Потерянные души

Паров в воздухе только прибавлялось.

– У меня руки в бензине, Персиковое варенье. Боюсь зажигать спичку. Доверяю это тебе.

– Вы хотите, чтобы я зажег спичку?

– Ты знаешь, как это делается, да?

– Конечно, я знаю.

– Тогда сделай это, пока паров не стало слишком много, а то все взорвется, как бомба.

Намми открыл коробок, достал деревянную спичку. Закрыл – всегда закрывай перед тем, как чиркнуть – и провел черной головкой по шершавой полоске. Со второго раза спичка вспыхнула.

– Вот, – он показал горящую спичку мистеру Лиссу.

– Хорошая работа.

– Спасибо.

На трещащем потолке между балками начала трескаться штукатурка.

– А теперь брось спичку туда, где ковер мокрый.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Бросай.

– Как только я брошу, сделанного нам уже не вернуть.

– Да, не вернуть, – согласился мистер Лисс. – Так уж устроена жизнь. А теперь бросай, а не то обожжешь пальцы.

Намми бросил спичку, она приземлилась на ковер, и – вш-ш-ш-шик – языки пламени взметнулись от пола к мешкам. Внезапно в спальне стало ярко и жарко, а твари в коконах взбесились.

Штукатурка с потолка посыпалась вниз, Намми увидел, как один из горящих коконов начал разлезаться, а потом мистер Лисс схватил его за пальто и потянул в коридор, говоря, что надо бежать.

Он мог бы и не говорить Намми, что надо бежать (насчет спички – другое дело, тут следовало сказать, что ее надо бросить), поскольку Намми хотелось убежать с того самого момента, как только они увидели коконы. Он спускался вниз по лестнице так быстро, что чуть не упал, но, споткнувшись, стукнулся о стену, отлетел от нее, и этот удар о стену каким-то образом вернул ему равновесие, поэтому оставшийся путь он проделал на ногах.

Посмотрев вверх, Намми увидел приближающегося к нему мистера Лисса, а на втором этаже что-то большое и объятое пламенем вывалилось из двери спальни. Намми не мог сказать, жук ли, как думал мистер Лисс, или ходячая змея, потому что это существо не провело в коконе достаточно времени, чтобы окончательно оформиться, поэтому в огне корчилось что-то неопределенное.

Ходячая змея вызвала бы у Намми больший интерес, чем жук, но в любом случае мистера Лисса нисколько не интересовало, что появилось из спальни у него за спиной. Его занимало только одно – побыстрее выбраться из дома. «Пошли, пошли, пошли!» – прокричал он, хватая длинное оружие, приставленное к стене.

Намми выбежал через парадную дверь в ночь, пересек крыльцо. Спустился по ступеням на лужайку, где и остановился, повернулся, чтобы посмотреть, что будет дальше.

Мистер Лисс остановился рядом с Намми и тоже посмотрел на дом, держа длинное оружие обеими руками.

На втором этаже вовсю полыхал огонь. Взорвалось окно, осколки стекла полетели на крышу крыльца, и Намми подумал, что кто-то вылезает из окна, чтобы прыгнуть на них. Но взорвалось второе окно, и он подумал, что стекла рвутся от жары. Огонь уже взобрался на крышу дома и спускался на первый этаж, вместе с густым дымом.

Мистер Лисс опустил оружие.

– Туда им и дорога. Пошли, Персиковое варенье.

Бок о бок они вернулись к почтовому ящику, красиво разрисованному, с надписью «Скачи вместе с Иисусом», хотя Намми не мог ее прочитать, и ему приходилось верить на слово мистеру Лиссу – насчет того, что на ящике написано именно это.

Мистер Лисс держал длинное оружие по правую сторону от себя, стволом в землю, чтобы люди в проезжающих автомобилях не могли его видеть. Они повернули направо и пошли по тротуару под кронами сосен, которые пахли гораздо лучше, чем дым.

Намми открыл рот и полной грудью вдыхал этот чистый и холодный воздух, пока окончательно не избавился от привкуса паров бензина.

– Я не слышу сирен, – удивился он.

– Если пожарные в этом Мухосранске такие же, как копы, они не помешают дому сгореть дотла.

Намми потряс коробок спичек.

– Спички все еще у меня. Вы хотите, чтобы я оставил их себе?

– Дай лучше мне, – мистер Лисс взял коробок и сунул в карман пальто Бедного Фреда.

Пару минут он шли молча, потом паузу нарушил Намми:

– Мы сожгли дом священника.

– Да, сожгли.

– Можем мы за это попасть в ад?

– С учетом сложившихся обстоятельств, за это ты не попадешь даже в тюрьму.

По улице проезжали автомобили, но ни одной патрульной машины Намми не заметил. Кроме того, в этом квартале уличные фонари не горели, так что под кронами сосен царила темнота.

– Тот еще день, а? – молчать у Намми не получалось.

– Есть такое, – согласился мистер Лисс.

– Я больше никогда не пойду в тюрьму ради собственного блага.

– Чертовски правильная мысль.

– Я тут подумал.

– Подумал о чем?

– Мы не оставили расписки.

– В горящем доме негде было ее оставить.

– Вы могли бы положить ее на подъездную дорогу и прижать камнем.

– Сегодня я туда возвращаться не собираюсь.

– Пожалуй, не стоит.

– И у меня нет ни ручки, ни бумаги.

– Мы могли бы их купить.

– Включу эту покупку в список дел на завтра.

– Что теперь? – спросил Намми через какое-то время.

– Мы уедем из этого города и ни разу не оглянемся.

– Как мы уедем?

– На чем-нибудь движущемся.

– И как мы это сделаем?

– Украдем автомобиль.

– Опять двадцать пять, – сорвалось с губ Намми.

Глава 62

Ворота склада, на стенах которого Девкалион не обнаружил названия компании, поднялись, и из них выехал один из сине-белых автофургонов. Миновав автомобильную стоянку у склада, повернул налево.

По-прежнему находясь на другой стороне улицы, Девкалион отступил на шаг от мусорного контейнера. Второй шаг привел его в закрытый кузов движущегося автофургона, где какое-то время Девкалион стоял, покачиваясь вместе с кузовом.

Для других глаз в кузове царила чернильная тьма, для Девкалиона – густой сумрак. И он сразу разглядел, что кузов пуст. Отсюда следовал логичный вывод: автофургон где-то загружался и привозил что-то на склад.

Увидел Девкалион и скамьи, намертво прикрученные к полу у левого и правого борта. Тут же возникла тревожная мысль, что автофургон использовался для перевозки людей.

Он сел на скамью и замер в ожидании. Если бы люди в кабине заговорили, до него донеслись бы их приглушенные голоса, но они молчали. В отличие от других, кому по роду деятельности приходилось проводить много времени за рулем, эти не слушали музыку, не включали радио. Создавалось полное ощущение, что в кабине сидели глухонемые.