Потерянный

Мотоцикл летел вперёд. Стеклянные небоскрёбы, освещённые таким противоестественным для Легионов палящим солнцем, пролетали мимо них. Дану, кажется, охватило то самое возбуждение, которое всегда сопутствует быстрой езде.

Как и его.

— Зачем в аэропорт? — усмехнулся мужчина, — давай в Москву! А лучше — сразу на фронт! Только наберу оружия.

— Хлебом вас не корми, дай повоевать, — негромко проговорила девушка, — но вот рабство в Легионах — все равно как в горле кость.

— А ты, значит, теперь пацифист? — Нильсон постарался вложить в тон сарказм, но получалось у него это плохо.

— Нет. Я теперь человек государственный, какой пацифизм? Но есть очень много способов разрешить международные конфликты и без миллионов смертей.

Брайер хотел вставить замечание, но попросту не успел. Вран явно поймала кураж:

— К слову, вот с преступностью это не сработает. Не верю в раскаяние в принципе: если ты оступился, ты уже потенциально способен это повторить. Значит, в твоём программном коде уже есть под это удобный алгоритм. И повторишь, вероятнее всего. Даже если сам думаешь иначе. Понимаешь?

— Не дурак, — буркнул мужчина.

— За примерами даже далеко ходить не надо. Я и сама из Организации сбегала. Дважды. Иронично — оба раза с подачи Адама.

Наперерез им вырвалась красная спортивная машина. Дана резко затормозила, избегая опасности. Нильсон с силой сжал ногами седло, чтобы инерция просто не вышвырнула его вперёд.

Получилось.

— Зря сомневался, — довольно спокойно произнесла девушка, — чтобы стать участником аварии, нужно выпить гораздо больше.

— Неплохо, — согласился пассажир. Красный кабриолет уже затерялся где- то в потоке автомобилей, будто испарился. Нильсон же неожиданно отметил подтекст в словах Даны. Нет, подтекста, скорее всего, не было, но слова можно истолковать по- особенному.

— Ты знаешь, что я помню? Из последнего.

— Очевидно, эту неудавшуюся аварию? — безликий шлем на долю секунды обернулся к Брайеру.

— Не совсем, — настрой на шутки куда- то улетучился, — может, и ты помнишь? Как война началась?

— В общих чертах. Давно было, — последовал ответ спустя пару мгновений.

— А для меня будто пару дней назад. Я ведь бросил Титова и Организацию. С какими- то интриганами попытался переворот совершить.

— Ну… если ты переживаешь, что он держит на тебя зло, то это вряд ли, — девушка выхватывает подавленность из тона собеседника.

— Нет. Я думаю насчёт твоих слов, — продолжил ОПЗМовец, — если такое случилось однажды, может ли случиться снова?

— Конечно, может, — очень серьезно произнесла Дана. Но интонация мгновенно изменилась, — а может и не случиться. Ты меня совсем не слушал!

— Ты сказала…

— Что не нужно руководствоваться моими словами. Это просто наблюдения, а не аксиомы жизни. Наблюдения, конечно, довольно стройные и нередко оказывающиеся правдивыми, — весело добавила водитель, — да, алгоритм, видимо, есть. Но только ты сам нажмёшь на «пуск». И только если захочешь. Условия могут как- то подталкивать, может казаться, что и выбора- то нет. Но на самом деле итоговое решение будет твоё. Понимаешь?

— Да, — коротко бросил он. Это «Понимаешь?» немного резало слух, — понимаю, что ты не веришь в судьбу.

— Конечно! — подтвердила Дана, — и не советую. На судьбу слишком многое можно списать. А теперь — держись крепче!

С ревом мотоцикл нырнул в тоннель. Бледные лампы сперва мелькали дикой рябью, затем и вовсе их сменила сплошная неоновая полоса.

— Любимое место! — восхищённо произнесла Вран, — прямая дорога к аэропорту, дальше ни одного съезда, ехать вообще больше некуда. Поэтому такой трафик пустой!

Число на спидометре перевалило за две сотни. Нильсон вцепился в седло, представив себя вновь на поле боя. Аура уверенности, исходящая от девушки, начала меркнуть, уступая место рациональному беспокойству.

Но рывок закончился так же быстро, как начался. Как выпущенная из лука стрела, мотоцикл вылетел из жерла тоннеля, оказавшись перед громадным стеклянным строением. Ещё пять минут, в ходе которых пришлось вновь уйти под землю — на этот раз на парковку, — и Дана привела пассажира к лифту, который доставил обоих в циклопический вестибюль.

Проверку на терминале Нильсон прошёл спокойно: вещей при нём, конечно, не было. Дана отказалась от досмотра своей скромной сумки, показав старшему из работников какое- то удостоверение в белоснежной обложке.

— Вон они кассы, — указала девушка. Тут же перевела взгляд на табло, — рейс до Москвы через полтора часа. Предписание должно помочь с оплатой, а остальное — в твоих руках.

Она улыбнулась.

— Спасибо за помощь, — Нильсон вернул улыбку, — и за хорошее утро.

— Да, тебе тоже, — согласилась Дана, — было интересно.

Нильсон хотел обнять её, но вовремя вспомнил реакцию Вран на любые прикосновения. Потому просто протянул руку.

Жест собеседница оценила, с готовностью пожав протянутую ладонь.

— Если хочешь, могли бы как- нибудь ещё встретиться, — предложил Брайер неожиданно для себя.

— Почему нет? — кивнула девушка. Достав из сумки небольшой ежедневник, она вырвала страницу и быстро написала ряд цифр, — вот. Будешь ещё в Легионах, пиши.

— Если на первой же операции не слягу, — усмехнулся он.

— Смерть тоже была когда- то решаема, — Дана вернула улыбку.

Мужчина сложил страницу вчетверо и аккуратно убрал в карман. Затем заставил себя повернуться к кассам и сделать первые несколько шагов.

А вот дальше было уже проще.

* * *

Линда с трудом могла что- то видеть: подступившие слёзы застилали глаза. Не хотелось верить в реальность происходящего: это точно какой- то кошмар. Этого ведь просто не должно, не может быть!

Её подруга пыталась спастись, сбежать из комнаты. Бессмысленно: рука в чёрной перчатке схватила её за волосы.

— Не надо! Пожалуйста! Мы же ещё можем поговорить! — рыдала она.

— Уже — нет, — улыбка осветила лицо Карла Ли. Юноша дернул пленницу на себя, и та упала, будто потеряв разом все силы.

На полу растекалась лужа крови. Девушка, бывшая не первой жертвой, распласталась в ней, почти не пытаясь подняться.

«Хватит. Мы принимаем ваши условия», — слова просто не могли вырваться из горла Линды. Она не хотела понимать, что пути назад не осталось.