Потусторонний. Книга 4

Циклоп заткнулся и грохнулся на землю. Лёгкая добыча.

— Назад! — страшно заорал Мордард, ныряя в чёрное зеркало.

Его слуги успели ворваться в закрывающийся портал буквально за миг до того, как тот захлопнулся. Так… Я только что закрыл ресурсную зону… Это, наверное, нехорошо?

Впрочем, глядя на остатки святого воинства, думается мне, что ругать за это не станут.

Наверное.

Глава 7

— Да кто ты, прости Иисус, такой? — спросил игумен Пётр, когда мы смогли уже поговорить. Некоторое время после закрытия портала нам было не до бесед. Изуверским образом перебитая элита Первой Церкви обливалась кровью и стенала от боли. Лес ревел под гусеницами вездеходов и сверкал огнями фонарей и прожекторов. Серая хмарь ушла, позволив людям использовать технику и уже совсем скоро раненых паладинов вывезли с места боя.

Мертвых пока не забирали. Мертвым спешить уже было некуда. Игумен Пётр лично проследил за тем, чтобы попавшие под демонический каток паладины ни в чём не нуждались. И только после того как всё утихло, подошёл ко мне с тем самым вопросом. Вопросом, на который сложно отвечать, чтобы тебя не забили на месте этими сверкающими в свете прожекторов позолоченными двуручными крестами.

— Я не знаю, — в принципе не соврал я. Ведь кто из нас понимает самого себя? Кто знает себя досконально? До последней клеточки? Кто мы и зачем мы? В чём смысл? Так, добрейшего вечерочка тебе, философия от Артемьева, и всего хорошего, не до тебя сейчас, ибо на столе нет бутылки водки и хорошей закуски. Да и стола-то нет.

— Не знаешь? Мне так не показалось, — напряжённо произнёс игумен. Я видел, что за ним стоит один из уцелевших паладинов, и чувствовал, что за моей спиной их сразу двое. Причём кто-то из них лично Зоркий, прикрывший меня в драке, но, опасаюсь, совсем не являющийся моим большим поклонником.

Вряд ли сейчас он собирается повторить тот манёвр.

— Весь разговор ваш был… — Пётр замялся, подбирая слово. — Познавательным. Таким, будто…

— Будто вы с порождением преисподней были очень хорошо знакомы, — мелодично сказал стоящий за моей спиной Зоркий. Сильная ладонь опустилась мне на плечо, развернула к себе. Из-под холщового капюшона на меня уставился злобно сощуренный глаз. — Будто бы ты был членом его команды, погубившей лучших из нас. Сегодня смерть забрала прекрасных воинов и самых верных детей Господа Нашего. Мне кажется, что ты в этом повинен.

— Святейший брат, — вмешался игумен. — Прошу, не впускай тьму в своё сердце.

— Вот да, не надо, — я не стушевался от взгляда паладина. — Твоих друзей мне жаль, но не стоит меня сюда впутывать. И убери руку.

— Что же произойдёт, если я её не уберу, мальчик? — выделил последнее слово Зоркий.

— Будешь лежать на соседней койке с теми лучшими из вас, которых уже увезли.

— Как же это случится? — елейно улыбнулся паладин, но ладони не убрал. Наоборот, впился пальцами мне в плечо. Я положил руку сверху, напитывая её силой достаточной для того, чтобы раздробить кости. Церковник встретил мой захват своим. Мы застыли в молчаливом противоборстве.

А он хорош…

— Немедленно прекратить! — повысил голос игумен Пётр. Ни единый мускул не дрогнул на лице Зоркого, но хватка ослабла. Паладин медленно убрал ладонь. Кажется, ребята играли в доброго и злого дознавателя. — Илья, всё хорошо. Всё хорошо. Тебя никто не обидит. Просто скажи, кто это был и что им от тебя было надо?

Очень по-отечески улыбается, а вот паладин грозно хмурится и скалится. Классика.

— Позвольте, Ваше Высокопреподобие, мне поговорить с ним. Две минуты, и он расскажет всё, — тихо, словно смерть, попросил паладин.

— Прекратите представление, — поморщился я. — Смотреть противно. Добрый, злой. Фу, священное воинство. Не надо меня раскалывать, я на вашей стороне, разве не ясно было из этого любопытного разговора с рогатым переростком, а? В противном случае я бы ушёл вместе с ними. Вы же понимаете, что не смогли бы меня остановить? И вообще, мы будем говорить вот здесь, в лесу? Прохладно ведь.

— Ты бы ушёл, если только ваш план не состоял в том, чтобы остаться, — певуче протянул Зоркий. — Преисподняя готова на любое коварство ради своего блага. И то что демоны говорили о тебе, есть часть большого заговора против человечества. Ты прислан сюда, чтобы внести семена скверны в наш мир, на радость порождениям зла! Так вижу!

— Вам, знаете ли, лечиться надо, ваше святейшество, — искренне посочувствовал ему я. — Это паранойя чистейшая.

— Твой язык сведёт тебя в могилу, Илья, — посетовал игумен. — Но ты прав, лес не лучшее место для нашего разговора. Идёмте. Побеседуем в лагере.

Шагая за Петром, я понимал, что паладины нас отнюдь не просто так сопровождают. Пусть никто из них и не подавал виду, но здесь обманываться не нужно было. Это очевидный конвой. Двое шли по бокам. Зоркий сзади. Ох, Илья, из огня да в полымя.

В целом, уйти от них я мог. На скорости, которая подвела меня с Мордардом (надо бы разобраться как он смог так быстро снять с меня мои же чары). Может быть, смог бы свалить кого-то из паладинов, за счёт внезапности. Но ради чего? Чтобы потом остаток дней провести где-нибудь в Гималаях? Нет, я, конечно люблю горы. Могу дожить до конца своих лет в праздности и созерцании, а дальше уже не мои проблемы.

Вот только это скучно. Да и на сердце кошки скребли. Язвительный комментарий Князя Падали о том, что «кто же после этого демон» раскрыл тщательно спрятанную в моих недрах болячку. Ведь когда проблему игнорируешь, то её словно и не существует. Вроде бы это называется избеганием. Ну, или ещё каким умным словом от какого-нибудь бородатого мужа. Так что всё это время я старательно не думал о том, что никогда не смогу до конца победить серый мир, какие бы силы не приложил. Тупо из-за Изнанки. Ткань пространства в таких местах не сшить вместе. Это навсегда принадлежит демонам. И они будут там появляться. Всегда.

Да, я смогу спасти мир от Пожирателя. В этом и был план. Голодный Бог просто никогда не почует планету и все дела. Но для этого не надо зачищать все зоны, до которых я могу дотянуться. Достаточно всего лишь соблюдать баланс, и не допускать того, чтобы демоны заполонили всё своими разрывами. Это не так уж и несложно, если не смотреть в будущее. Просто может быть когда-нибудь кто-нибудь в сером мире возьмёт и объединит силы бездушных, как это сделал я. Возможно к тому моменту меня лично уже не будет на свете, и это окажется проблемой будущих поколений и совсем не моей головной болью.

Но не такой человек Илья Артемьев. Я собирался выполоть мощь серого мира заранее. Загнать его в каменный век и спокойно жить, наслаждаясь цветами, запахами и вкусами. Потому что проходить ещё раз этот путь, и погибнуть по итогу сражения с Пожирателем Звёзд — я уже проходил. Повторять приключение не хочу. Тем более, что если даже уцелею, то влачить бесконечность на мёртвом шарике, поглощённым серыми спорами, не улыбается.

Конечно, можно пожурить меня заявлениями о всеобщем благе для других миров, как сделал Мордард. Но, во-первых, сначала надо доказать, что они вообще существуют. Потому что споры порождают демонов, но не факт, что на тех планетах, куда они попали, есть кому противостоять захватчикам. Сколько пустых миров уже пропитались серой дрянью и погибли в глотку Голодного Бога, а?

Пусть и дальше жрёт. Мне что, больше всех надо?

— Твою же бабушку, — сказал я вслух. Получается, что после слов Мордарда действительно стало больше всех надо. А ну ка, фу-фу-фу такие мысли. Один раз живём. Надо просто выпить чаю и съесть немного ватрушек. Всё как рукой снимет.

Паладины от моей фразы напряглись, но на их тревоги внимания обращать смысла не имело. Сейчас здесь иные приоритеты.

Потому что ватрушки тут точно не помогут. Внутри зудело. Мордард больно ткнул своими кривыми пальцами в уязвимое место, и выбросить его из головы уже не получалось.