Потерянный рай

За сотню шагов от незнакомца юноша замедлил бег, разглядев в его руках какой-то предмет, который мог быть оружием. Мужчина явно целился в крупного зверя, неизвестного Эйвену, но, вероятно, травоядного, поскольку на массивном носу животного имелось два рога и небольшой хоботок (хищникам не нужны такие оборонительные органы, их оружие – зубы и когти).

«Неужели, он так увлечён охотой, что ничего не замечает?» – подумал Эйвен и закричал:

– Эй! Беги отсюда! Здесь опасно!

Человек резко обернулся на крик. Только теперь Эйвен смог разглядеть, кто стоит перед ним. Это был мужчина с длинными вьющимися тёмными волосами, тёмно-бронзовой кожей и тонкими гармоничными чертами лица. Возраст его Эйвен определил приблизительно. На вид ему было лет пятьдесят, но внешность зачастую бывает обманчивой. Незнакомец удивлённо посмотрел на него и с нескрываемым раздражением в голосе спросил:

– Ты кто?

Говорил он на том же языке, что и Эйвен, но в произношении чувствовался чужеродный акцент.

– Я – Эйвен из Фаро-Протера, – со спокойным достоинством представился юноша, опустив наконечник копья к земле, как требовали неписаные правила при встрече охотников и странников.

Незнакомец тоже опустил оружие, но представляться не спешил. Он разглядывал юношу проницательным и заинтересованным взглядом, будто оценивая, стоит ли вообще знакомиться с этим юным пришельцем, невесть откуда явившемся в город с неизвестной целью. Наконец, его губы скривились в усмешке, и он сказал:

– Моё имя – Хардер. Ты испортил мне охоту, Эйвен.

– Охоту?.. Прости, но очень скоро мы оба станем добычей муравьёв, если не поспешим убраться отсюда. Разве ты ничего не видишь?

Незнакомец широко улыбнулся.

– Понимаю. Тебя выгнали из леса и привели сюда эти крошки. Как и прочую дичь. Можешь присоединиться и поохотиться. Или ты куда-то спешишь?

– Я?.. – растерянно переспросил Эйвен. – Да, спешу. Мне совсем не хочется быть заживо съеденным муравьями. Взгляни туда, Хардер, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие, и указал на конец улицы, по которой только что прибежал на площадь.

Даже издали можно было разглядеть движение живых рыжих волн авангардных полчищ муравьёв.

– А ты посмотри вокруг внимательнее. Думаешь, почему до сих пор не разбежалась вся дичь? – спокойно и чуть иронично сказал Хардер.

Эйвен снова осмотрелся. Действительно, животные вели себя как-то необычно. Вместо того, чтобы убежать прочь из этих древних развалин, они метались по площади, из одного её конца к другому, словно не находя выхода, хотя немало улиц зияло широкими прогалками со всех сторон. Он пристально вгляделся вдаль. То, что он увидел, заставило его внутренне содрогнуться. По всему периметру огромной площади виднелись рыжие полосы. Муравьи были всюду, а все пути к бегству отрезаны.

– Мы окружены, – констатировал юноша, с большим трудом подавив в себе страх и волнение. – Почему ты так спокоен?

– Внимательнее смотри.

Эйвен снова посмотрел на надвигающуюся угрозу. Ему показалось, что рыжие волны прекратили своё движение.

– Они не движутся. Что всё это означает? – с недоумением спросил он.

– Только то, что мы можем хорошо поохотиться, – ответил Хардер с многозначительной лукавой ухмылкой.

В словах охотника юноша почувствовал какой-то подвох. Ответ был на поверхности, но настолько невероятен, что сознание противилось принять его.

– Они тебе повинуются? – неуверенно предположил Эйвен.

– Ты догадлив, юноша.

– Но этого не может быть.

– Не веришь своим глазам? Но ведь и ты сам можешь управлять животными. Разве та птица – не твой помощник и спутник? – спросил Хардер, указав рукой на парящего в вышине орла.

– Да, это Хугг, – подтвердил Эйвен. – Я нашёл его птенцом и вырастил. Но, разве можно сравнивать птицу и муравьёв?

– Почему нет? Всё живое – разумно, – ответил Хардер и, после короткой паузы, весомо добавил: – по-своему.

– Как ты это делаешь? – не удержался от вопроса юноша.

– Примерно так же, как и ты, – ответил мужчина. Окинув взглядом, пространство площади, он сказал сурово: – После поговорим. А сейчас мне нужно добыть вон того зверя.

Хардер резко обернулся, мгновенно вскинул своё оружие, и выстрелил в пробегающего неподалёку двурогого увальня. Раздался резкий хлопок. Зверь издал короткий предсмертный рёв и стал заваливаться на бок.

Эйвен внимательно наблюдал за действиями охотника и за необычным оружием в его руках. Это не было пневматическим ружьём, которые ему доводилось видеть и даже стрелять из них, но выстрел тоже производился посредством работы каких-то сжатых газов, выбрасывающих маленький снаряд из ствола с огромной скоростью. Но поразило Эйвена не оружие, а то, с какой быстротой и точностью был произведён выстрел. Хардер даже не прицеливался, но снаряд попал прямо под ухо зверю – наиболее уязвимое место в его массивной толстостенной черепной коробке. Юноша понял, что его новый знакомец – не просто опытный охотник, а человек, обладающий необычными способностями.

– Ну, что стоишь? – окликнул его Хардер. – Помогай!

Эйвен подошёл к туше убитого зверя, возле которой, присев на корточки, уже сноровисто работал Хардер, и, взяв нож, принялся помогать ему снимать шкуру.

– Фаро-Протера… это где-то на юго-западном побережье? – задумчиво, словно вспоминая, спросил Эйвена охотник, не отвлекаясь от свежевания туши.

– Да, – ответил тот. – Ты бывал в наших краях?

– Далеко же ты забрался, – проигнорировав его вопрос, сказал Хардер. – Что привело тебя сюда?

– Муравьи.

– Муравьи – случайность, – сказал Хардер, бросив на юношу короткий взгляд через плечо. – Ты оказался на их пути, вот и пришлось свернуть сюда. Но куда ты направлялся?

– Я шёл на северо-восток.

– Зачем?

– Захотел прогуляться, – довольно дерзко ответил Эйвен. Учинённый допрос начинал его раздражать, но ещё больше ему не понравилось то, что в голосе Хардера чувствовались нотки превосходства и иронии.

– Ну-ну… Не хочешь отвечать – воля твоя, – добродушно усмехнувшись, сказал охотник.

– Ты тоже не торопишься откровенничать, – нахмурив брови, возразил ему Эйвен.

– Верно.

– И ты не назвал свой посёлок. Обычай требует взаимного уважения…

– Тоже верно… Но не забывай, что это ты пришёл ко мне, а не я к тебе. А потому, я должен знать, что ты за человек и с какой целью появился здесь.

Так что, рассказывай, если хочешь остаться и увидеть то, что видели очень немногие.

– Эти развалины?.. Ты здесь живёшь?

– Можно сказать и так, – уклончиво ответил Хардер.

– Как называется этот город?

– Когда-то назывался Сатти-Йон-Си.

– Что означает это название? Я не могу перевести.

– Ещё бы! Это очень древнее название. На языке… на языке его строителей это означает «Обитель Сынов Света».

– Откуда ты знаешь древний язык?

– Ты задаёшь слишком много вопросов, юноша. Всему своё время. Может, кое-что и расскажу, если сочту нужным, – сурово ответил охотник.

Эйвен согласно кивнул и замолчал, сосредоточившись на работе. Он раздумывал, стоит ли рассказывать малознакомому случайно повстречавшемуся человеку о том, что заставило его отправиться в столь длительное путешествие. Поведение мужчины не казалось ему настораживающим. Все известные ему поселения на побережье поддерживали между собой тесные отношения сотрудничества и взаимопомощи, между ними никогда не было конфликтов и уж тем более столкновений, но при общении с чужаками, изредка посещавшими посёлок, его жители проявляли сдержанность. Это было давней неписаной традицией, уходящей своими корнями в незапамятные времена Великого Раскола. Почему эта традиция сохранилась до сих пор, никто в посёлке не мог ответить определённо, но соблюдали её неукоснительно. Только старейшины могли в разговорах с пришельцами сообщать им ту информацию, которую сочтут нужным передать. Наверное, и этот человек руководствовался тем же при встрече с неизвестным парнем, пришедшем откуда-то издалека в его край. И всё же, без определённой степени откровенности невозможно узнать то, что так интриговало и волновало Эйвена. Искоса взглянув на охотника, юноша переборол в себе противоречивые чувства и нерешительность.