Потоки судьбы

— Вообще-то, это официальный термин, — Сабитер смерил Карадриса взглядом. — Если он тебе не нравится, то подай жалобу в совет Титратала.

— Тридцати восьми жалоб было достаточно, чтобы понять, что им плевать на мое мнение! — сказал Карадрис и подошел ближе ко мне. — Не могу сказать что рад знакомству, поскольку вам только предстоит доказать что вы достойны править Даглугалем. Будем надеется, что вы проявите себя с лучшей стороны, иначе кончите так же как и ваш предшественник.

Бросив взгляд на Сабитера, Карадрис скрылся за дверью ведущую к лифтам.

Сабитер откашлялся и посмотрел на меня:

— Не обращайте внимания. У него несколько предвзятое отношение к комендантам из-за некоторых ваших предшественников.

Я же, честно говоря, нехило испугался, поскольку все кого я видел до этого в Даглугале, относились ко мне по-доброму, ну или хотя бы нейтрально. Карадрис же, чуть ли не в лицо, высказал свое пренебрежение, причем, на мой взгляд, абсолютно необоснованно.

Сабитер вышел с лестничной площадки, а я молча последовал за ним, но через несколько шагов встал и прислонился спиной к стене. Нужно было немного прийти в себя. Чтобы не выдать свое состояние (надеюсь Сабитер не считывает давление и пульс так же, как и мысли), я спросил его:

— И что же такого сделали мои предшественники, раз Карадрис так относится ко мне?

— За последние сорок лет, коменданты Даглугаля были несколько эксцентричны, что вызывало дискомфорт как среди слуг, так и среди придворных. Джамел, предыдущий комендант, был хуже всех. Это был весьма заурядный человек, не имеющий никаких талантов или перспектив. За восемь лет своего правления, он заработал репутацию конфликтного, упрямого и довольно пренебрежительного человека. Многие его ненавидели за излишнюю придирчивость, а так же за мелочность, которую он довольно часто проявлял. Большинство так и не смогло понять, что такого духи в нем увидели, раз решили сделать комендантом. Карадрис до сих пор задается этим вопросом, потому и не доверяет вам.

Немного постояв молча, обдумывая сказанное, я спросил:

— Карадрис сказал, что я могу кончить так же как и прошлый комендант. Что он имел ввиду?

— За несколько месяцев до своего ухода, Джамел стал очень отстраненным и много времени проводил в библиотеке, где изучал способы усиления магического потенциала. После этого он ушел, никому ничего не сказав, и больше его никто не видел. Ходили слухи, что он, осознав свою некомпетентность, решил отправится на запад, дабы узнать как обучаются местные маги, но если это правда, то значит там его и убили, поскольку маги Лепенгаля ревностно охраняют свои секреты.

— Понятно… — сказал я, осознавая, что совсем не виню Карадриса в таком поведении, ведь окажись я в такой ситуации, то был бы еще менее вежливым. Вдруг я кое-что вспомнил: — Так вот почему Шаиф не сразу пожал мне руку? Он тоже недолюбливал прошлого коменданта?

— Именно так. Шаиф много раз получал от Джамела выговоры по малейшему поводу, а однажды и вовсе был публично выпорот плетьми за неуважение к коменданту, хотя и не сделал ничего предосудительного.

Я немного прифигел от такой информации. На месте Шаифа я бы тоже дважды думал перед тем как фамильярничать с комендантом, пусть и с новеньким.

Так или иначе, этим рассказом Сабитер успокоил меня и показал, что дело все таки не во мне, а ведь я уж было забеспокоился. Фактически, мне необходимо доказать всем, что я не такой как предыдущие коменданты, а гораздо лучше. Во всяком случае, буду очень стараться быть лучше!

— Теперь все понятно, — сказал я и уже хотел продолжить путь, но решил уточнить: — Постойте… вы сказали что духи выбрали прошлого коменданта. А разве не вы занимаетесь отбором?

— И да, и нет. «Союз» находит нам кандидатов, а мы самостоятельно решаем кто из них может стать комендантом, но перед этим, сенешаль алькасара в обязательном порядке советуется с духами, которые должно утвердить коменданта, или предложить альтернативу. Чаще всего утверждается самый лучший и перспективный кандидат, но исключения бывают. Важно то, что духи никогда не ошибались, и алькасары всегда с удовольствием принимали выбранного духами коменданта. Еще важно помнить, что «Союз» молодая организация, и до его деятельности кандидаты хоть и были, но в гораздо меньшем количестве. Бывало, что духи выбирали никому неизвестного человека, который никогда не проходил проверки для кандидатов, но после их прохождения выяснялось, что он подходит.

Очень интересно. Видимо духи все же имеют достаточно большую власть. Надо будет побольше узнать про них.

Мы прошли еще пару комнат, поднялись сначала по широкой лестнице, а а потом еще по одной, но поуже, и оказались в самом широком и шикарно обставленном коридоре, который я видел за сегодня. Большие витражные окна бросали разноцветные блики на стены, украшенные множеством картин и флагов. У каждой двери стояло по две мраморные статуи, изображающую миниатюрную, по меркам анкульцев, женщину, в длинном одеянии с надвинутым на лицо капюшоном и сложенными в молитве руками.

— Святая Амалия, — сказал Сабитер, увидев что я внимательно разглядываю статую. — Жила около двух тысяч лет назад. Подробностей о тех временах практически не осталось, но легенда гласит, что Амалия, не имея никаких магических сил, смогла усмирить целую толпу разъяренных магов. Они хотели убить пятерых комендантов, которые решили покончить с долгой кровопролитной войной, где маги бились друг с другом за власть. Спасенные коменданты смогли убить архимага развязавшего войну, тем самым, закончив вражду длившуюся почти двадцать лет. Когда война была окончена, был собран совет, где все до единого коменданты преклонили колени перед Амалией и предложили ей место в совете, но она отказалась и вернулась к своей семье. С тех пор, она считается покровительницей комендантов, а статуи в ее честь воздвигнуты почти в каждом алькасаре. Ее даже назвали святой, хотя в нашем мире такое звание не так распространено как на Земле.

— Почему? — спросил я, повернувшись к Сабитеру.

— Потому что мы не верим что человек после смерти может кого-то защищать, особенно если он не был магом. — загадочно сказал Сабитер и снова улыбнулся.

Решив не уточнять что он имел ввиду, я снова продолжил разглядывать статую. Лицо было скрыто капюшоном так, что на виду были только щеки, челюсть и нос, но при этом скульптор, каким-то чудом, сумел сделать открытые участки лица настолько натуральными и выразительными, что казалось будто губы вот-вот зашевелятся в молитве. Соседняя статуя оказалась точно такой же, причем они обе были настолько одинаковыми, будто это был не мрамор, а отливка из гипсовой формы. С трудом оторвав взгляд от статуй, я спросил Сабитера:

— Я так понял, Даглугаль не единственный алькасар?

— Да. Существует двадцать девять алькасаров, а еще от одиннадцати остались лишь руины. Так же, в мире есть руины, которые тоже называют разрушенными алькасарами, но доказать это практически невозможно, поскольку никто не знает сколько алькасаров было изначально, — ответил Сабитер, а видя что я собираюсь задать еще один вопрос, добавил: — Может зайдем в ваши покои, и там я отвечу на вопросы?

Пожалуй он прав, особенно учитывая, что у меня уже начали ныть ноги от долгой ходьбы. Кивнув, я подошел к Сабитеру, который уже стоял у двери в середине коридора.

— Это вход в ваши покои. Дверь слева ведет в башню, где находится библиотека Даглугаля, а за дверью справа располагается трофейный зал.

Войдя, мы оказались в небольшом помещении напоминающее приемную, где стояло несколько удобных на вид диванчиков, столик с напитками, различные растения в горшках и даже приличных размеров аквариум с маленькими серебристыми рыбками. Стены украшали картины с различными видами абстрактного импрессионизма, при взгляде на которые у меня возник приступ морской болезни. Надо будет попросить чтобы картины сняли и использовали как растопку для камина.