Потерянное поколение

– Он тебе нравится?

– Мам, ты меня не спрашивай пока, ладно?

– Хорошо дочь. Может, поешь?

– Не хочу,– Тамара медленно поднялась с дивана,– пойду спать, спокойной ночи мам, я тебя очень люблю.

– Спокойной ночи дочура, я тебя тоже очень люблю.

Чмокнув мать в щеку, девушка ушла.

«Слава богу, оттаяла дочка,– то чего больше всего боялась Фаина Андреевна, миновало, Тамара, как и ранее, еще до тех мрачных дней, стала доверительно относиться к матери, делиться своими радостями и неприятностями, как с самым близким человеком, мать это чувствовала,– «эх Сергей, Сергей, все променял на водку».

5

Проводив свою избранницу, Санька, счастливый и окрыленный, подался домой самой дальней дорогой, минуя проулок, соединяющий его улицу с улицей, где жила Тамара. Зайдя в дом, первым делом врезался в детскую коляску, стоявшую на веранде, вообще-то в стороне от прохода. « А черт, откуда взялась?– потирая ушибленную ногу, недобро помянул старшую сестру, решившую заночевать у родителей, – Вечно эта Танька все на дороге бросает, поди, еще и в моей комнате спит, а я жрать хочу!»– Вход в детскую, так по привычке называли комнату где раньше жили Санька с двумя старшими сестрами, был с кухни, дверей конечно не было, только шторы.

Стараясь не шуметь, и не включая света, начал искать чем утолить голод, непонятно зачем полез в шкаф где стояла посуда, чем-то брякнул, шепотом помянул черта, вспомнил про холодильник, вытащил тарелку с котлетами,-« хлеб-то где?», опять полез в шкаф.

– Ты чего гремишь там?– Неожиданно раздался голос сестры.

– Тань, ты не бойся, это я.

– Да ты что?! С роду бы не догадалась, чего гремишь, спрашиваю, Ленку разбудишь.– Ленка, двухлетняя дочка Татьяны.

– Хлеб ищу.

– На столе в хлебнице.

– Точно!– Санька рванул к столу, зацепил табуретку, и вместе с ней с грохотом повалился на пол,-черт!

– Ой придурок!– Сестра встала с кровати, следом мячиком вскочила и Ленка.

– Мама, это глоза?– Девочка боялась грозы.

– Хуже доча, дядюшка жрать захотел!– Сразу успокоившись, малышка заснула,– свет включи, а то всю кухню разнесешь.

Санька включил свет, в комнату зашла встревоженная мать,– Что случилось?

– Наскребыш твой явился,– Татьяна кивнула на Саньку,– слон в посудной лавке. Жрать он, видите ли, захотел! Эгоист!

«Наскребыш» блаженно прищурившись, с завидной скоростью поглощал найденную пищу.

– Вот видишь, ему плевать на нас, лишь пожрать!– Сестра презрительно оглядела брата,– эгоист одним словом.

– Тань,– мать примирительно погладила дочь по плечу,– ты так сейчас сама всех разбудишь. Саш может компоту налить, чего всухомятку?

– Не мам, наелся,– Санька покосился на сестру,– спать пойду.

– Я тебе в зале постелила,– возвращаясь к себе женщина облегченно вздохнула,– «слава богу, есть стал».

Ей и в голову не могло прийти, что сын влюбился, для нее он все еще был

ребенком. Может, из-за того, что последний, и единственный сын.

Родители Саньки, произведя на свет двух дочерей, мечтали о сыне, и, спустя пять лет после рождения второй дочери Наташи, ранним июньским утром, ребенок горласто оповестил белый свет о своем рождении.

– Кто?– Первым делом поинтересовалась роженица.

– Мальчик.

– Все!– Мамаша облегченно перевела дух,– больше рожать не буду! Так и передайте этому козлу! Пускай сам рожает!

– Передадим,– равнодушно согласились медики, видавшие и слышавшие всякого,– пусть рожает.

Мечта сбылась, казалось, счастью нет предела, живи да радуйся! Не тут-то было! Жаркие баталии разгорелись из-за имени. Отцу нужен Вадим, матери Андрей. Ребенку уже две недели, третья, а он без имени, или с двумя сразу. Каждый называл по своему. Озабоченный сельсовет прислал посыльного, чего тянете оформить надо? На безобидный казалось бы, вопрос, получил такой, исполненный горячих эмоций, ответ, что вернувшись, твердо заявил,– Больше, не пойду!

Скандал набирал обороты, дело к разводу. К счастью приехал дед, отец матери.

– Тебя как зовут?– К дочери.

– Пап, ты чего?– Забеспокоилась Александра.

– Как зовут, спрашиваю?– Грозно повторил дед.

– Ну, Шура.

– Александра значит, а тебя?– к зятю.

– Саня.– Внимательней глянул на тестя,-« Лишку хватил»!

– Значит тоже, Александр. И он пусть будет Александром!

– Это как, трое Саш, что ли?!

– Бог, любит, троицу!– Дед трижды ткнул узловатым пальцем в небо.

Как ни странно, но аргумент показался весомым, все согласились. Хотя верующими их назвать?.. Даже с натягом… Дед, вообще, член партии с 1929 года. Так или иначе, мир и согласие возвратились в дом. А Санька, стал Санькой.

6

Вернувшись к себе в комнатку, Тамара не стала ложиться, как собиралась ранее, а втиснулась на маленький подоконник в какой-то невероятной для обычного человека, но кажется, для нее удобной позе, и затихла, по привычке прислушиваясь как мерно клюкают большие часы с маятником, висевшие на стене ее комнатки. Эти часы Тамара получила как приз за второе место на республиканских соревнованиях. За последние полтора года, она если можно так сказать, привязалась к ним, собравшись в комочек как сейчас, могла долгое время не шелохнувшись, слушать их мерный ход не думая ни о чем, просто слушать. Но сегодня их звук терялся, становился не слышим. Узенькие плечики девушки до сих пор ощущали робкое Санькино объятье, помнили тепло его руки.

Положив голову на колени, Тамара залюбовалась, как лунный свет играет с шевелящимися листиками, растущей под окном сирени, и улыбка, счастливая улыбка осветила лицо, что-то новое, влекущее и необъятное, коснулось души этой рано повзрослевшей девушки. Как словно она впервые вышла из своей обжитой, уютной комнатки в какой-то волшебный, огромный сад, где все незнакомо, таинственно, где все пугало и радовало одновременно, где есть что-то такое, что неподвластно разуму, что можно принять только сердцем, чувствами, и что, обратно в ту, прежнюю, размеренную жизнь, ей уже не вернуться никогда. Даже если бы она захотела. «Что ж, я готова».– как когда-то перед самым выступлением, прошептала девушка. Выбравшись из оконного проема, Тамара протяжно, с глубоким, глубоким выдохом потянулась, еще раз взглянув на сирень, легла в кровать: «Ты права мамочка, спорт не самое главное в жизни».

7

С ненавистью оглядев огромный огород, засаженный картошкой, Санька плюнул: «Тут за всю жизнь не протяпаешь!»

– Мам, меня скоро солнечный удар хватит,-с призрачной надеждой на жалость проскулил страдалец, – вы-то в платках, а я голый.

– На счет солнечного не знаю, но моего удара тебе хватит!– Не выспавшаяся Татьяна

злобно уставилась на брата,– я тебе шапку принесу, ушанку! Хочешь?

– Я не с тобой разговариваю!

– А ты вообще не разговаривай, тяпай давай!