Потерянная любовь

— Ты можешь... — начал Стид, — Пакс? Куда ты делась?

— Здесь! — прошептала я.

Стид обошел кровать и посмотрел на меня.

— Какого хрена ты делаешь на полу?

— Папа?

Дверь в спальню открылась, и Стид мгновенно схватил простыню и обернул ее вокруг себя.

— Привет, тыковка. Что... Эмм… Эх...

Я закрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Стид был совершенно растерян.

— Почему ты обмотал себя простыней, папочка?

— Я... Я не мог найти пижамные штаны, детка. Что случилось? Почему ты встала с кровати?

Матрас прогнулся, и я представила, как Хлоя ползет по кровати.

— Я не могу уснуть. Папа, хочу поговорить.

Мое сердце упало. Это звучало серьезно и... мило.

— Хорошо, тыковка. Может, пойдем в твою комнату и поговорим?

— Нет. Можно и здесь.

Я улыбнулась и опустила голову. Меня надо арестовать. Я полностью обнажена.

Дерьмо!

Матрас просел сильнее, когда Стид сел на кровать.

НЕТ! Мне нужна одежда. Одеяло. Мне, в конце концов, нужно выйти из этой комнаты!

— Ты уверена, что не хочешь вернуться в свою комнату?

— Уверена.

Я внутренне вздохнула.

— Что у тебя на уме, тыковка?

— Пакстон.

Я замерла и дыхание остановилось.

О, нет! Она ненавидит меня!

— Что насчет Пакстон?

— Папа, я действительно хочу, чтобы она была моей мамой. Почему ты не можешь жениться на ней?

Огромная улыбка расплылась по моему лицу. Я заметила под кроватью футболку Стида. Потянувшись за ней, я осторожно натянула ее.

— Я не могу на ней жениться сейчас.

— А почему?

Я закрыла рот ладонью. Ох, как же я люблю эту маленькую девочку. Я видела в ее глазах, как сильно она мечтала о матери. Амелия рассказала мне, как Хлоя часто говорила обо мне, и каждый раз задавала миллион вопросов.

— Это не так просто, детка.

— Почему? Разве ты не любишь ее?

— Очень люблю. Но когда придет время спросить ее, я хочу сделать это особенно. И это означает планирование.

Она хихикнула.

— Как ты планировал ее «особенный день» сегодня?

— Утвердительный ответ! Именно так.

Кровать Стида была достаточно высокой, чтобы я могла сидеть опустив голову. Прижимая колени к груди, я пытался успокоить свое сердце.

— Папа?

— Да, тыковка?

— А захочет ли Пакстон дать мне младшего брата или сестру?

Слезы потекли по моему лицу. Именно в этот момент все стало на свои места. Все, что произошло десять лет назад, и вплоть до этого момента. Эта маленькая девочка должна была быть в нашем мире. Ей было суждено быть в моем мире. И хотя она не была моим ребенком, я любила ее такой, какой она была.

— Я думаю, что она захочет.

— Будет ли она любить своего ребенка больше чем меня?

Зарывая лицо ладонями, я молча рыдала. Я еле себя сдержала, чтобы не вскочить и не притянуть ее в свои объятия. Заверить ее, что я всегда буду любить ее, независимо от того, сколько детей у меня будет.

— О, Хлоя, нет. Она будет любить вас одинаково.

— Но на самом деле я… не ее ребенок.

Мое лицо было мокрым от слез, когда я прислонила его к кровати.

— Это не имеет значения, Хлоя. Пакстон сильно тебя любит, и я знаю, что она ничего не хочет больше, чем иметь тебя как дочь. То, что ты не выросла в ее животе, не значит, что она не будет любить тебя так как я. Она хочет быть твоей мамой настолько сильно, насколько ты этого хочешь.

Тишина затянулась, и я затаила дыхание.

— Не могу дождаться, и назвать ее мамой. Она самая красивая девушка в городе, папа.

Стид засмеялся:

— Я знаю. И она моя.

Хлоя засмеялась.

— Глупый, папочка. Она наша.

Вот оно! Я медленно перевернулась на бок и улеглась в позе зародыша. Счастье кружилось вокруг меня, несмотря на слезы. Я не могла поверить, что еще несколько месяцев назад в моем сердце была черная пустота. Теперь... Теперь оно переполнено такой любовью и счастьем, что я полностью ошеломлена.

— Все правильно, Хлоя. Она наша. Теперь давай-ка спать.

Через пять минут Стид вернулся в спальню. Я сидела на кровати, прижав колени к груди, рыдая как идиотка.

Страх отразился на лице Стида, и он бросился ко мне.

— Христос. Пожалуйста, скажи мне, что это счастливые слезы.

Я кивнула.

— О-очень... с-счастливые... с-с-слезы.

Стид рассмеялся и усадил меня перед собой. Его пальцы пытались вытереть мои бесконечно бегущие слезы. Его голубые глаза осмотрели мое лицо, прежде чем он усмехнулся, и ямочки, появившиеся на его небритом лице, заставили ослабеть мои колени.

Стид протянул мне маленькую резинку для волос.

— Хлоя думала, что причина, по которой я не попросил тебя выйти за меня в том, что у меня нет кольца.

Бросив взгляд на резинку, я улыбнулась.

— Так это она дала тебе?

Он улыбнулся, взял мою руку, и надел резинку на палец рядом с кольцом обещания, которое я носила на левой руке.

— Я просто оставлю это здесь.

Я уткнулась лицом в его грудь и разрыдалась. Снова.

— Тссс... детка, все в порядке. Пожалуйста, не плачь.

Спустя некоторое время мы расслабленно улеглись в постели, и я прижалась к Стиду. Удовлетворенная, обернутая вокруг него, как идеально подобранная перчатка.

Прижимая губы к моему лбу, Стид прошептал:

— Спи, детка. Поспи немного.

Глава 36 Стид

Я вошел в кабинет отца и остановился, увидев, как Тревор трясет руками и ругается.

— Что случилось? — спросил я.

— Ебаные свиньи пробрались на северное пастбище, и разорили его в дерьмо.

Я запаниковал.

— Что? Когда?

— Должно быть, вчера. Это повторяется не в первый раз.

Я рухнул на один из стульев перед столом отца и потер грудь.

— Спасибо, блядь, — вздохнул я.

— Что? — удивился отец, с рассеянным взглядом. — За что, черт возьми, мы должны быть благодарны, Стид? Я не хочу, чтобы на нашем ранчо было столько свиней.

Прежде чем я успел что-то сказать, Хлоя вбежала в кабинет.

— Дедушка! Я готова к нашему свиданию!

Мой отец ничего не смог сделать, кроме как расплыться лужей, когда Хлоя прыгнула ему в руки.