог передохнуть и заниматься только спорт-баром. После нашей с тобой встречи меня постоянно терзало чувство вины, и нужна была передышка, — решил рассказать все честно. — Тогда Антон нанял двух отморозков, чтобы те избили меня, и я временно не мог заниматься баром. Он хотел получить доверенность и на него. Так он смог бы отобрать у меня все. Но его ребята перестарались, и я получил травму позвоночника. Догадаться, что за всем стоит именно он, было не сложно. Но он уже успел переоформить на себя клуб.

— Ты посадил его?

— Нет. Мне было плевать. Я стал инвалидом, и это все, что меня интересовало. Он еще потом женился на моей девушке.

— Мне жаль.

— Мне нет. Я никогда не собирался жениться на Миле. Надеюсь, они счастливы. Правда, насколько я знаю, клуб под руководством Антона прогорел.

— Так ему и надо!

— Не говори так. Он не стоит твоей злости, — подъехал к ней ближе. — А твоя какая история?

— Тебе же уже рассказали. Зачем спрашиваешь?

— Твоего обидчика посадили?

— Я не помню его лица. Свидетелей нет, а камеры в ту ночь в клубе не работали. Так что нет, он ходит на свободе и наслаждается жизнью.

— Зачем ты сделала аборт? — постарался спросить как можно мягче.

— А ты бы родил ребенка от насильника? Кто бы на меня потом посмотрел? Уродина со шрамом во все лицо, еще и с ребенком от маньяка. А теперь я тем более никому не нужна. Все та же уродина, только еще и бесплодна.

— Не говори так. Захочешь, сможешь родить. Сейчас медицина уже давно творит чудеса. А если нет, то всегда сможешь усыновить или воспользоваться суррогатным материнством.

— Давай напьемся? — предложила Алиска неожиданно.

— Мне нельзя. Я девять месяцев лечился в клинике Егора от алкоголизма. И точно могу тебе сказать, что это не поможет.

— Я вообще не пью, — отозвалась она сразу же. — Подожди. Девять месяцев в клинике Егора? Почему мне никто не сказал, что ты в городе?

Да, если бы она знала, то все могло быть по-другому… она бы могла не полететь в Сочи… Но я тогда думал только о себе. Не хотел, чтобы она видела меня таким.

— Мне не хотелось появиться перед тобой спустя столько лет жалким алкашом в инвалидном кресле.

— Для меня многое значит, что ты вернулся. Так что, ты не смог бы меня тогда испугать.

— Изначально я вернулся только чтобы продать квартиру. То, что у меня поменялись планы, заслуга наших друзей, а особенно Кэт.

— Ну конечно, Кэт. Кого же еще…

— Ты что, ревнуешь? — посмотрел я на нее с улыбкой.

— Нет, еще чего! Просто ты знаком со мной намного дольше, а все равно она для тебя важнее.

— Не говори глупости. Она не может быть важнее тебя. Ее заслуга в том, что у нее хватило сил меня вырубить. И пока я был без сознания, она отвезла меня в клинику.

Я рассказал Алиске всю историю, как оказался в клинике. Она даже улыбалась иногда. Это не могло меня не радовать. Значит, еще есть шанс вернуть ее к жизни.

14

— Можно вопрос? — спросила Алиска робко, пряча глаза.

— Спрашивай, что хочешь.

— А у тебя там, ну… внизу… все работает?

— Ты имеешь в виду, могу ли я заниматься сексом? — засмеялся я над ее смущением. Зачем спрашивать, если стесняешься? — Не знаю, как у всех, но у меня все в порядке с этим. Хотя, иногда думаю, что лучше бы это тоже пострадало. На кресле к девушке не подкатишь. В смысле… короче, ты поняла.

— А я теперь боюсь смотреть на мужчин, — прошептала она себе под нос, но я услышал.

— Ты сможешь это преодолеть. И несмотря на шрам, ты осталась очень красивой. Только вот поправиться тебе бы не помешало. Мало кому из мужчин нравятся кости.

Алиса подошла и села ко мне на колени. Начала смотреть прямо в глаза. Я даже опешил от такого.

— Если я и правда красивая, как ты говоришь, то поцелуй меня.

— Лис, это дурацкая идея, — произнес растерянно. Что происходит в ее голове? Мы же знаем друг друга тысячу лет. Да я видел, как она растет. Это как поцеловать сестру.

— Значит, ты все это говоришь, чтобы просто подбодрить меня.

— Нет! Просто мы уже давно знакомы. Да и ты же всегда была младшей сестрой Димона.

— Который умер больше десяти лет назад!

— Лис…

— Знаешь, та сволочь ни разу меня не поцеловала, — не дала она мне ничего сказать. — Он только трахал меня и лапал. Я была только средством для снятия напряжения…

Так вот зачем ей это… Она хочет почувствовать себя девушкой, а не объектом сексуальных желаний. Просто хочет получить любовь и ласку, как и любой человек.

— Ты прекрасная девушка, а не средство для чего-то там, — прошептал ей в губы и поцеловал.

Это был быстрый поцелуй. Но моему другу этого хватило, чтобы вспомнить насколько давно у меня не было женщины. Уверен, она тоже это почувствовала.

— Прости, это обычная физиология, — поторопился начать оправдываться. — Не то, что ты не сексуальная… И уж тем более не то, что ты годишься только для секса…

— Остановись! Я ничего такого не подумала. Ты только хуже делаешь своими словами.