Потерянный родственник

– Это очень увлекательная история, – серьезно сказал Гуров. – Почти Шекспир. А Перфилов при этой акции тоже присутствовал?

– Не-е, Генки уже не было, – покачал головой Видюнин. – Это уже когда мы расстались.

– Тогда оставим в покое ваши подвиги, – предложил Гуров. – И начнем сначала. Вы встретились с Перфиловым пятнадцатого. Во сколько и где?

– А я его случайно на улице увидел! Ехал на своем «Фольксвагене» в районе Краснопресненской набережной – смотрю, Генка стоит, злой как черт, а из пакета бутылки торчат. Я сразу почувствовал, что человек от одиночества страдает, и не мог не помочь, конечно…

– И в чем же заключалась помощь? – спросил Крячко.

– Ну, понимаете, Генка как раз бабки получил у себя в конторе, – объяснил Видюнин. – Хотел это дело отметить у дамы сердца. А дама сердца у него деловая вумен, по часам работает. Вот и ему сказала в том смысле, что делу время, потехе час. Короче, обломала мужика. А я ему предложил залить горе в теплой компании. У меня в Сокольниках есть одна знакомая… Тоже женщина от одиночества страдает. Вот к ней мы и поехали.

– Чем вы там занимались? – поинтересовался Гуров.

– Ну, сами понимаете, не кроссворды разгадывали, – самодовольно ответил Видюнин. – Правда, и безобразий никаких не было, потому что мы тут как-то незаметно стали налегать на коньяк и, в общем, уже с этого круга соскочить не смогли. Тут уже как бы круговорот пошел. Саморегулирующаяся система. Мы ведь до Сокольников еще в два места заехали – так, чисто по делу мне надо было. Там пару слов сказал, здесь рюмочку пропустил…

– И все на машине, верно? – с интересом добавил Крячко.

– Был грех, – признался Видюнин. – Но на меня это дело за рулем не влияет. Честно скажу, я на машине в любом состоянии как по линейке проеду. То есть полный автоматизм!

– Назовите все адреса, где вы с Перфиловым побывали, – потребовал Гуров.

– А это обязательно? – с сожалением спросил Видюнин. – Я в принципе ничего, да вот люди могут не так понять…

– Знаете, Видюнин, – серьезно сказал Гуров, – вот вы упомянули здесь о женщине, которую назвали дамой сердца Перфилова. Вы ее знаете?

– Видел один раз. А что?

– Эта женщина семнадцатого числа была убита в собственной квартире, – сурово сказал Гуров. – Причем в тот момент, когда там присутствовал Перфилов.

– Ничего себе! – выдохнул Видюнин и даже слегка побледнел. Улыбка мигом слетела с его лица. – И вы теперь подозреваете его в убийстве? А меня, значит, в соучастии?

– Мы смотрели вашу историю болезни, – любезно сказал Крячко. – Согласно записи приемного покоя вы поступили в больницу до того, как произошло убийство. Значит, в соучастники вы не попадаете.

– И то хлеб, – пробормотал Видюнин. – Но Генка… ничего себе! Никогда не думал, что он способен убить человека. Да он, по-моему, кошку пнуть не в состоянии. Хотя… Когда человек на грудь примет, тут ничего нельзя гарантировать. Тут за него уже бес работает. А Генка, надо сказать, здорово уже нагрузился, когда мы расстались.

– Перфилов был сильно пьян? – спросил Гуров.

– Только что на ногах держался, – сказал Видюнин. – А соображал туго. Можно сказать, на автопилоте держался. Последнее, что его на плаву держало, – это профессиональный азарт.

– Это в каком же смысле? – не понял Гуров.

– А он вечно с собой камеру таскает – то зеркалку, то цифровую. Говорит, что самое главное случается, когда фотоаппарат дома забываешь. Вот он и старался не забывать.

– И что же?

– Ну и тут то же, – сказал Видюнин. – Мы вечером шестнадцатого в Свиблово мотались. Чего нас туда понесло – не скажу. Понимаете, я ведь тоже уже не такой свежий был. А в таком состоянии вечно носишься из угла в угол, приключений ищешь. Если, конечно, сосредоточиться, то можно и вспомнить, чего мы туда подались… Вроде на этот раз Генка хотел каких-то знакомых повидать. Не знаю, дошел он до них или нет, потому что тут мы с ним маленько сцепились, и я психанул и уехал.

– Ногу ломать? – догадался Крячко.

– Ее, – кивнул Видюнин. – А чего психанул? Он сказал – я на пять минут. Потом полчаса его не было, а потом появляется и говорит, что пошел делать сенсационные снимки. Сам лыка не вяжет, глаза в разные стороны, и туда же – сенсационные снимки! А я его должен ждать, значит! А я, между прочим, сам в таком состоянии, что в любой момент прав могу лишиться. На фига мне это надо, правильно? Ну, я его и послал. Хочешь ехать, говорю, садись! А нет, значит, вали – сам будешь добираться. Ну, послали друг друга и разбежались. Обычное дело. А видишь, как все обернулось!

– На карте Москвы можете показать то место, где Перфилов собирался делать свои сенсационные снимки? – спросил Гуров.

– Ну, более-менее, – не очень уверенно сказал Видюнин. – Это мы примерно стояли в районе Берингова проезда – Генка его все еще Беринговым проливом называл… А он куда-то направо свернул в переулок. Или налево?.. Короче, свернул куда-то. В какой-то переулок. Там у него вроде знакомые живут. А прибежал такой возбужденный и ахинею начал плести.

– Что конкретно – не помните? – спросил Гуров.

– Да разве упомнишь, – смущенно пробормотал Видюнин. – Когда под этим делом. Язык ведь как помело… Да он еще нес не поймешь чего. Вроде про какой-то подвал говорил. Про бомбу. И что вот он пойдет и сделает такие снимки, что все ахнут. Короче, я ничего не понял. Вечерело уже – какие, к черту, снимки? Правда, я не фотограф – может, он со вспышкой собирался? Или пленка какая-то особенная…

– Так, значит, вы уехали? – уточнил Крячко.

– Уехал, – печально сказал Видюнин. – Да кабы я знал, что такое получится, я бы лучше его силой в тачку затолкал. Но вы опять же учтите, что я к тому времени тоже не в себе был.

– Это мы учитываем, – заметил Крячко. – Жалко, мы начальника ГАИ с собой не захватили – вот бы он послушал, в каком виде у него по дорогам водители разъезжают…

– Да у меня за всю практику ни одного ДТП, господин полковник! – с гордостью сказал Видюнин. – Только парковка в неположенном месте. А так я чист, как грудное дитя!

– Испорченное, надо сказать, дитя, – строго заметил Гуров. – Но мы, так и быть, закроем глаза. Тем более бог вас уже наказал. И кое-что ценное вы нам, надо признать, сообщили. Осталось только выяснить два вопроса – где конкретно в том районе стояла ваша машина и кто из знакомых Перфилова там проживает? Что касается первого вопроса, сейчас мой коллега попытается отыскать у кого-нибудь карту Москвы, и вы нам покажете это место. А фамилию знакомых Перфилова вы просто обязаны вспомнить, Василий Матвеевич!

– Вся штука в том, – озабоченно пробормотал Видюнин, – что я вообще не знаю, кто там у него живет. Не был ни разу, да и не слышал. Хотя… Будто бы он про каких-то родственников говорил. Но это, может, мне примерещилось. Врать не буду.

Пока Крячко ходил по больничным кабинетам в поисках карты, Гуров попытался для очистки совести выяснить еще кое-какие подробности.

– И все-таки, Василий Матвеевич, до вашей ссоры с Перфиловым какое у него было настроение? Не высказывал он озабоченности, каких-то страхов, опасений?