Потерянная пара альфы
Шрифт:
Маленькая, стеснительная и безумно ранимая.
Она очень часто напряжена, потому что не дает себе отдыха, старается все моментально схватывать, запоминать и очень нервничает, если что-то выбивает ее из колеи. Особенно, если есть посторонние.
Моя волчица не любит толпы, шума, сюрпризов, неожиданных известий и незваных гостей. Она не асоциальна, просто воспитание дало плоды, и моя пара — жуткая скромница с синдромом отличницы и перфекционистки.
Уверен, мне понадобится ни один год, чтобы доказать ей, что ничего сверхъестественного от нее никто, в том числе я, не ждет
И болеть им можно, а иногда даже нужно.
И быть слабой — это не преступление, а возможность позволить своему мужчине побыть подольше рядом, проявить себя, дать побаловать любимую женщину и позаботиться о ее потребностях.
У Мии четкий пунктик на то, что она с изъяном, неидеальная. И, боюсь, что это мои слова, произнесенные в день похорон ее отца, слишком ярко отложились в ее умненькой симпатичной головке.
Каждый раз ругаю себя, вот только исправить прошлое уже не могу.
Но непременно изменю будущее, хотя моя истинная очень упряма, и переубедить ее станет архисложной задачей.
Но ничего, прорвемся.
Она у меня — умница, и я обязательно ей это докажу.
А еще Мия до безумия очаровательна. Я с ума схожу лишь от одного ее дивного аромата, насыщающего каждый уголок нашего дома.
Единственное место, где еще можно держать мысли в узде, а не грезить на яву, это моя спальня. Куда я ее не позвал.
Не потому что не хочу.
Хочу.
Очень хочу.
Безумно.
До умопомрачения.
До сбитых на тренировках костяшек пальцев.
До счесанных клыков.
Но не делаю этого. Запрещаю себе.
Сдерживаю желание и перестраховываюсь, потому что не уверен, что контроль не лопнет в самый неподходящий момент, и я ее не напугаю своим собственническим инстинктом.
Естественно, я бы не набросился в полном понимании этого слова, но зацеловал бы так, что ни одного местечка на теле не осталось обделенным.
Потому что она безумно милая, невозможно сладкая, идеально ладная и магически притягательная.
Вся моя.
Одна-единственная.
От темно-русой макушки до миниатюрных пальчиков ног.
Кошмар!
Кажется, у меня уже навязчивая идея сформировалась: обнимать мою девочку столько, сколько захочу, и так долго, пока не прогонит. Но в мечтах она лишь улыбается и прижимается теснее, требуя не останавливаться.
Оттого и грежу уже наяву, а ночами спать не могу и вновь пропадаю в спортзале, вымещая бушующую в теле энергию на снарядах.
Ведь каждый день, каждый час, каждую минуту, что мы проводим вместе, я словно хожу по канату, натянутому над котлом с кипящим маслом, и стараюсь сдержать инстинкты.
До чесотки хочу прикоснуться к своей истинной, не только к ее округлому животику, где подрастает наш сын, но и к нежному овалу лица, манящим сахарным губам, острым плечикам, прямой спине.
Черт!
Вот уж точно обострение прогрессирует, и навязчивые идеи кружат голову.
Но страх оттолкнуть малышку надежно держит за горло. Нельзя ее пугать. Она и так натерпелась достаточно, чтобы еще
приставания одержимого ею мужа выносить.Знаю одно, первый шаг сам не сделаю, предоставлю выбор жене.
Буду ждать ее хода столько, сколько понадобится, надеясь, что со временем она начнет воспринимать меня не как чужака, а как своего мужчину, которому не побоится доверить не только тело, но и душу. Кого не станет бояться и когда-нибудь сможет полюбить.
Испытываю ли я страх, что такой момент не наступит?
Когда думаю об этом, то да.
Однозначно.
И очень сильный.
Потому что Амилия уже доказала всем, кроме себя, а особенно мне, что она очень сильная и выносливая оборотница. И если захочет, сможет исправить любую ситуацию. И даже истинного отодвинет в сторону, отринув всепоглощающие чувства к нему.
И вот это мой самый жуткий кошмар: увидеть в ее глазах пустоту.
Две недели пролетают незаметно.
И это две самые лучшие недели в моей жизни, когда я дышу полной грудью, наслаждаюсь каждой минутой, проведенной со своей красавицей, и верю, что их станет в тысячи раз больше.
Приняв утром освежающий душ, потому что снова практически не спал, а колошматил грушу в спортзале, переодеваюсь в чистые штаны и майку и тихонько спускаюсь вниз, чтобы приготовить жене завтрак.
Хочется устроить сюрприз.
Сегодня я дал Зане, оборотнице, помогающей по хозяйству, выходной. И решил весь день провести с Мией только вдвоем, наплевав на дела, которые никогда не заканчиваются. Даже бетам пригрозил, что хвосты накручу, если вдруг кто-то сунется.
Моя пара с каждым новым днем все больше округляется, становясь до одури слаще и слаще. Но чаще устает, хотя по привычке старается это скрыть. Вот я и надумал устроить нам день лени и ничего-не-делания.
Будем просто валяться на диване, есть разные вкусности, разговаривать, смотреть фильмы и общаться с нашим еще не родившимся малышом.
Идея — фантастика.
Но начать стоит с правильного питания.
Недолго думая, достаю кастрюлю и наливаю молока, чтобы вскипятить. В планах овсянка. Обычная овсянка без прикрас, рецепт приготовления которой выпытал вчера у Заны.
Нет, готовить я, конечно же, умею… кое-что. Яичницу, к примеру, могу в десятке разных вариаций изобразить. Смотря, что еще под рукой в этот момент найдется. Суп сварю… легко. Куриный, точно. А вот с овсянкой проблемы.
Мало того, что она внешним видом не впечатляет…сильно, так я ее вкус на дух не переношу. Еще с детства.
Меня всегда Мик выручал. Пока родители не видели, братишка перекладывал вязкую гадость в свою тарелку. А я за это его какао выпивал, которое тот ненавидел. Классное было время, веселое.
Стараюсь действовать четко по инструкции, которая записана на листочке, а попутно варю себе кофе. Так сказать, хочу подсластить горькую пилюлю нормальной едой, точнее, напитком.
Все же у нас намечается совместный завтрак. А эта каша — любимое блюдо жены. Потому и я стану ее сегодня есть без кривляний. Главное, чтобы Мия никогда не догадалась, какой это с моей стороны подвиг.