Потерянная любовь

Остановившись у пассажирской двери, я встретился с ее глазами.

— Тебе не нужно говорить им, если не хочешь.

Пережевывая губу, она кивнула.

— Я чувствую себя виноватой, скрывая это от них. Мне на протяжении многих лет было даже сложно думать об этом, не говоря уже о том, что бы рассказать им. И чем дольше я жду, тем сложнее.

Я погладил ее лицо.

— Пакс, — выдохнул я, слегка поцеловав губы.

Она схватилась за мою футболку как за спасительную соломинку.

— Мое разбитое сердце почти исцелилось, Стид. Но думаю, что там всегда будет немного пустоты. И боль, которая никогда не исчезнет из-за нашей потери.

Мои глаза закрылись, так как моя собственная боль, похоже, была не намного слабее. Взглянув ей в глаза, я кивнул.

— Я знаю. Я чувствую то же самое.

На несколько мгновений мы потерялись в глазах друг друга, прежде чем Пакстон улыбнулась.

— Поехали на пикник. Я голодна.

Я поцеловал ее в носик и открыл дверь. Положив корзину на заднее сиденье, я направился к водительской двери и вскочил на сиденье.

* * * 

Когда мы приблизились к месту для пикника, мои нервы начали трещать. Я понятия не имел, почему так нервничаю. Так не нервничал, даже когда трахал Пакстон у грузовика.

Последние несколько недель я вел себя как чертов подросток. Мне нужно было осыпать ее любовью и нежностью. Мне нужно, чтобы Пакстон понимала, что речь идет не о сексе. Не то, чтобы секс не был чертовски фантастическим, но это было нечто гораздо более глубокое.

Наша любовь.

Пакстон ахнула, когда мы подъехали к тщательно продуманной установке, которую я придумал, а мои братья сделали.

Блядь! Надеюсь, им кто-нибудь помогал.

На большое покрывало, было брошено множество подушек разного размера. В стороне стояло ведерко со льдом, и ждало, когда в него поместят шампанское. В центре покрывала лежал букет любимых цветов Пакстон, пионов. В нескольких футах, на шпагате белело растянутое полотно.

— Стид! — вздохнула Пакстон, распахнула дверь грузовика и направилась сооружению.

Я усмехнулся, увидев старый деревянный короб, который я нашел в сарае; Пакстон такие вещи нравились. На нем стояли пакеты, заполненные попкорном.

Пакстон прикрыла рот руками. Ее глаза сверкали, пока она обозревала вид.

Посмотрев на меня, она спросила:

— Ты сделал это?

Я быстро осмотрелся.

— Ну, я все это спланировал, целый день доводил до совершенства на бумаге, и объяснял Тревору. Корд и Митчелл тоже помогли, — смеясь, я покачал головой. — Они нашли это место.

Она бросилась в мои объятия.

— Идеально! Удивительно! Красиво!

Обхватив ее руками, я прижал ее к себе.

— Я все сделаю, чтобы сделать тебя счастливой, Пакстон.

Мы стояли несколько минут, просто держась друг за друга. Я был уверен, что Пакстон плачет, но знал, что эти слезы от счастья. Когда она, наконец, отступила, наши глаза встретились.

— Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречала. Это так романтично, Стид.

Я поднял брови.

— Подожди пока не увидишь фильм, который я выбрал.

Она рассмеялась.

— Пожалуйста, скажи, что это не порно!

Смеясь, я наклонился и взял корзину для пикника, которую достал ранее.

— Нет! Ну, если только Тревор не подложил. Не удивлюсь — он может.

— Согласна! — добавила Пакстон, покачав головой.

— Давай есть, — сказал я, указывая на покрывало. Я приготовил все к ужину, делая мысленную заметку проверить DVD, как только будет возможность

Чертов Тревор!

Глава 32 Пакстон

В тот момент, когда увидела площадку устроенную для пикника, у меня сперло дыхание, и тепло распространилось по телу. Стид вспомнил, как я любила пикники. Мои щеки вспыхнули, вспоминая прошлые пикники.

— Стид, это все так удивительно!

Стид засмеялся, вынимая из корзины пластиковые тарелки и столовые приборы. Мое сердце билось быстрее, только от простого наблюдения за ним. Мне понравилось, как он тщательно распланировал этот день. Начиная покупками в торговом центре, куда я мечтала попасть, созданием идеального пикника, заканчивая просмотром фильма позже.

— Жареная курица мамы. Твоя любимая.

Как будто в ответ, мой желудок заурчал, и мы оба рассмеялись.

— Свежие фрукты. Соусы, те, что делала Вайелин. Мне пришлось звонить ей и просить рецепт. Хлоя помогла мне вчера вечером, как сказала: для вашего «специального свидания».

Я улыбнулась, в груди все трепетало.

— Она такая драгоценная, Стид. Ты замечательно воспитал ее.

Он замер и сосредоточился на мне.

— Она любит тебя, Пакстон. Когда мы вчера вечером готовили все это, она сказала, что ее самая большая мечта, что бы ты стала ее мамой.

У меня перед глазами все расплылось, когда через мое тело пробежало счастье.

— Что... что ты ей ответил?

— Что я тоже хочу этого. Больше чем что-либо.

Его слова вызвали у меня радость. Я не могла не улыбаться, как дурочка.

— Я тоже этого хочу. Я тоже ее люблю, Стид, как будто она моя дочь.

Стид вытер мои слезы большим пальцем.

— Спасибо, что полюбила ее, Пакс. Ты невероятная женщина, и я так благодарен, что ты участвуешь в жизни Хлои.

О, Боже.

Мое сердце стучало в груди. Во мне смешалось возбуждение, счастье и страх. Я ждала дня, когда Хлоя назовет меня иначе, чем Пакстон. Или когда придет ко мне за советом. Но это также пугало меня.

Стид ясно дал понять, что Хлоя не в курсе его дел с ее матерью. Будет ли Хлоя возмущаться? Подумает ли, что я была причиной, по которой ее мать бросила их?

— Перестань думать о том, о чем думаешь сейчас, Пакс.

Моя голова дернулась.

— А?

Стид налил в бокал шампанского и вручил мне.