Поток

В комнату вошла Галя – горничная. Тамаре нравилось так думать, говорить и представлять редким гостям. По факту Галина была сотрудницей клининговой компании и дважды в неделю приходила делать уборку. Никто другой выдержать Тамару Михайловну не мог.

– Я закончила, Тамара Михайловна. Во вторник как обычно.

–Голубушка, а окошечки почему не помыла?

– Окошечки, -спокойно сказала Галя, глядя на снежное буйство на улице, – я две недели назад помыла, обработала и закрыла на зиму.

Тамара поджала губы, встала, привычным движением достала из ящика влажную салфетку и отправилась в «круиз-контроль», как, смеясь, называла это действо Галя. Через пятнадцать минут осмотр был закончен.

– Голубушка, сходите ещё за продуктами. Вот список.

Галя глянула, ужаснулась, как может один человек столько съедать? Хотя, может, у неё мероприятие, но она, Галя, столько точно не дотащит. Вот стоило дважды пойти у старухи на поводу и «сбегать за хлебушком, а то у меня давление» и это уже принято за норму.

Девушка взяла список, вытащила телефон, набрала номер службы доставки, сказала адрес и скинула список.

Всё это время Тамара злобно наблюдала за ней. Понятно, доставщику же придётся заплатить.

– До вторника, – как ни в чём не бывало прощебетала Галя и под ледяное молчание выскочила за дверь. За дверью она трижды стукнула кулаком по стене, произнесла несколько слов – своеобразную мантру спокойствия, пусть и не принятую в обществе. Потом вспомнила, сколько ей платят именно за эту квартиру, повторила мантру и пошла.

Телефонный звонок застал Тамару на кухне. Она налила чаю и раздумывала мазать масло на хлеб под колбасу или не стоит.

– Томуся, пышечка моя, привет, дорогуша, – понеслось из трубки в ответ на её резко «Говорите».

– Маргошечка, какими судьбами? Где ты пропадала? – голос Тамары изменился и сочился теперь нектаром.

– Это не важно, Томуся, важно то, куда я собираюсь и зову тебя с собой.

– Опять та клиника? Не бережёшь ты себя, – «и деньги мужа» мысленно добавила Тома.

Для своих пятидесяти шести лет Тамара выглядела совсем неплохо. Ухоженный вид, яркий макияж, огненный цвет волос и хищно-алые ногти не оставляли её незамеченной в любом обществе. Даже лишний вес её не портил. Но с Маргаритой она тягаться не могла – стройная, с высокой грудью, минимум морщин и те, где надо для естественности. Они были ровесницы, но Марго выглядела лет на пятнадцать младше. Тамара чувствовала себя обеспеченной женщиной, но до «Машкиного олигарха» ей далеко.

–Рассказывай, что придумала, – выслушав все отнекивания и сказки про «ведомственный санаторий», потребовала она.

– Я тут познакомилась с та-а-а-а-кой компанией, – нараспев начала Маргоша, – сплошь бомонд. Едут встречать новый год в Италию. Вилла где-то под Римом! Томка, там та-а-а-а-кие ребята! А программа! Настоящий карнавал. Я уже договорилась, нам с тобой сошьют потрясающие платья. Мы затмим всех!

С каждым словом Маргариты настроение Тамары падало всё ниже. Бомонд? Ребята? Опять какой-то молодняк собрала, мысленно поморщилась. Хотя, в Италию на новый год слетать идея неплохая. Но хотя бы вдвоём или ровесниц взять, на их фоне она тоже будет смотреться выигрышно.

– …и рассказала, что ты снималась у того самого режиссёра! Они от зависти просто помирали, – донеслось до Томы, – и мечтают с тобой познакомиться.

– Я уже занята на новый год. –неожиданно для себя сказала она. И вспомнила, действительно занята! У неё есть настоящая причина избежать этого позора.

– Что?

–Не могу сказать. Пока. Может быть, позже. –напустила Тома тумана.

– Да брось ты, что может сравниться с новогодней Италией? И я обещала!

«Ага, обещала привезти пугало, чтоб было над кем смеяться» – Тамара усмехнулась хриплым смехом старухи.

– Подруга, ты поиздержалась? Если надо, я займу, – щедро предложила Марго.

– Спасибо, с финансами всё в порядке, – покривила душой Тома.

–А может здоровье? Хочешь, договорюсь …э-э-э-э…с санаторием, – прозвучало почти искренне.

– Спасибо, не утруждайся.

–Я не прощаюсь. Подумай пару дней. Потом встретимся, кофейку попьём. – вполне доброжелательно закончила беседу Маргоша.

Отложив телефон, хозяйка дома задумалась. Осмотрела свою стерильно прибранную квартиру. Пошла на кухню, вылила остывший чай, убрала хлеб и колбасу. Масло выкинула в ведро.

Она остро ощутила своё одиночество. Четыре раза была замужем. От троих ушла, четвёртый сам умер. Детей не хотела, и бог не дал. И вот, пожалуй, впервые в жизни она пожалела об этом. Хорошо бы сейчас сесть с дочкой, попить чайку и перемыть косточки этой противной Маргарите. Или взять под руку сына и пройтись по городу. А ещё посоветоваться с тем, кому не всё равно, кому она нужна, кто волнуется о ней. Слёзы катились по щекам. Давненько она не плакала. Глаза защипало, вот вам и диоровская тушь за бешеные тысячи рублей.

Тамара умылась, надела простые джинсы, водолазку, тёплые кроссовки, неизвестно как оказавшуюся в её гардеробе синюю куртку на синтепоне и белую шапочку, когда-то оставленную племяшкой, чтобы тётя Тома ходила в ней на лыжах.

Как ни странно, ей было уютно. Никто бы не узнал в этой скромно одетой женщине Тому Пышкину. И это хорошо. Она шла под непрекращающимся снегом и ни о чём не думала. Вот бы так идти, идти, идти. Всё оставшееся, отведённое ей провидением время. Редко встречающиеся прохожие обгоняли или обходили её, будто не замечая. В какой-то момент она очутилась в парке, стряхнула снег с лавки и села. Ей показалось, что она уснула.

–Эй, не спать! Ты чего расселась? Из дома выгнали? Родители? Муж? Есть куда пойти?

Вопросы сыпались градом, Тамара не успевала их осмыслить. Она подняла голову, с шапки свалился сугроб снега, на неё смотрели две пары одинаковых глаз.

– Тамара Михайловна? – изумлённо спросил обладатель красной куртки. И она вспомнила, братья с какой-то немецкой фамилией. Вчера познакомились на встрече.

Ей захотелось провалиться сквозь лавку, а там и под землю. Ну почему именно они?! Провидению угодно было добить её?