Повелитель снов
Шрифт:
– Ты недоволен миром?
– Я недоволен собой.
– Это одно и то же. Так вот, чтобы снять твои будущие вопросы и начать говорить по существу… Ведь более всего тебя волнует… девушка, не так ли?
– Волнует – слишком слабое слово…
– Ты стал обывателем, Олег. Никакой профессионал никогда никому не признался бы в такой слабости, как привязанность…
– Угу. Как сказал поэт: «Гвозди бы делать из этих людей – не было б крепче в мире гвоздей…»
– Кажется, Владимира Владимировича ты слегка переврал. Да и по существу…
– И по существу – тоже. Все здания всех разведок мира стоят на людских страстях и пороках… Но более – на высоких нравственных порывах, имя которым –
– А ты прекрати выражаться… Что ни фраза, то истина. В предпоследней инстанции. А я ведь генерал, мне и без того достается. Устаешь, знаешь ли.
– Извини.
– Анюта – настоящая. Ну что, засиял? Ладно, не отвечай. Почему на тебя покушались?
– Меня перепутали с Дэниэлсом… – начал я и – запнулся. – Или – с Аскером?!
– Да. С ним.
– Тот же дом… Короткая бородка…
– Еще ты – загорелый.
– Прошлое лето выдалось жарким.
– И телосложение, и разрез глаз…
– Вообще-то… Не слишком мы и похожи.
– Помнишь пословицу? Для китайцев все белые – на одно лицо? Для арабов, что на тебя вышли, – то же самое.
– Но этот Алеф меня не опознал.
– Алеф – другого полета птица. – Генерал вдруг резко замолчал, словно едва не проговорился.
– Сказал «а» – говори весь алфавит. Иначе дальше не двинемся. То, что Аскера решили убирать, – связано со здешними делами? Или – с другими?..
– Сидел наш Аскер под личиною в одной южной стране, хорошо сидел… Как сказано в одной умной книге – «путал им сны…». Но так уж сошлось, что… Ладно, ты прав. Мы тоже предположили, что здесь не просто испытали оружие, но и… предложили его к продаже.
– Южным людям?
– Да. Но… вмешалось одно обстоятельство…
– Смерть сенатора?
– Умница. Именно. А сенатор – из ближнего круга, из самого ближнего… Грохнули громы и молнии… Пришлось рисковать, отзывать Аскера из бессрочной командировки и втыкать сюда по-спешному…
– Это даже не рискованно. Хуже. Непрофессионально.
– Ну не держи ты нас за полных идиотов, Дрон! И за придворных лизоблюдов тоже!
– Извини.
– Представитель основного покупателя – Алеф – из той же страны, где сейчас работает… работал Аскер.
– Алеф… Кажется, первая буква еврейского алфавита.
– Амбиций Алефу не занимать. Иудеев он ненавидит искренне, страстно и отчаянно. Как любой полукровка.
– Его отец – еврей?
– Да. Соблазнивший вдову и мать двоих дочерей… под видом палестинского патриота. По его наводке «миражи» израильтян разметали квартал арабов по кирпичику – там был штаб какой-то организации… А у вдовы родился мальчик. Рос дико – били все и всегда. Но – выжил. И единственное, что греет его в жизни, – месть. Отцу и его соплеменникам. Доведенная почти до абсолюта. Али Мохаммед Фалех, так его имя. А умом он все же в отца удался – в финансовых вопросах как рыба в реке!
И для него, как и для остальных, Аскер – а он под своим именем работал – организатор исламистского сопротивления в России. Да и родословная… Он – из рода Дариев.
– Это я запомнил. На всю жизнь. Имя Александр – не мешало?
– Хотя и редкое, но популярное на Востоке – Искандер.
– Понятно.
– В Бактрию он приехал по легенде – искать редкую монету, что и твой Дэниэлс. Которая – медальон и талисман. Символ власти и средоточие силы.
– Короче, вы хотели перекупить оружие или… методику раньше южных людей? Или – так взять? По скудости средств?
– Лучше – «или так». Вместе с методистом. Но не по скудости, как ты неосторожно выразился… Операция по задержанию и экстрадированию супостатов санкционирована на самом верху.
– Но успех пока не пришел…
– Учитывая,
что работаем всего неделю…– Местных ставили в известность? Хотя бы об официальном поводе посещения здешних палестин?
– Нет. Почему тебя это заботит?
– Встречался с генералом СБГ Гнатюком Александром Петровичем. Он болезненно воспринимает любое несанкционированное вторжение… на его территорию.
– В связи со смертью высокого сенатора мы бы тут могли ошиваться почти официально, но зачем привлекать избыточное внимание?
– Понятно. То есть, если бы Алеф или кто-то из его людей опознал Аскера, ему бы ничто не грозило, так?
– Абсолютно. Уж как-нибудь Аскер сумел бы убедить товарищей по партии, что или прикрывает сделку, или представляет другого покупателя – из того же муравейника. Правда – ревность…
Мне сразу вспомнился Эжен… Ревность? Кого и к кому?
Бобров прочел на моем лице вопрос, усмехнулся:
– Алеф, невзирая на высокое занимаемое положение и прочее, всего добился своим горбом, своей кровью… Вернее – чужой. Ее он проливал не ручьями даже – реками: и в Израиле, и в Испании, и в Афганистане, и у нас на юге… А Аскер… Его предки – родоначальники и основатели и нескольких держав, мистико-религиозного ордена и даже целого религиозно-философского течения, не забытого на Востоке и теперь и органично соседствующего во многих странах с исламом… Если по-западному объяснить, он для них – как один из клана хранителей Грааля… – Генерал вздохнул. – Алеф ревновал. И завидовал.
– И оттого открыл охоту? Выбрав целью меня?!
– Ты этим разочарован?
– Именно то слово. Разочарован.
Глава 68
– Алеф мог сколько угодно маяться завистью, но вряд ли бы что предпринял… Аскер сжился с ролью, был в большом авторитете… Просто… Случилось непредвиденное обстоятельство, впрочем, как всегда в нашей профессии… Вернее, череда непредвиденных обстоятельств…
– А именно?
– Во-первых, Аскера прямо на въезде в Бактрию – а приехал он с шиком, на «порше», – опознал один товарищ из Курдистана… Типа – беженец, их тут много зависает, чтобы потом тихохонько в Европу перетечь… Так вот: в те далекие времена, если помнишь, курдов мы особо привечали, их национально-освободительное движение против турецкого ига поддерживали и субсидировали… И Аскер на заре юности проходил стажировку как раз в курдском лагере, на территории Ирака, заодно подтягивая языки и перенимая обычаи… Кстати, именно там Аскер узнал – какая он, оказывается, важная птица, в смысле происхождения… И указал в отчете.
Так вот: в курдском лагере Аскер был обычным советским военспецом по диверсионной подготовке. Курды были почти свои, информации через них текло море… Потом курд тот незадачливый – делать-то ничего не умел, только воевать, – успел пострелять и в Афгане, и в Чечне… И теперь, увидев Аскера, подъехавшего эдаким фертом, подойти постеснялся, но сотрапезнику своему и выложил: видишь, как бывшие чекисты теперь заматерели… Дескать, из простых лягушек выдвинулся…
А сотрапезником того курда был некий Мустафа Азалиф, здешний представитель гуманитарной миссии «Исламское единение». Правда, оформлен он в Бактрии наверняка туристом долгосрочным… И Аскера он по той южной стране запомнил – был он и у них в офисе мельком… Короче, этот Мустафа порасспросил курда подробнее и с пристрастием, воспылал гневом и решил самолично и самочинно лазутчика Аскера пригасить. Нет, не по правилам, конечно, ему бы доложить сперва… Но он решил стать героем… Да и – брат у него младшенький всего полгода как сложил буйну голову на границе Ингушетии… А старшего, по слухам, умучили в застенках пророссийского чеченского режима…