Потусторонний. Пенталогия

— Что? Нет! Я не собираюсь бежать! Я не за этим здесь. Там на улице имперские телеканалы. Мы должны вывести двойников и показать их всей Империи. Мы должны рассказать, что Амар Самрат мёртв и о том, что власть захватили Накта Гулаад. Они взяли в заложники всех нар и детей ракта из Сафф-Сурадж! Они первыми нарушили закон, они должны ответить!

— Я знаю, — ответил Страж.

— Нужно это остановить, — торопливо сказал я, — но сначала я должен освободить тех женщин.

— А после что? Что будет потом? — глаза Стража безразлично вперились в меня, даже не верилось, что я и впрямь сейчас говорю с Каннон.

— Это будет потом. Выводите солдат и двойников. По возможности постарайтесь показать двойников как можно большему количеству солдат. Это поможет нам переманить их на нашу сторону. А я выведу женщин. С этим надо кончать.

— Хорошо, давай действовать по твоему плану. Но после нужно действовать по-моему.

Я промолчал, не став дожидаться, что ещё скажет Страж — Каннон (сейчас я даже думать опасался, как она это делает), поспешил в другой конец здания, где должен находиться вход в подвал.

Стражи зашагали следом, будто бы охраняя меня. Но я, ускорившись, умчался вперёд. Пролетел мимо солдат, нырнул под лестницей, никто даже не заметил меня, все слушали Стража. Точнее, Каннон, которая теперь действовала по моему плану.

Двери в подземелье были как в бункере, да ещё и запертые. Замок электронный, открывается по отпечатку пальца. Совсем не такой замок, который можно вскрыть простой отмычкой.

Я шарахнул по замку сначала разрядом, но вместо того, чтоб открыться, дверь насмерть заблокировало. Тогда я прибег к лучу разрушения.

Как говорится, ломать не строить. Конечно, с толстой бронированной дверью пришлось изрядно провозиться, и как стена в монастыре она не осыпалась, но зато вышла довольно приличных размеров дыра. В неё я и пролез без всякого труда.

Из тёмного помещения я резко попал в белый, залитый ярким светом широкий коридор. Здесь было так тихо, и только люминесцентные лампы тихо гудели под потолком. В коридоре много дверей слева и справа. Все заперты, все на электронном замке. Проверил силу и, конечно же, не смог даже тонкую нить шакти потянуть. Печать Авара.

Я, конечно, мог бы попытаться взломать замки, но у меня совсем не было на это времени. Побежал в конец коридора, наверняка тут должна быть техническая комната или что-то вроде того, откуда можно открыть дверь.

Как раз в конце коридора виднелся поворот, но стоило мне приблизиться, как оттуда выскочили двое клонов. Один крепко прижимал к себе молодую женщину с большим круглым животом, приставив к её голове пистолет, а второй направил пистолет на меня. Эти клоны как раз возрастом были близки к возрасту императора.

Я тоже вскинул автомат. Здесь я, честно говоря, не ожидал засады, да и на камерах этих двоих я что-то не припомню.

— И? Что вы хотите? — спросил я, готовясь стрелять в любой миг.

— Чтоб ты ушёл отсюда, — сказал тот двойник, что держал в заложниках женщину.

Они глядели на меня с ненавистью и злобой, но при этом во взглядах читалось отчаянье и страх.

— А если не уйду, убьёте её? — усмехнулся я.

— Именно! — крикнул двойник. — А потом и тебя убьём.

— Ясно, — спокойно ответил я. — А двери не подскажете, как открыть?

Мой вопрос застал их врасплох. Недоумевая, они приглянулись. И этого мне хватило. Я выстрелил. Двойник, что держал меня на прицеле, рухнул на пол с простреленной головой.

Дуло резко переместилось на второго. Женщина, поняв, что ситуация у клонов вышла из-под контроля, пнула двойника локтем в живот и отбежала. Клон, кажется, и не заметил, что пленница сбежала. Он, округлив глаза от ужаса, таращился на дуло, судорожно сглатывал. А затем то ли бросил, то ли рука его от страха так ослабла, но пистолет с гулким стуком упал на пол.

— Не убивай, — почти шёпотом сказал двойник и неуверенно добавил: — Пожалуйста.

— Двери открывай, — велел я, подгоняя его автоматом.

Двойник закивал и торопливо бросился к ближайшей двери, прижав палец к панели. Первая дверь отъехала в сторону. Внутри женщина, снова беременная, но с едва наметившимся животом.

— На выход! — велел я. И женщину уговаривать не пришлось, она вскочила и понеслась к выходу, где её уже ждала подруга по несчастью.

Клон торопливо прикладывал палец к панелям, его потряхивало от волнения и страха. Он то и дело оглядывался, проверяя, держу ли я его на прицеле.

Каждый раз, заглядывая в очередную комнату камеру, я ожидал увидеть Леру, и каждый раз там оказывалась не она. В голове мелькнула отвратительная мысль: "А вдруг и её уже успели оплодотворить двойником?" Я эту мысль скорее прогнал. Как бы там ни было, главное, чтоб с Лерой всё было в порядке.

В следующих комнатах были женщины с младенцами. И этих комнат, где держали матерей с детьми, оказалось немало. Сколько же производили двойников для Амара Самрата эти несчастные? Судя по тому, что я увидел, женщин здесь держали лишь какое-то время, пока они не выкормят грудью ребёнка, потому что детей старше двух лет тут не было.

— Что вы делали с этими женщинами после того, как они выполняли свою миссию? — спросил я двойника.

Тот обернулся и растерянно уставился на меня.

— Я не знаю, — забормотал он. — Этим занимались Стражи. Я ничего не знаю.

Я щёлкнул затвором. Клон вжал голову в плечи и торопливо затараторил, зажмурив глаза:

— Их привозили и держали здесь. Они рожали, жили здесь какое-то время, а когда двойникИ подрастали, женщин увозили. Я не знаю куда…

— Стражи, говоришь… Если только Стражи этим занимались, почему твой отпечаток пальца открывает замки?

— Нам позволялось с ними… и-и-играть, — двойник начал заикаться. — После шестнадцати лет… Можно было ходить сюда. Мы мужчины, у нас есть потребности, и нам позволялось спать с ними… Не со всеми, только не с беременными.

— Заткнись! — заорал я на него, не в силах это слушать. — Заткнись и открывай замки.

Впервые я почувствовал ненависть и отвращение к Амару Самрату. Настолько жгучую, что даже ощутил облегчение, понимая, что он мёртв. Бессмертие, к чёрту такое бессмертие! Даже Каннон, отбирающая детей у матерей и та показалась мне святой, по сравнению с Амаром. По крайней мере, Каннон не издевается и не убивает женщин сотнями. У неё страдает только одна — мать, которой не повезло родить ребёнка необходимого Каннон.