Потерянный мир

Ливий долго вглядывался в глаза полуорка, пытаясь оценить, может ли он ему доверять или нет. Наконец, он кивнул Уну, позволяя выдать оружие пленнику. Охотник достаточно быстро нашел в недрах телеги увесистую булаву и с опаской передал ее владельцу. Тесак Га-либа тем временем в несколько ударов отсек ногу ящера, стремящегося стать обедом для монстра, заставив того огласить тракт истошным воплем.

— Это действительно обязательно? — спросила Абель.

Вместо ответа Га-либ впился в икру отрезанной ноги ялга. Синхронно с ним безымянный хорт своими острыми как иглы зубами вцепился в кисть нависшего над ним ящера и вырвал часть плоти. Воспользовавшись замешательством, он вывернулся из хватки противника и нанес удар попавшимся под руку древком сломанного копья. Крики жертвы Га-либа не стихали, и, не сдержавшись, Абель пустила стрелу, оборвав ее страдания на полуслове.

Монстр уселся на колени и, казалось, вошел в состояние транса. Зрачки расплылись, покрыв всю видимую часть глазных яблок. Периодически он с аппетитом откусывал очередную часть ноги. Ингрид с отвращением поморщилась и, не выдержав открывшегося зрелища, отвернулась.

Обретя оружие, Тору склонился и поднял потерянный кем-то в ходе боя нож. Поднеся его лезвие к древку булавы, он сделал две новые насечки в дополнение к многим другим.

— Веду счет тем, перед кем мне предстоит отвечать после смерти, — объяснил он Ду в ответ на немой вопрос охотницы.

Хорт тем временем получал свою заслуженную, но крайне кровавую победу. Иглы вцепились в лицо ялга, не оставляя на нем ни одного живого места. Тело ящера содрогалось в предсмертных конвульсиях.

— Должно быть, именно эти ялги устроили кровавую бойню на блокпосте Гнея, — предположил протирающий клинок от крови Ивес.

— Нет, они пришли за ним, — Га-либ, не оборачиваясь, указал пальцем на стоящего рядом со штурманом Джеро.

Один из последних представителей народа зелвов лишь пожал плечами, вполне допуская подобную вероятность.

— Ялг-торговец продал им информацию о планах нашего передвижения. Надо будет не забыть сказать ему спасибо при следующей встрече, — оскалился Га-либ в кровавой улыбке.

Убедившись, что противник мертв, хорт, пошатываясь, направился в сторону зрителей своего триумфа. Ун нарочито вежливо захлопал в ладоши и, легонько толкнув сестру локтем, заставил ее присоединиться.

— Крайне интересные мысли были в голове этого ящера в последние минуты жизни. Наблюдая за смертью своих товарищей, он не испытывал переживаний, лишь оценивал, как увеличится его прибыль с исчезновением очередного владельца потенциальной доли от награбленного, — проговорил Га-либ тоном печального философа.

Центурион мрачно оглядывал доставшийся ему в подчинение отряд. Из всего состава только Минна умудрилась выйти из боя, не запачкав свои одежды и каплей крови.

— Мы уходим с тракта. Если будем двигаться быстро, к вечеру достигнем одного из поселений лесорубов, — коротко приказал Ливий.

— С этим есть заминка, — негромко произнес Уве, взглядом указывая на состояние телег.

Половина истыканных стрелами апрумов лежала на тракте, утягивая за собой тех из них, кому повезло немногим больше.

— Оцените, кто еще может быть полезен, и распределите по телегам, от остальных избавьтесь. Груз разобрать по оставшимся кибиткам, а нам придется продолжить дальнейший путь пешком. С тракта надо уйти в любом случае, мы больше не можем так рисковать, — мрачно скомандовал центурион.

Ушло около получаса, прежде чем поредевшая колонна, состоящая из двух телег, смогла продолжить свой путь. Покидая поле битвы, лучники не забыли вновь пополнить свои колчаны собранными стрелами.

К вечеру погода сильно испортилась. Бушующий ветер даже заставил повалиться несколько деревьев, едва не придававших Ивеса и Абель. Если бы не молниеносная реакция Уве, судьба жителей Долины могла бы оказаться куда более печальной и нелепой. Усложнил продвижение и в один миг свалившийся с небес ливень.

Между тем, будь даже сейчас на небе яркое теплое солнце, это не помогло бы Кэру выйти из мрачного расположения духа, в котором он пребывал уже довольно продолжительное время. Ему было по-настоящему страшно от непонимания того, как ему бороться с приступами раздирающего изнутри гнева. Должно быть, его настроение отчетливо отражалось на лице, так как поравнявшаяся с ним Сирин впервые сама начала разговор.

— Это трудно понять, но за последние дни я много времени провела за разговорами с нашим безымянным другом. Центурион поступил совершенно правильно, не позволив тебе вмешаться, — древняя решила, что причиной грусти на лице аурлийца послужил инцидент с хортом.

Итан даже не нашел что ответить, так как, будучи увлеченным собственными мыслями, сперва даже не понял, о чем она ведет речь.

— Хорты сосуществуют кланами и не видят своей жизни по одиночке. По крайней мере, большинство из них, но наш спутник исключение. Покидая свой дом и клан, хорт прощается со своим именем, так как оно ему больше не принадлежит. Безымянный рискнул всем, чтобы попытаться найти свое место в этом мире, — Сирин приходилось кричать, чтобы пересилить очередной порыв ветра.

На землю уже опустилась ночь, а деревни лесорубов так и не было видно, хотя косвенные признаки в виде полей, состоящих из сотен невыкорчеванных пней, уже не раз попадались уставшим путникам на глаза.

— Такими темпами его местом в этом мире, скорее всего, окажется придорожная канава, в которой он очутится вместе с подарком в виде ножа под ребрами. И все это ради того, чтобы кому-то что-то доказать?

— Может, и так, но это его решение. В конце концов, он доказал в первую очередь самому себе свое право занимать место в отряде, равно как и в окружении консула.

— Я был бы не прочь видеть его рядом с нами и без всяких доказательств, — снисходительно улыбнулся Итан, останавливаясь.

От внимания, оказанного Сирин, по сердцу аурлийца разлилось тепло, заставляющее позабыть о том шторме, что творится вокруг. Древняя тоже остановилась, и Кэр невольно потянулся пальцами к ее мокрой от дождя руке. Больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять ее и все объяснить, но резкий крик центуриона оборвал возникшую на миг идиллию.

Долгожданное поселение лесорубов все же объявилось, и Итан был единственным членом отряда, кому эта новость не пришлась по душе. Момент был упущен, и Сирин уже шла вперед, предвещая теплый уют очага.

Приветливым этот городок назвать было никак нельзя. На улицах отряд не встретил ни одного жителя, а редкие огни можно было увидеть лишь в дальних домах на другом конце поселения. Имперец не был намерен мучить себя долгими поисками и, приметив крупный дом, похожий на барак для рабочих, скомандовал разгружать телеги. Спорить с его выбором никто не стал. Промокшие насквозь одежды сделали последние несколько часов пути невероятно трудными, и каждый мечтал лишь о том, как поскорее ему уснуть.