Повелитель Островов

Он не всегда занимал подобное положение, и этот жезл — верный спутник и соратник мужчины — был свидетелем многих ударов судьбы, которые пришлось вынести его хозяину в прошлом.

— Госпожа, — произнес гость, склоняясь в низком поклоне — гораздо ниже, чем того требовала простая вежливость. Он чествовал Илну так, будто был ее слугой.

— Я делаю регулярные пожертвования окружному капитану, — холодно заметила девушка. — Если вы почему-то оказались обделенным, решайте свою проблему непосредственно с ним. Всего доброго, господин!

Водер покачал головой.

— Я не служу в Центральном Управлении, госпожа, — сказал он. — И сюда пришел не с целью вымогательства. Я здесь для того, чтобы закрыть ваше дело.

Мужчина говорил тихо, медленно, слегка картавя. Фигурой и манерой держаться он почему-то напомнил Илне ее брата Кашела. Нет, конечно, Водер не дотягивал до его богатырского сложения, но в нем присутствовала та же твердость и решимость, которые были не чужды и самой Илне.

— Разве существует закон, запрещающей благородной даме заниматься ткачеством у себя дома? — осведомилась девушка. Если б перед ней был обычный человек, ох, каким презрением обожгла бы она его в этой простой фразе! Но сейчас она говорила нейтральным тоном, не допуская и нотки пренебрежения. — Я не принимаю участия в делах этого домовладения. По сути, я вообще не веду никаких дел, мастер Водер. Если у господина судьи имеются какие-то претензии к качеству моих изделий, пусть обращается по этому вопросу к Белтару ор-Холману, в его магазин на Стеклянной улице.

Водер снова отрицательно покачал головой.

— Прошу прощения, госпожа, — сказал Водер с искренним сожалением. — Но с вашими кружевами связана, по меньшей мере, дюжина убийств. Мужчины убивают своих жен, жены — подружек мужей… несколько человек утопилось оттого, что любимые бросили их. А прошлой ночью один бедняга повесился из-за того, как он поступил со своей женой. Подозреваю, он очень любил ее. И таких людей немало…

Во время своей речи посетитель осматривал комнату, его взгляд переходил со станков на рабочий стол, затем на прикрученный к полу кованый сундук — ничто в скудном убранстве не ускользнуло от его внимания. Он посмотрел в глаза хозяйке и с кривой усмешкой резюмировал:

— Этому надо положить конец, госпожа. Действительно, надо!

Недовольно хмыкнув, Илна прошествовала к сейфу.

— Ну хорошо, — решительно произнесла она (хотя знала, что номер не пройдет — на этот раз), — сколько вы хотите?

— Госпожа, я бы очень хотел, чтоб все было так просто, — ответил Водер, и снова ее поразила искренность его тона. — Прошу поверить мне: у меня семья, и, конечно же, я бы сделал многое, чтоб обеспечить ее. Но сюда я пришел не за этим… Вы творите зло, госпожа. И вы знаете это, так же как и я. Если б речь шла о простом нарушении закона, я, возможно, посмотрел бы на все сквозь пальцы. Но то, что торится сейчас, необходимо остановить!

Илна резко обернулась к посетителю.

— Вы сказали то, что собирались, — ледяным голосом проговорила она. — Теперь уходите.

— Госпожа, — продолжал настаивать Водер, — у меня за плечами трудный путь, полагаю, у вас — тоже. Посему надеюсь, вы понимаете то, что я говорю: творящееся безумие надлежит прекратить. И сделаете это либо вы, либо я. Мне крайне неприятно делать подобные заявления. Но именно за этим я пришел.

Их глаза встретились и зацепились: ее — карие, его — серые, но и те, и другие жесткие и неуступчивые, как пара мельничных жерновов.

— Видите ли, госпожа, — продолжал посетитель, — я живу здесь. Прожил в Эрдине всю мою жизнь.

Водер с сожалением покачал головой, казалось, он недоволен собой.

— Я люблю свой город, хоть это и звучит глупо. И я не позволю продолжаться смертоубийствам.

— Всего хорошего, мастер Водер, — ровным голосом повторила Илна.

Тот кивнул на прощание.

— Очень сожалею, — промолвил он, прежде чем прикрыл за собой дверь. Твердо, но тихо.

Илна прошла к станку, на котором она работала над портретом. Несколько мгновений рассматривала образ на мерцающей ткани, затем вернулась к двери и снова отворила ее. В прихожей застыла девушка-служанка с таким видом, будто дожидалась смертного приговора.

Илна холодно улыбнулась.

— Пошли курьера в магазин Белтара ор-Холмана, — приказала она. — Он мне нужен немедленно.

— Мастер Белтар ждет в приемной, пока вы закончите работу, госпожа, — промямлила девушка. — Пригласить его?

Движением руки Илна отослала служанку. Ее раздражало такое отношение — будто она была каким-то капризным чудовищем! На самом деле она никогда не причиняла людям вреда, без достаточных оснований. А жизнь подталкивала ее гораздо к большей жестокости, чем она считала возможным для себя.

Белтар вошел в прихожую с принужденной улыбкой на лице. Илна провела его в мастерскую. Торговец теперь позволял себе роскошь в одежде, хотя по-прежнему придерживался консервативных цветов: его туника была в тонкую коричневую и оливковую полоску, а загнутые кверху концы туфель украшали кисточки из конского волоса.

При этом мастер Белтар заметно похудел, лицо его приобрело сероватый блеск, напоминая отражение в цинковом зеркале.

— У нас возникла проблема, — произнесла Илна, плотно притворяя дверь. Она прошла меж двух своих станков. Больший — сдвоенный великан — был покрыт кисеей, чтоб скрыть незаконченную работу. — Проходите сюда. Вам знакома женщина по имени Леа ос-Вензел? Жена судьи?

— Я знаком с ней, — осторожно ответил Белтар. Илна никогда не дозволяла ему приближаться к станкам спереди, где можно было рассмотреть создаваемые рисунки. — Теперь она предпочитает называться Леа бос-Зеллиман. Она наша покупательница.

В комнате находилось несколько станков, на которых в настоящий момент изготавливались кружева. Образцы узоров неуловимо изменялись от станка к станку. Нет, конечно, торговец ничего не видел, но он мог судить по тому воздействию, которое кружева оказывали на него.

— Будто бы имя что-нибудь значит, — фыркнула Илна. Она скривила губы: — Будто благородное происхождение имеет какое-то значение!

Белтар удивленно сморгнул: прежде ему не доводилось наблюдать подобных вспышек у своей хозяйки. Илна и сама недовольно поморщилась, отошла к станку, на котором покоился прямоугольный образец — возможно, будущая шаль — шириной в целый ярд и примерно восемь дюймов в длину. В качестве нити она использовала смесь обычной шерсти и козьего пуха, и то и другое — черного цвета, так что узор проявлялся скорее в текстуре ткани, чем в окраске.

Белтар взглянул на образец, задохнулся и поскорее отвел глаза. Илна холодно улыбнулась и отрезала небольшой кусок от ткани.

— Я хочу, чтоб вы отнесли это госпоже Леа, — заявила она, направляясь к рабочему столу. — Передайте: это подарок от меня бесплатный подарок.

Она выложила обрезок на столешницу, тщательно разгладила и взялась за свой незачехленный нож — другая ткачиха воспользовалась бы ножницами, но только не Илна! Двумя пальцами она прижала левый верхний угол ткани к столу.