Потому что ты моя

Берт и рабочие вернулись рано. Едва пробило четыре, как Берт и Каппк Рикс уже были дома. Блантон услышал, как они подъехали и, бросив через приоткрытую дверь быстрый взгляд на Рейли Бернета, поспешил по длинному коридору в главный холл особняка.

Каппи Рикс похлопал перчатками по штанине и, ни к кому не обращаясь, объявил, что пойдет на кухню пить кофе. Берт по лестнице направился в свою комнату.

– Бертон, – окликнул его Блантон, – отец хочет видеть тебя. Он в игорной комнате.

Берт обернулся и с улыбкой указал на пропитанную потом рубашку и запыленные джинсы.

– Через десять минут. Я только переоденусь.

– Мне кажется, лучше пойти прямо сейчас. Берт нахмурился, сбегал по лестнице и пригладил запыленные взъерошенные волосы. Сделав Каппи и Блантону знак следовать за ним, он поспешил по коридору к отцу.

Перед дверью Берт вытер пот со лба и, велев слугам остаться в коридоре, вошел в комнату.

– Папа, как дела?

Заходи и закрой дверь.

Берт пожал плечами и закрыл за собой дверь.

– У тебя усталый вид. – Он подошел ближе к старику. – Ты пропустил дневной сон?

Рейли Вернет посмотрел на сына и с силой сжал на коленях искривленные артритом пальцы.

– Ко мне на завтрак приезжал гость.

– И отлично. Кто?

– Твоя невеста Джина. – Он нахмурился. – Или ты забыл, кто она такая?

– Нет, не забыл. – Берт спокойно оперся руками о высокую спинку стула, стоящего возле одного из покрытых зеленым сукном столов.

Лицо отца побагровело.

– Тогда какого черта ты так себя ведешь?

– Господи! Что такого рассказала тебе Джина? И, черт побери, почему она надоедает тебе со своими проблемами?

– Со своими проблемами? – взревел Рейли Бернет. – Ее проблемами? А как насчет твоих проблем? По-моему, это у тебя проблемы!

Он прямо дымился от гнева.

– Успокойся, папа. Ты же знаешь, что тебе не следует слишком волноваться.

Старик подался вперед.

– Тогда тебе стоило об этом подумать, прежде чем начинать шашни с дешевой испанской шлюхой!

Загорелое лицо Берта вспыхнуло и стало почти таким же красным, как у отца. Он резко выпрямился и отшвырнул стул.

– Никогда, – произнес он ледяным тоном, – больше, не называй Сабеллу Риос шлюхой! Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты ничего о ней не знаешь.

– Ошибаешься! – крикнул отец. У него на лбу вздулись и запульсировали вены. – Я знаю об этой женщине больше, чем ты когда-нибудь узнаешь!

– Неужели? – Берт наклонил голову. – Тогда, может быть, ты расскажешь мне о ней? Повтори всю грязь и мерзкую ложь, которой попотчевала тебя Джина вместе с завтраком.

Рейли Бернет уставил трясущийся, костлявый палец на сына.

– Не пытайся переложить вину на Джину. Она поступила совершенно правильно, что приехала и рассказала мне обо всем.

– Какого дьявола?! Она отлично знает, что... Но Рейли оборвал его.

– Черт побери, мальчик, когда ты повзрослеешь? Не прошло и месяца с твоей помолвки, а ты уже спишь с другой женщиной. Тебе одной женщины недостаточно?

– Достаточно, – успокоился Берт. – Я наконец понял, что мне нужна только одна женщина.

– Тогда какого черта…

– Отец, я влюбился в первый и в последний раз. Я не думал, что это случится, но это случилось, и теперь уже ничего нельзя изменить. Я полюбил прекрасную молодую женщину, которая, кстати, отказывается от близости со мной.

– А ты знаешь почему? – Глаза Бернета-старшего буквально вылезли на лоб. – Знаешь почему? Я скажу тебе почему. Потому что она хочет...

– Потому, что она порядочная женщина. Она прекрасна, умна и добра. Просто она испанка, и в этом вся причина того, что ты возненавидел ее прежде, чем увидел.

– Дело совсем не в этом!

– Неправда, папа. Если бы ее звали Смит или Джоунс, ты бы рассердился вдвое меньше.

– О Боже, совсем нет... ты не знаешь... – Слова застряли у него в горле.

Глядя на обезумевшее лицо старика, Берт пожалел о том, что не выбрал более подходящего момента, чтобы тактично сообщить ему о разрыве с Джиной и женитьбе на Сабелле. Но теперь уже было поздно.

– Прости, папа, – сказал он мягко, – я знаю, что тебе это тяжело.

– Ты спятил! А как же Джина де Темпл? Женщина, которая любила тебя все эти годы, которой ты обещал жениться?

– Я не хочу причинять боль Джине, но сегодня вечером я расторгну помолвку. Во всём происшедшем виноват один я, а потому, надеюсь, мой разрыв с Джиной не изменит твоих дружеских отношений с сенатором. Я женюсь на Сабелле Риос. Если она согласится.

– О, она согласится, будь спокоен! Она согласится, но только... – Бернет отчаянно искал выход.

Наконец старик протянул к Берту костлявую руку.

– Бертон, послушай меня. Пожалуйста, послушай. – Джина – мудрая, понимающая женщина. Я поговорю с ней. Я все устрою. Попрошу дать тебе еще немного времени. – Он беспомощно улыбнулся, надеясь, что предлагает хороший выход. – Можешь увезти эту Риос в Сан-Диего или Лос-Анджелес. Посели в лучший отель, ухаживай за ней, очаровывай, завали икрой и шампанским, пока она не даст тебе, что ты хочешь. Оставайся с ней неделю, две – сколько надо. Держи ее в постели до тех пор, пока не пресытишься, а потом возвращайся домой и женись на Джине.

– Ты не слушал меня, папа. Я люблю Сабеллу и собираюсь на ней жениться.

Страх сковал сердце Рейли Бернета.

– Бертон, с той ночи, как ты родился, ты был гораздо дороже мне, чем, может быть, думаешь. Все, что я когда-либо сделал, было сделано для тебя. Все, что я имею: состояние, которое я приобрел, этот особняк и вся земля Линда Виста... – все... все это должно стать твоим. – В его бледно-голубых глазах выступили слезы, и он всхлипнул. – Не отказывайся от этого. Я прошу тебя, Бертон. Ради меня. Я всю жизнь жил для тебя, поэтому, пожалуйста, не...

Берт решительно покачал головой.

– Я люблю тебя, папа, и готов умереть за тебя. Но я не хочу жить для тебя.

– Я лишу тебя наследства! Ты не увидишь ни пенни из моих денег, ни акра земли!

– Поступай, как считаешь нужным. Ничто не изменит моего решения. Я женюсь на Сабелле Риос.

Берт резко повернулся и направился к двери.

Рейли Бернет был в ловушке: если он хочет спасти сына, ему придется рассказать Бертону всю правду, страшную, непростительную, проклятую правду.