Потому что ты моя

– Конечно, можно, – Берт мягко улыбнулся, – ты можешь выпить все шампанское на Линдо Виста. Если пожелаешь.

Но Берт не спешил налить ей вина. Видя, как она нервничает, он лукаво спросил:

– Если мы собрались напиться, дорогая, то почему бы нам не расположиться поудобней? Я не привык пить стоя. А ты?

Прежде чем Сабелла ответила, Берт, не выпуская бутылки, легко подхватил ее на руки. В ужасе Сабелла закрыла глаза и уткнулась лицом в плечо Берта.

Большой темноволосый мужчина, державший ее на руках, был бессовестным вором, и она будет презирать его до конца своих дней. Но сейчас он – ее законный муж, которого она сегодня днем в церкви обещала любить, уважать и слушаться; в любую секунду он может швырнуть ее на кровать, сорвать одежду и сделать свое дело без всяких предисловий, и она обязана смиренно покориться ему.

Но Берт отнес ее не на кровать. Пройдя через всю слабо освещенную комнату, он подошел к большому потрепанному коричневому кожаному креслу и опустился в него, удобно устроив Сабеллу у себя на коленях.

– А сейчас, миссис Бернет, – Берт улыбнулся так широко, что его белые зубы сверкнули в темноте, – если вы опустите свой бокал чуть ниже, я наполню его.

Облегченно вздохнув, Сабелла кивнула и, радуясь, что они еще не в постели, а в кресле, протянула бокал. Держа одновременно Сабеллу, бутылку и собственный бокал, Берт чуть-чуть не рассчитал, и пена быстро полилась через край на кружевной пеньюар Сабеллы.

– Прости, любовь моя. В следующий раз, когда ты соберешься выходить замуж, твой наряд для брачной ночи будет за мной.

– Мне кажется, – Сабелла изо всех сил старалась выглядеть веселой, – что ты не собираешься покупать мне новую ночную рубашку.

– А, так ты не только красива, но и остроумна? Не будет вам больше брачных ночей, миссис Бернет. – Он властно обнял ее за талию. – Ты принадлежишь только мне.

– Значит, у меня никогда не будет новой ночной рубашки и я должна беречь эту как зеницу ока?

– Нет, моя радость, это совершенно не так.

Глядя в темные глаза Сабеллы, Берт потянулся к кружевной вставке на атласном пеньюаре и вытер липкую от шампанского руку о дорогую одежду.

– Берт Бернет, – возмутилась Сабелла, – ты испортил мне...

– Разве? Что ж, это не имеет никакого значения. После сегодняшней ночи ночная рубашка тебе больше не понадобится.

– Неужели?

– Так точно. Ты можешь купить десятки или даже сотни ночных рубашек, – он откинул длинную шелковистую прядь золотых волос с лица Сабеллы, – при условии, что, ложась в постель, ты будешь оставлять их в ящике комода.

– Знаешь, Берт, я...

– Поцелуй меня, – Берт сообразил, что не стоило делать такого смелого заявления в первую же ночь, – поцелуй меня, а об этом мы поговорим потом.

Сабелла, закрыв глаза, ждала глубокого, страстного поцелуя. Но ждала она напрасно.

– Ты раздумал меня целовать?

– Нет, не раздумал. Но я хочу, чтобы ты поцеловала меня. – Он нежно погладил се руку. – Я жду, дорогая.

Сабелла была обескуражена и не знала, что делать. Она так долго страшилась этого часа и так долго готовилась к нему, что, казалось, точно знала, как это будет происходить, приучила себя к мысли о необходимости выдержать унизительный стыд и пронизывающую боль.

Берт Бернет был страстным мужчиной, и Сабелла знала это: целое лето она отражала его беспрестанные попытки овладеть ею. Она уже давно должна бы быть раздета и покорена на этой большой кровати.

Но она ошиблась. Искренне недоумевая и радуясь, Сабелла поцеловала Берта. Он не шелохнулся, не сделал никакого движения ей навстречу.

– Это был потрясающе сладкий поцелуй. Мне понравилось. Поцелуй меня еще раз. Пожалуйста.

Сабелла удивленно взглянула на Берта. Неужели он волнуется так же, как и она? Возможно ли это? Может быть, мужчины, когда все происходит первый раз, тоже нервничают? Не первый раз вообще, а именно с ней. Это будет их первая близость. Может быть, он боится, что разочарует ее? Как бы глупо это ни было, но мысль о том, что этот огромный, красивый, самоуверенный мужчина может испытывать такой же страх, как и она, согрела ее сердце.

– Выпей со мной. – Сабелла поднесла бокал к его губам.

Едва Берт успел сделать глоток, как она нежно поцеловала его, бессознательно желая вызвать ответную реакцию; Через некоторое время, испробовав множество различных поцелуев, Сабелла почувствовала, что его губы отвечают ей, а руки крепко обнимают.

Наконец Берт поднял голову, взглянул на нее и задал довольно странный вопрос:

– Малышка, тебе нравится это кресло? Сабелле казалось, что сердце колотится у нее в горле; темные, влажные глаза ее блестели от опьяняющих, пахнущих шампанским поцелуев. Она прикоснулась указательным пальцем к ослабленному узлу шелкового галстука и сказала:

– А что? Разве не все равно? Это всего лишь кресло, и...

– Нет, моя радость, здесь ты ошибаешься. Это не «всего лишь» кресло. Это – замечательное кресло. Я называю его «моим счастливым креслом».

Ее тонкие брови поползли вверх.

– Твоим счастливым креслом?

– Именно. Знаешь, когда я по-настоящему счастлив, я прихожу сюда и сажусь в него.

– Ты смеешься надо мной.

– Вовсе нет. Мне нравится сидеть здесь, когда я счастлив.

Чувствовалось, что сейчас Берт действительно счастлив. Он вздохнул и стал осторожно наматывать прядь длинных золотистых волос Сабеллы на палец.

– У меня также есть «кресло забот». Оно стоит внизу, в библиотеке. Это бордовое кресло с деревянными ручками и высокой прямой спинкой, на редкость неудобное. Я сажусь в него и предаюсь печали.

– Ты бываешь печальным? Я не могу представить себе этого.

Помимо воли Сабелла была очарована его наивностью.

– Бордовое кресло в прекрасном состоянии. Выглядит как новенькое, а это, как можешь заметить, немало испытало на своем веку.

Берт решительно наклонил голову и поцеловал ее грудь через тонкую материю кружевного пеньюара. Не обращая внимания на легкую дрожь, пробежавшую по ее телу, на короткий, напряженный вздох, он поцеловал ее снова, слегка приоткрывая рот, и поднял голову:

– С этого момента ты можешь сидеть в моем счастливом кресле, когда ты счастлива.

– Спасибо.

Сабелла знала, что никогда не будет сидеть в этом кресле.

– Я никому никогда не позволял сидеть в нем. Никогда.

Его губы приблизились и замерли в нескольких дюймах от лица – так близко, что она ощутила его теплое дыхание.

– И никто, дорогая, еще не спал в этой огромной кровати. Только я. Один.

Его губы легко прикоснулись к губам Сабеллы, и он, почти не отрывая их, пробормотал:

– Отныне ты будешь спать здесь со мной – сегодня и каждую ночь. Я люблю тебя, Сабелла Риос Вернет. Я люблю тебя сильнее, чем ты сможешь когда-либо себе представить.

Он поцеловал ее, жадно и нежно, словно привыкая к ней, слегка покусывая ее губы, пока не почувствовал, что она отвечает ему.

– Еще шампанского, моя радость?

Сабелла молча кивнула. Берт с готовностью налил ей золотистого вина. Чувствуя, что она потихоньку становится естественней и уверенней, он не хотел уходить с того места, где они сидели, – со старого «счастливого кресла», которое будет началом их первой ночи любви.