Повелитель Теней. Том 2

Чего блять?!

Нет, в ушах у меня мушки не сношались.

Все правильно услышал.

Этот мужик, если случится надобность воевать по-рыцарски, кроме кожаной одежды — основание для доспехов, поверх нее одевает кольчугу, а сверху ламелярный доспех.

Слуга помогает ему закрепить «навесное», потому как в такой «шубе» Фратер менее подвижен, чем без нее, да и самому справиться довольно сложно (читай — невозможно).

Я попросил Фратера объяснить как полностью описывается его броня.

Спросил просто, чтобы поржать.

— Горшковидный шлем, который опирается мне на плечи. Горло и плечи покрыты кольчужной пелериной. На корпусе кольчуга мелкого плетения, которая на руках доходит до запястий, на теле же до середины бедра, что является дополнительной защитой. Поверх для дополнительной защиты надеваю ламелярный доспех. Ниже пояса чешуйчатая юбка. Сапоги усилены пластинами, оплечье и наручи с перчатками доже пластинчатые, — скороговоркой произнес Паладин Бога Виноделия, словно таблицу умножения отбарабанил.

Фратер Шовель в рыцарском обличье.

Я только и смог, что похлопать глазами.

В мозгу кольнуло, что выражение пелерину я слышал в своем мире…

Может быть так, что часть названий на Земле на самом деле родом отсюда?

Или же, воинская наука развивалась в обоих мирах одинаково?

— Война помогает развиваться, — неожиданно заявил Олегус.

Да, кстати говоря, путем нехитрых поправок, причем не меня, а Фратера, оборотень все же вбил мне в голову, что правильнее в его имени делать ударение на «о», а не на «е».

— В твое время иначе было? — заинтересовался Паладин Бога Виноделия.

— В «мое время», мы воевали либо в звериных обличьях, либо с элементами доспехов, либо в кожаных легких доспехах, — усмехнулся капитана отряда оборотней. — Зачем тратить время и деньги на покупку лат, если у каждого второго в руках зачарованное оружие? Демоническому клинку генерала Лилит, например, плевать на то, какой доспех рубить — она вскрывала им людских рыцарей в их кольчугах с такой же легкостью, как если бы их не было. Эльфов, конечно, сложнее рубить. У длинноухих были доспехи, причем даже не пластинчатые, а целые элементы были выкованы единым целом. Поножи, наручи, наплечники, нагрудники…

— Латный доспех, — кивнул Фратер. — Да, такие сейчас тоже есть. У Белых Клинков короля людей такие доспехи, еще эльфийских мастеров, времен Последней Войны. У знати много. Гномы в Хейме не раз пытались повторить, но особых успехов не достигли.

— А вот дворфы смогли для Практиков создать великолепные латные доспехи, — хмыкнул Олегус. — Гномы же… Да что они сейчас могут? Так, бледная тень себя прошлых. Без магии им тяжко, развивают науку…

Угу.

И двух хоббитов уже на орбиту запустили.

— Погоди-ка, — оживился Фратер. — Ты что, бывал у гномов после Последней Войны?

— А, ты думаешь, что меня сразу как пали последние Практики, в ошейник заковали и в рабство продали? — расхохотался оборотень. — Нет, я и несколько десятков выживших, еще немало времени наводили шороху в тылах противника, мстя за наших господ. Мы сперва с дроу на их Темных Островах осели, а потом, как люди решили расквитаться со всеми и сразу, бежали в Хейм. Сколотили банду, наемничали, пока лихое время было. Надеялись, что господа вернуться. Хоть один, — он посмотрел на меня. — Из всей «Кровожадной стаи» дожил о этого времени только я…

Шовель закашлялся.

— Как ты сказал? — сипло спросил он. — «Кровожадная стая»?

— Ну да, — невозмутимо ответил оборотень. — Что, проблемы какие-то с моим прошлым, Паладин?

— Никаких, — поджав губы, процедил Шовель.

Но, по изменившемуся лицу, было видно, что он врет.

Но и говорить об этом не хочет.

Сделав себе зарубку о том, что следует порасспросить бывшего капитана оборотнячьих войск подробнее о его былых заслугах, я переключил разговор на то, что за мной охотятся.

Ненароком упомянул про мага, о котором говорила зверолюдка.

— Есть такой, — согласился Олегус. — Жадный до денег тип. Скользкий. Зовут Магус Кривой. Темная личность. Сам себе на уме. Честно говоря, господин, я бы не доверял этому хмырю.

Ага.

Сделаем зарубку на память.

— Впрочем, я бы и Лео голову отвернул, за то, как она со мной обращалась, — беззаботно произнес Олегус.

Поинтересовавшись подробностями, в ответ услышал немало интересного о своей новой рабыне.

— Лео и Тео, — так звали обеих зверолюдок, — одни из самых отпетых головорезок в Восточной Провинции. Жадные до денег. Вытирающие ноги обо всех, кто слабее них, пресмыкающиеся перед более сильными. Много лет назад они остались единственными выжившими из своего прошлого отряда, сколоченного из тигрисов. Причем, поубивали их сородичей, по вине обеих этих тварей. Они получили всю награду, но их изгнали из деревни. Вдвоем работать им было сложно, поэтому они купили меня у работорговцев в Вилоссе. И с тех пор держали по большей части в звериной форме, выдавая за простого ручного медведя, — Олегус с ненавистью сплюнул на землю, продолжая шагать рядом с нашими мерно плетущимися коняшками. — Знали бы вы, господин, как это унизительно. Мочиться как зверь, срать не в отхожее место, а посреди леса, лакать воду языком, жрать то, что задерешь или поймаешь когтями на реке… Порой Лео обращала меня назад в человека, но только лишь для того, чтобы поразвлечься. Ненасытная зверолюдская сука.

Еще один плевок достиг своей цели с такой скоростью, что иные стрелки из лука позавидуют.

— А может прирежем ее? — предложил неожиданно Фратер.

— С хера ли такая инициатива? — я чуть из седла не вывалился. — Охладись, Паладин. Это моя рабыня.

— Но ваш союзник говорит о ней страшные вещи.

— Как будто мы не подозревали, что она не только шлюшастая хвостатая обитель блох, но и отнюдь не благородная леди? — уточнил я. — Нет, батарейка мне нужна. И, напомню, вообще-то ты ее поиметь хотел…

— Уверен, что мои кресла будут благодарны за то, что я не омою их соками столь низкого существа, — скривился Фратер.

Оборотень заржал.

— Радуйся, что не сделал этого раньше, — посоветовал он. — Не то бы получил удар по самолюбию мужского естества.

— Как это? — не понял ни я, ни Паладин.

Капитан еще раз хмыкнул.

На этот раз самодовольно и откровенно мужлански.

— Ну, скажем так, — на его лице появилась довольная ухмылка. — Я ее вообще не жалел, когда был в человеческом обличье. Любой другой мужик после меня, там просто терялся…