Поток

Батя-интернет дал не слишком много информации, да и была она весьма разрозненной и противоречивой. Кирилл стал искать знакомых специалистов. Потом специалистов знакомых знакомым. И даже зарегистрировался на каком-то медицинском форуме. Сбежал оттуда через три дня, чтобы сохранить остатки психического здоровья. Методом невероятных раскопок, он выяснил, таки да, клиническая смерть влияет на структуру мозга и на какие-то скрытые зоны особенно. Но вот как именно, никто не брался ответить однозначно. Но Кирилл для себя уже всё решил. Будем искать переживших клиническую смерть.

И вот список из двадцати семи человек, добытый не совсем, да что там, совсем не законным образом, у него в руках. Согласятся ли они на его предложение? Захотят ли потрать полгода своей жизни на его идеи? У всех же дом, работа.

Стоп. Не у всех! Вот на этом мы и сыграем, решил Киреев. И список сократился до десяти кандидатов. Помощники собрали всю возможную информацию о претендентах и акцентировали несколько общих моментов – все были относительно здоровы и не имели привязанности в виде семьи-детей, а самое важное, все нуждались в работе. На этом Кирилл и сыграл.

Он разместил в нескольких газетах объявление о приёме на работу. Кирилл лично проследил, чтобы газеты попали в руки и на глаза каждому избранному. Кому-то пришлось подкидывать объявление несколько раз. Чтобы избавиться от любопытствующих, наверняка найдутся и такие, был придуман ещё один пункт отбора – вахта института. Людей из списка охрана отправляла в кабинет к психологу, остальных – на собеседование к другому работодателю.

Список. Кирилл перечитывал его снизу-вверх и сверху вниз. Он перекатывал имена участников во рту, как карамельки. Он произносил их вслух. Столько работы проделано. Не впустую ли? Прав ли он окажется?

– Однако.

– Стоп, – сказал Альберт, показывая рукой на монитор наблюдения.

Кирилл повернул голову и увидел, Василий открыл глаза, смотрит в одну точку.

–Я пошёл.

– Не пуха, шеф! –услышал Киреев, закрывая за собой двери.

–Здравствуйте, Василий. Меня зовут Кирилл. Не пугайтесь, с вами всё хорошо. Я сейчас всё объясню.

Чарков чуть прищурив глаза смотрел на молодого человека, сидящего перед ним в бежевом кожаном кресле. Кресло подвинули так, чтобы при разговоре видеть лицо Василия и ему не пришлось крутить головой. Сам молодой человек выглядел очень эффектно. Высокий, насколько можно было судить, худощавый. Тёмные волосы стильно и коротко подстрижены, вот только чёлка слегка длинновата. Взгляд Василия задержался на глазах Киреева – правый ярко зелёный, левый – тёмно-серый. Интересно. Его не портит этот дефект. Голос у него немного низкий и в нём чувствуется улыбка, хотя парень на вид очень серьёзен. Чарков прислушался к тому, что говорит его визави. Что-то про возможности и его предназначение. Странно, почему-то не все слова доходят до его сознания, видимо, результат обморока. Вот ведь. Как девочка. Ну, знают они про тот случай и что? Зря он опять вспомнил – холодный ветерок обдал лицо, Вася не стал ждать, подвинулся сам и посмотрел на молодого человека, как-там его, Кирилл, вроде:

–Кирилл, не знаю вашего отчества, я не всё улавливаю, что вы сейчас говорите, извините. Я должен спросить, – Чарков замялся, огляделся вокруг, да, бежать некуда. Вдохнул поглубже и зажмурил глаза:

– Вы это видите? – левой рукой ткнул на часть дивана справа от него. Кирилл посмотрел на это место. Долгих три секунды он пытался понять, что именно он должен увидеть, а потом…

Мелкие ледяные иголки впились в позвоночник. Холодный шар образовался в затылке. Он видел. Мягкое сидение кожаного дивана было слегка вдавлено, будто на нём кто-то сидел рядом с Васей, когда Вася подвинулся, «это» подвинулось тоже.

– Видите? – переспросил Чарков, – Каждый раз, когда вспоминаю про тут случай, – Чарков замолк, продышался, – «это» появляется рядом – Чувствовалось, слова даются с трудом, – Если стою – ощущаю холод справа, если сижу – то вот так, – он показал на вдавленную часть дивана.

Киреев молчал. Василия же что-то заинтересовало на стене, он замер, уставившись в одну точку. Кирилл понимал, что Васе вспоминать тот случай неприятно.

Произошло это несколько лет назад. Вася купил маме к восьмому марта бутылку вина и шоколадку. Он редко делал матери подарки, поэтому домой шёл гордый и счастливый. Мать же из-за бутылки вина устроила скандал, в результате которого Вася ушёл из дома со злосчастным вином и в одиночку выпил его сидя на детской площадке. Очнулся он в больнице через неделю. За это время он дважды перенёс клиническую смерть, и врачи с трудом вернули его к жизни. Приходившая мать орала, что это её он хотел отравить. Вася говорить не мог, по его щекам текли слёзы, но мать ничего не замечала. Кое-как врачи её разубедили в этом. Помог чек из магазина, где Вася приобрёл напиток. Там нашли целую партию этой отравы. Отношения с мамой почти наладились, но Вася стал замечать за собой странности.

– Вы живёте с мамой?

– Вы меня возьмёте?

Вопросы прозвучали одновременно.

–Да, а что? – робко поинтересовался Вася

– Если вам придётся уехать в длительную командировку, проблем не возникнет?

Василий искренне задумался. Что скажет мать? Что он опять её бросает? Сердце сжалось и гулко ухнуло где-то в горле.

–Нет, – как можно увереннее произнёс он.

– Альберт Арсеньевич, – в никуда сказал Кирилл, – оформляйте сотрудника.

Пожал руку Васе, сказал: «До завтра», и вышел из кабинета.

Глава 3.

Герман забежал в кафе и стряхнул с шапочки небольшой сугробик. Откуда у них в городе в начале ноября такой снег? Конечно, завтра всё растает, но сегодня передвигаться по улицам невозможно. Он нашёл глазами красную футболку брата и подошёл к столику. Гешка, конечно же, болтал по телефону. Бармен в белоснежной футболке и длинном коричневом фартуке тут же поднёс бело – золотую фарфоровую чашку с горячим шоколадом, спасибо братцу, позаботился. Герман любил эту кофейню, в том числе и за красивую посуду. Это Гешке всё равно из чего пить его любимый чёрный с чабрецом чай. Зато эклеры в «Сливки и К*» они любят одинаковые и заказывают их в огромном количестве со всеми возможными начинками. Вот и сейчас Герман опустошал тарелочку с пирожными под суровым взглядом братца. Быстро закончив разговор, Геша схватил последний эклер с тарелки.

– Маша? Аня? Лада? – кивнул на телефон головой Герман

–Юстина. – дожёвывая десерт произнёс братец.

Гера расхохотался. Да уж, Гешка за двоих старается.

–Ну что, пора? Ты не передумал? – Герман опять стал серьёзен. – Мутно немного это всё.

–Да брось ты, такие бабки платят! Не в киллеры же зовут, – Геша весело заржал над своей шуткой.

Герман и Георг Манн, девятнадцатилетние близнецы, были очень похожи. И если хотели, отличить их не мог даже отец. Лишь мама различала по каким-то только ей видимым признакам. В повседневной жизни их порой и за братьев не сразу признавали.

Шебутной Гешка вечно в красной футболке или ярко-красной куртке, добродушный балабол, способный своей улыбкой растопить сердце самой суровой кассирше. И серьёзный, собранный, старший брат Герман. Порой хотелось сказать- Герман Артурович. В стиле одежды Герман не поддерживал брата, предпочитая приглушённые синие и зелёные тона. Конечно, у него тоже была сногсшибательная улыбка, но появлялась на его губах она гораздо реже.

Парни вышли на улицу. До места встречи было рукой подать, поэтому, накинув капюшоны, братья резво побежали к нужному адресу. Снег скользил под ногами, ветер гулял под просторной курткой, норовя сорвать с головы капюшон. Перебежать дорогу и во двор. Всего-то. У самой кромки тротуара, перед пешеходным переходом, Герман схватил Гешку за рукав.

– Что? –крикнул брат, обернувшись. Машин не было и Гешка хотел быстро перебежать дорогу. Герман держал его за руку и сам не знал, чего ждёт. Казалось, время замерло. Но брат нетерпеливо выдернул рукав и со словами: «Идём уже», шагнул на дорогу.

Откуда она взялась он не понял. Геша увидел, как с той стороны дороги отпрыгнул мужик с портфелем и шлёпнулся задом в снег. Потом он перевёл взгляд на центр проезжей части и застыл, глядя на вращающееся с бешеной скоростью нечто белого цвета. Если бы не брат…