Потерянный дневник дона Хуана
Шрифт:
Бедра проституток теперь раскачивались, как колокола, возвещающие пожар. Музыка внезапно смолкла. Инеса спрыгнула со стола и набросила свой платок мне на шею, как бы приглашая к танцу. Две другие девушки последовали ее примеру. И снова взорвались огненные ритмы. Я вскинул руки, и платки соскользнули мне на талию. Мы неистово кружились вместе, как колесо кареты, спицы которого вот-вот лопнут и полетят в благодарную толпу. Потом партнерши приблизились ко мне и по знаку, поданному Инесой, которая была заводилой, опустились передо мной на колени, изображая полную покорность. Я поднял их одну
— Им недостает артистизма, — сказала она. — А толпа ничего не смыслит в искусстве.
Я надеялся, что теперь смогу наконец поговорить с маркизом о донье Анне, но с удивлением обнаружил его в компании незнакомца. В присутствии постороннего человека заниматься подобными расспросами не представлялось возможным. Незнакомец был одет в плащ поверх старой солдатской формы, а его голову и часть лица зарывала низко надвинутая шляпа с пером. По виду он очень напоминал наемного убийцу.
Тайное всегда становится явным
— Позволь представить тебе Игнасио Альвареса де Сориа, — обратился ко мне маркиз. — Он служил у командора Калатравы в звании лейтенанта и был его ближайшим доверенным лицом.
Ни один мускул не дрогнул на каменном лице человека, только его глаза заметались по сторонам, словно стремясь убедиться, что никто не слышал его имени. Это имя мне было смутно знакомо. Был ли он убийцей или не был, в любом случае он успел преступить закон, чтобы, подобно большинству отставных солдат, заработать каких-то денег помимо ничтожной пенсии. Когда маркиз вручил ему мешочек с монетами, губы этого человека впервые тронула улыбка. Он слегка приподнял шляпу и кивнул в знак благодарности, прежде чем исчезнуть, не проронив ни звука.
— Этот человек только что поведал мне, где командор хранит все свои тайны, — прошептал маркиз, справедливо полагая, что это мне тоже интересно.
— Не сомневаюсь, что вы до них докопаетесь, — сказал я.
— В этом нет необходимости. Тайны никогда подолгу не лежат в могиле.
Слова маркиза встревожили меня. Какие зловещие планы он вынашивает против командора и, возможно, против доньи Анны? Я знал, что ему не составит труда разрушить жизнь девушки, чтобы добраться до ее отца.
— Ну а каковы же секреты доньи Анны? — спросил я как можно более безразличным тоном.
— Секреты доньи Анны? — удивился он. — Но речь шла о секретах командора.
— Разве это не одно и то же? — я поспешил загладить свой промах.
— Да, в этом ты прав, грехи отцов часто ложатся на плечи их сыновей… и дочерей.
— Интересно, что же это за грехи?
— Боюсь, что тебе интереснее танцевать с проститутками.
— Всего лишь невинное развлечение…
— Позор! — сказал маркиз. — Полагаю, король был бы весьма огорчен, узнав, что ты пляшешь с проститутками, вместо того чтобы выполнять его приказание.
— Я не могу выполнить его приказание.
—
Но ты должен жениться… а после танцевать с проститутками сколько душе угодно.— Я не могу этого сделать.
— У тебя нет выбора.
— Значит, мне придется бежать.
— Наш король, величайший из католиков, правит половиной мира.
— Значит, мне следует бежать во вторую половину.
Маркиз разочарованно покачал головой.
— А ведь когда-то ты был предан королю… и мне.
— Ничто не мешает мне оставаться преданным…
— В самом деле? Что ж, в таком случае нам очень повезло, что преданный лейтенант командора увяз в карточных долгах.
— Выходит, он азартный игрок? А выглядит совсем как убийца.
— Он и есть убийца.
— Вы задумали убить командора? — спросил я напрямую, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
— Ваша заинтересованность удивляет меня.
— Я всего лишь пытался понять ваши намерения, — возразил я, снова притворяясь его верным слугой.
— Лишить человека чести гораздо хуже, чем лишить его жизни, не так ли?
— Именно этому вы меня и учили, — сказал я.
— И ты хорошо усвоил уроки.
Припомнив, как я обошелся с командором сегодня утром, я подумал, что усвоил эти уроки все-таки недостаточно хорошо. Сейчас я вновь сомневался в правильности своих действий. Однако еще больше меня беспокоила опасность, которая, возможно, угрожала донье Анне в связи с намерениями маркиза.
К нашему столу подошла Серена, сопровождая дона Хосе, который наконец спустился вниз после долгих утех с ее подопечными. У нее было достаточно опыта, чтобы понять, когда клиент удовлетворен, и потому, отпустив локоть дона Хосе, она сказала:
— Все самое лучшее для вас, дон Хосе.
— Самое прекрасное вино не сравнится с вашими девушками, — сказал он. Альма презрительно отвернулась.
— Скажите об этом дону Хуану, — потребовала Серена. — Он почему-то считает, что мои девушки недостаточно хороши для него. Дон Педро его испортил.
— При чем здесь я? — попытался оправдаться маркиз. — Разве я обделяю вниманием ваших девушек?
— Украсть у девушки честь — это не единственное удовольствие в жизни, дон Хуан, — сказала она, повернувшись ко мне.
— Но воровать, если ты помнишь, меня научил как раз Мануэль. Что же касается маркиза, то он всего лишь показал мне, что именно следует красть.
Все засмеялись, и только Серена ограничилась вежливой улыбкой.
— Когда ты наконец женишься и заведешь семью, — продолжала она, — то, как все прочие мужчины в Севилье, придешь сюда, чтобы порезвиться на воле с моими девочками.
— Ты не единственная, кто хочет, чтобы я женился, — сказал я, посматривая на маркиза.
— Расскажите ему, дон Хосе, — настаивала Серена. — Расскажите же ему про моих девочек.
— Они прекраснейшие из прекрасных, отборнейшие из отборных, — сказал дон Хосе, игриво улыбаясь.
— Но есть одна девочка, которая лучше всех на свете, — сказал Мануэль, подходя к жене и обнимая ее располневшую талию. Он откинул с ее лица седую прядку и приник к ее губам с таким поцелуем, который смутил и заставил покраснеть даже таких опытных соблазнителей, как мы.