Повелитель корней

Гальюн в носовом выступе — у основания бушприта.

Каюты в корме для достаточно немногочисленного экипажа.

И просторные трюмы, удобные, в общем-то, для всякого рода грузов, занимающие довольно приличное пространство этого маленького галеона. В том числе и потому что за неимением артиллерии она никакого места на корабле не занимала.

Да — в арсенале планировалось поместить массу пилумов и прочих средств поражения. Включая болты для арбалетов, которые сейчас Берослав пытался родить.

Вон — на каждый из задуманных арбалетов нужно было дугу выковать. А потом еще механически обработать. Тетиву для него изготовить такую, чтобы не порвалась от перегрузок. Ведь натяжение должно по задумке достигать тонны. Ну и германские вороты сделать, потому как ничем иным эти махины натянуть было бы попросту невозможно.

И если получится, Берослав хотел поставить на них простейшие блоки. Никаких хитрых эксцентриков и прочих ухищрений. Просто удвоение хода тетивы за счет того, что она через блоки уходила к ложе, где и крепилась. Что должно было самым позитивным образом сказаться на начальной скорости болта и энергии выстрела в целом.

Таким можно было и сквозь скутум врага доставать. И сквозь лорику ламинату. «Выхлестывая» на малой дистанции любого противника с одной подачи. Для чего высокие надстройки его галеона отлично подходили.

Спрятался.

Взвел.

Зарядил.

Высунулся. Совсем чуть-чуть и ненадолго. Выстрелил. И снова убрался с прострела.

Красота!

Собственно, в Высоком Средневековье генуэзские арбалетчики именно так и поступали. Даже применяя намного более слабые «пушки», но их неприятелям хватало…

Что-то огнестрельное хотелось сделать.

Очень.

Прямо распирало. Тем более что имелась и бронза подходящая, и селитра с серой, и уголь, и чугун, и свинец… Иди и делай. А главное — ничего по-настоящему серьезного-то не требовалось. Вон — каких-нибудь фальконетов или мелких карронад за глаза хватило бы. Таких, чтобы ставить на вертлюге где-нибудь у борта.

Раз.

И мелкой картечью в упор превратил команду вражеского корабля, рвущуюся на абордаж, в кровавый фарш. Но… Берослав боялся ее утраты раньше времени…

— Ты слишком увлекаешься этим кораблем, — тихо произнес Вернидуб, когда они отошли от ангара.

— Он наша надежда.

— Надежда на что?

— Разорвать расстояние и отвлечь их от нас. Ты разве не понял, что сделал император?!

— Я понял, но так ли это плохо?

— А что именно ты понял?

— Он пытается взять нас под свою руку.

— Если мы согласимся, то через несколько поколений уже и не вспомним о том, кто мы и где наши корни. Также, как многие кельты и иные народы. Мы растворимся в империи, которая безгранично сильнее и больше.

— Но взамен мы получим много всего хорошего.

— Сейчас. Понимаешь? Сейчас. Потому что императору нужен я. А потом… Умрем мы с тобой. Может, наши дети. Наши секреты рано или поздно утекут. И мы окажемся никчемной окраиной, с которой в лучшем случае сосут ресурсы.

— Если только мы не сможем построить достаточно городов и дорог.

— Ты же был в Оливии. Он в несколько раз больше Берграда. Хотя она по меркам империи маленький городок. У нас просто нет людей для того, чтобы сделать то, что ты говоришь.

— И поэтому ты хочешь уехать, бросив нас?

— Я хочу на время вас покинуть. Демонстративно. Чтобы он вас хотя бы год-другой не трогал. Торговля по накатанной пусть идет. Вы строите то, что должно. Канал тот же до Двины, а потом и в бассейн Ра. Башни-крепости. Круглые дома родовые. Разбиваете и распахиваете поля. Каждый год для нас — дополнительная надежда.

— Потом ты вернешься, и император вновь возьмется за тебя.

— Придумаем что-то. Нам главное: держать расстояние и тянуть время.

— Но зачем?

— Чтобы или ишак сдох, или падишах. Помнишь, я недавно тебе эту историю рассказывал? Вот примерно так. В конце концов, может начать война или очередное восстание.

— Чтобы что?

— Чтобы мы набрали достаточно силы и нас нельзя было слишком легко подчинить и проглотить. А в идеале — вообще нельзя. Союзное государство — да, но не более.

— Ты сам-то в этой веришь?

— Я верю в нашу победу. И хочу ее добиться малой кровью.

— А если нет? Если ты вынудишь императора напасть на нас? Если к стенам Берграда подойдут легионы? Чем ты сможешь их остановить?

— Найдется.

— Но пилумы против воинов в лориках ламинатах да за скутумами почти бесполезны! Чем ты их станешь пробивать? Арба… как их там? Этими своими поделками?

— Арбалетами?

— Да. Ты ими хочешь перестрелять всех врагов? Они же медленные!

— Нет, не ими. — улыбнулся Берослав.

— А чем же?

— Есть кое-что. Ты главное, не забывай продолжать закупать горючую соль, серу, медь с оловом и свинец.

— Это как-то связано?

— Да. — подмигнул ему Берослав. — Особенно горючая соль. Ладно. Пока же пойдем еще раз повторим материалы по парусному вооружению. Ведь следующий корабль строить уже тебе…

[1] Конструкция деревянного корабля с несущим силовым набором был придуман в районе 7–8 века н.э. в Восточной Римской империи. Однако распространилась повсеместно в Средиземном море лишь к 15 веку.

[2] Пролив Дракона — так Берослав назвал пролив Дрейка, который, впрочем, местным был неизвестен. Однако мастер-корабел не стал даже переспрашивать, чтобы не выказать свою необразованность.

Часть 3

Глава 8

172, берзень (март), 21

— Выбивай! — скомандовал Берослав.

Работники синхронно ударили кувалдами. И… ничего. Корпус корабля лишь покачнулся, но так и не сдвинулся с места.

— Прекрасно… просто прекрасно…

— Небеса не хотят, чтобы он сходил в воду! — назидательным тоном произнес Вернидуб.

— При чем тут небеса? Кто-то пропустил мимо ушей мои слова о наклоне стапеля.

— О каком наклоне? — удивился седой ведун.

Берослав молча ударил себя по лицу растопыренной ладонью. Несильно, но вполне демонстративно.