Потерянное равновесие
Шрифт:
Картина на противоположной стене с изображением природы. И трёхъярусная люстра из черного стекла висела над столом. Вот и все.
Отец улыбнулся при виде меня. Подбежала к нему снова, обняла и уже после села с правой стороны от него. Я всегда любила сидеть напротив наших огромных окон.
Мы споро принялись за еду. Грибной крем-суп с сухариками был безумно вкусным, а тушеное мясо с запечёнными овощами просто таяло во рту. Я не начинала разговор, старательно растягивая время, но по мимолетно брошенному взгляду в сторону отца и его слегка нахмуренным бровям поняла, что мой беззаботный весёлый образ не удался. И почему
— Алесса, прекрати уже мучить еду, — его ладонь накрыла мою руку и слегка сжала, тепло разлилось в груди даже от такого простого действия, и я судорожно выдохнула. Даже и не замечала, как напряжена и с какой силой сжимала столовые приборы. Это как раз и не было оставлено без внимания моим внимательным отцом.
— Думаю, ты уже поела, и давай отложим приборы, — я посмотрела на его теплую улыбку и опустила приборы на стол. Люсия зашла в обеденный зал, но не успела спросить, как отец сказал:
— Люсия, десерт подашь позже. А пока принеси нам чай в кабинет.
— Хорошо, — кивнула она и удалилась на кухню.
И уже мне:
— Пойдем. Там ты мне все расскажешь.
Спустя пару минут мы зашли в просторный кабинет. Отец указал мне на кресло, которое стояло недалеко от горящего камина, сам же сел в другое такое же. Поставил локти на высокие подлокотники и сцепил кисти рук в замке, приготовившись слушать.
Я же поёрзала под его немигающим взглядом, собралась с мыслями и…
— Ректор Ришел в курсе того, откуда я, — я бросила быстрый взгляд на отца, но не смогла ничего понять, потому что его лицо превратилось в холодную маску.
— Как он узнал? — короткий и точный вопрос требовал такого же ответа.
— Оказалось, что он давно за мной наблюдал. Мои познания мёртвого языка… — я подробнее рассказала отцу о словах ректора, он лишь кивал, слушая меня, а потом сказал:
— Я не исключал того, что он может что-то заподозрить.
— Он застал меня врасплох и позвал по второму имени.
— Как он объяснил это?
— Сказал, правда за правду. И что об этом он расскажет позже.
— Вот же хитрый старик, — слегка с усмешкой произнёс отец, но глаза его оставались серьезными.
— Как много он о тебе узнал?
— Знает, что я поглощаю магию, — неосознанно скривилась, и он уловил это.
— Причина? — короткий вопрос, на который мне трудно было ответить, ведь понятно, что он применил ко мне магию, и я не смогла правильно отреагировать на нее.
— Мои личные неудачные отношения, — и то, как я слегка покраснела, не укрылось от отца, все же говорить об этом с родителем было нелегко, хоть общество и не осуждало связи между магами и другими магическими существами, переступившими порог совершеннолетия.
— Кто этот… смертник, — холодно осведомился он.
— Я не скажу, не хочу больше вспоминать, — пробубнила себе под нос.
— И как же в твои личные отношения с юношей смог вмешаться ректор?
— Мой… хм… в общем, ректор попытался стереть мне память и… — я развела руками, — …не получилось. А утром, когда он пришел удостовериться в своих предположениях и бросил в меня заклинанием, я не узнала плетение и поглотила его, — подлокотник хрустнул.
— Что. Он. Сделал? — обстановка накалилась, и я поспешила слегка разрядить ее.
— Это было заклинание воздушного облака. Оно
мне не повредило бы в любом случае.Отец будто бы не услышал меня.
— И все же! Почему ректор решил опуститься до такого поступка?
— Отец, не спрашивай, — я горько скривилась.
Минута молчания, и только злой взгляд в мои глаза. Но я-то знала, что злость была направлена не на меня. Отец медленно закрыл глаза и открыл их.
— Что ж. Но мы к этому еще вернемся.
— Только позже, — сдалась я в надежде, что он забудет об этом, ведь сейчас важнее понять, чем может обернуться для нас осведомленность ректора.
— Дальше.
Короткое слово, но емкое. И я спокойно и подробно, практически слово в слово, пересказала нашу беседу с ректором, если таковой ее можно назвать. Глядя на огонь в камине, поведала и о ректорской клятве о неразглашении моей настоящей личности, о том, что смогу воспользоваться его библиотекой, и еще о том, что…
— Я попросила его перевести меня на военный факультет, — это пробубнила тихо себе под нос и украдкой посмотрела на отца.
Его темная густая бровь медленно поднялась, лицо выражало крайнюю степень удивления. Он даже слегка откашлялся.
— С каких пор шантаж стал просьбой, Алесса? И как ты себе представляешь обучение на этом факультете со своими двумя единицами магии, когда минимальный проходной уровень обладания пять единиц магии?
— Ну я бы не сказала, что это был отрытый шантаж, просто я воспользовалась сложившейся ситуацией в свою пользу и слегка сыграла на его заблуждении, — пожала плечами и посмотрела на отца.
— И как, интересно, он это устроит? И хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он узнал, что магии в тебе… так мало, — знаю, что отец не хотел меня обидеть. Мы частенько с ним сами недоумевали, почему именно так случилось, и для чего же я ее поглощаю, учитывая, что до моего восемнадцатилетия я имела внушительный объем магии около восемнадцати единиц из двадцати возможных. Но на очередной тренировке мы поняли, что я не в состоянии создать ни одного сильного защитного или атакующего плетения.
Причем сила начала слабеть постепенно, и за месяц у меня остались лишь жалкие две единицы. Не буду вспоминать, каким ударом для меня это было: владеть полноценными семнадцатью единицами, которые можно развить в двадцать, и практически в одночасье лишиться силы и стать посредственностью. А вот тот факт, что я стала поглощать магию, порядком нас ошеломил. После очередной атаки отца я просто поглотила его заклинание. Страх, шок, неверие — вот, что было во взгляде отца. Да я и сама, надо признаться, была испугана. Пусть я и не призналась отцу, но случилось это после первой близости с Кристофом. Совпадение? Или так и должно было быть? Почему я стала анимагом? Может, это одна из причин, по которой меня выбросило в этот мир?
Но хватит вспоминать, все же стоит вернуться к беседе с отцом.
— Ну, ректор был немного удивлен, — без зазрения совести солгала я.
Отец лишь хмыкнул, точно раскусив меня.
— Главное, что он от своих слов не откажется, а дальше уже это не мое дело.
— И зачем же ты все же собралась туда? — не унимался отец.
Тут я задумалась и снова пожала плечами.
— Не знаю, просто мне кажется, что я смогу хоть что-то понять, если окажусь у Впадины. А туда пускают только адептов военного факультета, остальным же вход закрыт.