Потерянные в прямом эфире

— Угу.

Я бы, наверное, так и осталась стоять там, в стороне от праздника жизни, если бы Ключевский не коснулся моей ладони. Поначалу несколько отрешённо бродила средь толпы и с любопытством разглядывала разные породы собак, не решаясь подойти ближе. Мне было любопытно. Игорь держался рядом, нося за собой люльку с нашим спящим сыном.

— У вас были когда-нибудь домашние животные?

Мотнула головой, но, наткнувшись на его удивлённый взгляд, пояснила:

— У моего отчима аллергия на всё живое, а нам с бабушкой было… не до этого.

Позже, когда Арсению надоело изображать из себя послушного мальчика, он затребовал срочного внимания к своей персоне.

Подхватив детёныша на руки и прижав его к своей грудной клетке, я немного оторвалась от Ключевского, которому досталась участь таскать детскую люльку. Меня не покидало ощущение, что он ждёт от меня чего-то. Например, что начну скакать меж собак и лезть к ним обниматься, а я даже не рисковала их погладить. Мой опыт общения с живностью сводился к минимуму. Куда проще было прятаться за необходимость заниматься ребёнком, чем признаваться ещё и в этом.

В какой-то момент мы всё же потеряли друг друга из вида. Я стояла посреди одной из площадок и крутила головой по сторонам в поисках Игоря. Арсений кряхтел, явно в скором времени планируя заплакать. И тут вдруг кто-то коснулся моего бедра. Подпрыгивать не стала, ребёнок же у меня, медленно развернувшись на месте, я уставилась в чёрные глаза колли, которая занималась тем, что обнюхивала штанину моих джинс.

 — Она не кусается, — успокоила женщина, стоящая в метре от нас. — Погладьте.

— У меня ребёнок.

— Не бойтесь, Долли уже троих вырастила, — хитро улыбнулась хозяйка, — она знает, что такое младенцы.

Я ещё раз заглянула в бездонные собачьи глаза и словно под гипнозом присела перед ней на корточки. Чёрный влажный нос оказался на уровне моего лица. Сердце чуть быстрее застучало в груди. Арсений закряхтел ещё сильнее, я перехватила его одной рукой, закрывая со стороны от зверюги, а другой… не удержалась и погладила рыжее лохматое ухо. Оно было таким красивым, в обрамлении тёмной шерсти. Сложно было представить, что природа создала такое совершенство.

Сенька завертел головой, явно пытаясь найти конкурента за материнское внимание.

 — Ты же его не тронешь? — нелепо уточнила я у Долли, на что та забавно чихнула, а я расценила это как «да».

Развернув Арсения лицом к колли, я затаила дыхание. Не могла объяснить свой поступок ничем иным, кроме как помешательством и собачьим гипнозом.

— Что ты творишь, Бодрова?

— Даю своему ребёнку то, чего была лишена сама.

Долли смешно зашевелила носом, обнюхивая нас. Арсений заворожённо замер, даже кулак сосать перестал, а ведь в последнее время это было его любимое занятие.

— Это собака, — начала я делиться с мелким, повернувшись к нему, — её зовут Долли, смотри какая она краси…

Договорить мне не дала сама колли, сделав ход конём — лизнув меня шершавым языком в щёку. Моё лицо удивлённо вытянулось, и случилось невероятное: Сенька засмеялся. Впервые. Чётко. Громко.

И я шмякнулась на попу, не от шока, специально, чтобы можно было сидеть на траве и смотреть, как мой мальчик радуется таким вот мелочам.

Умница Долли издала радостный «гав» и для закрепления эффекта лизнула в нос ещё и детёныша. Сеня скривился, но не заплакал, и я, сама того не замечая, расплылась в улыбке от уха до уха.

Собака, оставшаяся довольной сотворённым, отскочила назад и, припав на передние лапы, отклячила попу и активно завиляла хвостом. Сенька улыбался, а я уткнулась ему за ушко и просто… старалась не разреветься от неожиданного счастья. Такого простого и настоящего.

Присутствие Игоря я ощутила спиной — он стоял в стороне и с задумчивым видом смотрел на нас, и лишь выпавшая из рук люлька выдавала степень его волнения.

Когда собаке надоела наша компания и она убежала в поисках следующих «жертв», Ключевский подошёл ко мне и сел рядом. Я уже приготовилась оправдываться, что колли бы не обидела Арсения (хотя откуда я могла это знать?!), но Игорь меня опередил:

— Когда-нибудь я куплю тебе собаку.

— Собаку? — не поверила я.

Вместо ответа он просто улыбнулся и поцеловал меня в уголок губ, а уже после попросил:

— Улыбайся, пожалуйста, почаще.

***

Не могу сказать наверняка, предвидел ли Игорь Валерьевич всё наперёд или же это была случайность, но после этого памятного похода на собачью выставку я стала оживать. Не то чтобы мир в один момент заиграл красками, но по крайней мере во мне проснулся интерес к происходящему, и в первую очередь к Арсению. Каждое изменение в нём больше не воспринималось как что-то должное. Он рос, он менялся, он готовился покорять этот мир, и первой от его очарования предстояло пасть мне.

Появилось желание просыпаться по утрам, что-то делать, улыбаться. Я даже возобновила практику ругани с Ольгой Вениаминовной, дабы держать себя в форме. Беззлобно огрызаясь на не в меру любопытную соседку, я снова почувствовала отголоски своей силы, ведь сколько лет я брала все препятствия только благодаря одному чувству противоречия.

Отношения с Игорем тоже претерпевали изменения. Мы стали больше разговаривать, проводить вечера вместе, а не просто разойдясь по своим комнатам, прячась за ребёнком. Мне нравилось сидеть по вечерам с ним на диване, прижавшись к его плечу и смотря на DVD-плеере очередной блокбастер.

Во мне периодически стало появляться желание, горячей волной шевелясь где-то внизу живота. Впрочем, не одна я это чувствовала. Я всё чаще стала ловить на себе пристальные взгляды Ключевского, полные лукавого интереса.

Ощущение того, что всё у нас будет, нарастало с каждым днём. Приятное томление разрасталось на душе с новой силой. Но мы не спешили. Негласно оба понимали, что раньше почти все наши отношения строились на сексе и вынужденной необходимости быть рядом. Теперь же в тайне хотелось просто наслаждаться его близостью, умом, вниманием, силой.

***

Как обычно, все самые главные изменения случились вдруг. На голову Ключевского свалилась командировка — его коллега не вовремя сломал ногу, а на кону стояли очень важные переговоры, и Игорь решил лететь сам.

Расстроилась. В кои-то веки я ничего не боялась. Мы с Арсением научились прекрасно общаться вдвоём. Но вот расставаться с его отцом мне попросту не хотелось. Да ещё и на две недели.

— Если что, звони, я сразу же вернусь, — наставлял он меня.

— Ты мне не доверяешь? — отмахнулась я.