Повелитель крыс

Вспышка света… Григорий был готов окликнуть Терезу, и хорошо, что не сделал этого, потому что это было всего-навсего ее изображение.

Она сидела в тускло освещенной комнате — усталая, измученная, но, похоже, невредимая. По лицу ее не было видно, чтобы здесь с ней обходились грубо — по крайней мере, видимо, не пытали.

— Ценное предположение, но нет… она все еще в моей вла…

Григорий оторвал взгляд от созданного Франтишеком изображения Терезы, чтобы понять, почему связанный маг вдруг умолк. Франтишек смотрел не на него, а куда-то вверх. Его руки дрожали.

В это же время Григорий услышал голос в глубине своего сознания. Голос этот очень напоминал его собственный, но в нем было что-то лживое.

«Мне тут делать нечего, совершенно нечего. Единственная моя надежда — дом. Там, только там я смогу обрести силу, которая позволит мне одолеть Франтишека. Я должен прямо сейчас отправиться туда. Бояться мне нечего. Дом поможет мне решить все мои проблемы…»

Но тут сквозь туман, заполнивший разум Григория, прорвался голос:

— Конрад, ты нужен мне!

Григорий Николау всеми силами старался сохранить самообладание. Пусть сам Франтишек сейчас отвлекся, но его камердинер наверняка обратит внимание на водителя машины, который вдруг ни с того ни с сего начал страдать тем же недугом, что и их повелитель. Конрад, без сомнения, знал и о доме, и о том, каким образом он призывал свои жертвы.

Действовать нужно было без промедления. Именно сейчас, пока Франтишек боролся с зовом, можно было рискнуть и употребить магическое зрение для поисков Терезы. Она была где-то близко. Совсем близко.

А голос все звучал, все уговаривал. Не так действовали на Григория произносимые слова, как тон, которым они произносились. Тон был так настойчив…

Он нашел Терезу быстрее, чем зов снова овладел им, и не стал терять времени. Конрад мог появиться в следующую же секунду. Григорий переместился в пространстве, одновременно избавившись от чужой личины, чтобы Тереза не испугалась и сразу узнала его.

Почти непроницаемый мрак сменился тусклым освещением. В крошечной комнатушке, где горела одна-единственная лампочка, стояли только кровать и стол.

На кровати сидела Тереза, закрыв глаза и обхватив колени руками. Она не спала. В то же мгновение, как только появился Григорий, она открыла глаза.

Она ахнула, и Григорий мысленно проклял себя за то, что не додумался хоть как-то предупредить ее о своем появлении. Какой же еще реакции приходилось ожидать? Откуда ей было знать, что он возникнет перед ней, откуда ни возьмись? Ведь она почти наверняка думала, что он…

— Погиб! — прошептала она, вскочила с кровати и бросилась в его объятия. — Я думала, что ты погиб!

Григорий не в силах был пошевелиться, обуреваемый ураганом чувств — радостью, печалью, изумлением.

Тереза отстранилась и заглянула ему в глаза. Вымученная улыбка шевельнула ее губы.

— Он не желал говорить, что с тобой случилось, поэтому… я ожидала самого худшего. Но я так надеялась, что ты жив!

— Я чудом спасся, — отозвался Григорий и вкратце рассказал Терезе о выстрелах-уколах и о том, как ему каким-то непостижимым образом удалось телепортироваться с того места, откуда злодеи увезли ее. А потом, не дав Терезе ничего сказать и спросить, Григорий торопливо проговорил: — Нам нужно немедленно уходить. Франтишек сейчас борется с зовом дома. Пока он отражает эту атаку, у нас есть возможность выбраться отсюда незамеченными и…

Тереза так смотрела на него, что Григорий запнулся и умолк.

— Этот… зов, — с широко раскрытыми глазами спросила она, — это как… голос в ушах, похожий на твой собственный?

Тот голос, что звучал в ушах Григория, к этому времени стал еще более настойчив. Он пытался убедить его в том, что самое надежное убежище для них с Терезой не иначе, как под крышей дома. Было в этом голосе нечто гипнотическое, нечто такое, что…

Григорий тряхнул головой, проморгался и постарался сосредоточиться на реальности. Он начал было отвечать на вопрос Терезы, но с ужасом заметил, каким отстраненным стал ее взгляд. Сомневаться не приходилось — она тоже слышала зов дома.

— Тереза! — перепуганный маг схватил свою спутницу за плечи и принялся трясти.

Тереза еще более испуганно посмотрела на него.

— Это был зов, правда? Так вот о чем ты говорил… Он меня хотел, Григорий. Он меня получил…

— Все хорошо, Тереза, — успокаивающе проговорил Николау, — пока мы вместе, мы сильнее, чем этот дом.

Он искренне надеялся, что это так и есть.

Как же она доверяла ему! Просто поразительно! Тереза кивнула и даже сумела улыбнуться. А потом она обвела взглядом свою темницу и спросила:

— Но как же мы выберемся отсюда? Не можешь же ты просто взять и сделать так, чтобы мы оказались в другом месте?

— Это будет нелегко, но сделать я хочу как раз это.

Голос продолжал нашептывать увещевания, уговаривал, уламывал, мешал сосредоточиться и уж тем более мешал произвести сложное магическое действо.

И все же Григорий попытался.

Это оказалось равноценно тому, как если бы он бился головой о стену. После первых неудачных попыток он был готов отказаться от задуманного — настолько велико оказалось напряжение. Ему казалось, словно неведомые силы растягивают его во все стороны сразу, а потом его как бы немилосердно скрутили, и еще, еще… Он с трудом сдерживался от того, чтобы не закричать, но боролся, как мог. Другого выхода не было, что бы там ни твердил занудный голос в ушах.

Тереза взяла его за руку, чтобы поддержать, и как только ее пальцы легли ему на ладонь, новые силы хлынули в тело Николау. Он не сразу понял, откуда они взялись, пока не догадался, что его дар усилился за счет контакта с Терезой.

Стена начала таять. Николау ощутил толчок. Перед глазами у него поплыло.

Темница превратилась в элегантно обставленную гостиную. Вдоль стен от пола до потолка тянулись книжные полки. Возле стола красного дерева стоял роскошный, обитый кожей стул, ближе к одной из стен — массивный письменный стол с наклонной крышкой на консолях.

За письменным столом на вертящемся стуле сидел мужчина и что-то писал в толстенной книге. Неожиданно он вздрогнул, словно ощутил присутствие посторонних, и резко обернулся. Очки съехали ему на нос, он широко открыл рот и, похоже, имел намерение поднять тревогу.

Но тут прямо в открытый рот приземистого пузатого старикашки влетел ком бумаги и приглушил его крик. Он выпучил глаза и попробовал вытащить изо рта кляп.

Но Григорий не дал ему такой возможности. Тяжеленный фолиант сорвался с одной из полок и пребольно ударил старикашку корешком по лбу. Тот застонал и, обмякнув, завалился набок, отчего стул описан пол-оборота.