Повелитель теней. Том 3
Шрифт:
— Этого я тоже не хочу, — сурово проговорил Арман. — Убийство короля — тяжкий грех, даже если корону надела змея. Я не желаю, чтоб ты пачкал его кровью свои руки и пятнал свою душу. Малыш Айолин, как всегда, мудр не по годам, и ты правильно сделал, когда прислушался к его совету. Только боги решают участь королей, и участь Ричарда предрешена. Он умрёт, а ты будешь жить. И не спорь со мной, — его палец мягко коснулся губ Марка. — Что у тебя за дурная привычка спорить с королём? Лучше отдохни, пока есть время. Закрой глаза и постарайся забыться сном. Пусть тебе приснятся зелёные луга и густые дубравы, небо над пологими склонами холмов и жаворонок в этом небе. Пусть снятся олени, вышедшие к водопою, лодка, плывущая
Марк хотел возразить, что разбудит его скрежет засовов, и это будет значить, что тюремщики пришли за ним, чтоб отвести к палачам, но наверно Арман, коснувшись его губ, затворил их. Он не смог произнести ни слова, его веки сомкнулись, и он почувствовал, как расслабляется его измученное тело. И ему казалось, что он лежит на дне лодки, которая плывёт куда-то, мягко покачиваясь на волнах. Тишина и покой снизошли на его душу, и он погрузился в глубокий сон, зная, что спит на руках своего короля, и пока это так, ему нечего бояться.
Скрежет засова прозвучал, как гром. Он вздрогнул и снова почувствовал, как ноют плечи и болят раны. Он лежал на жёсткой койке и его запястья и щиколотки затекли от железных браслетов. Открыв глаза, он увидел, что в окно через решётку льётся яркий свет позднего утра. Приподнявшись, он смотрел, как открывается дверь его узилища, но не испытал страха. Он был готов к тому, что его ожидает. Он помнил свой сон, и это воспоминание наполняло его душу покоем. Это был последний бесценный дар его короля.
Глава 19
За несколько часов до рассвета в стане алкорцев зазвучали трубы, и на поле между позициями передовых отрядов обеих армий выехал небольшой отряд всадников с факелами. Тут же поднятый адъютантом с походной постели Леонард Девре поспешно, насколько позволяли ему тяжёлые латы, которые он не снимал уже несколько дней, взгромоздился на коня и в сопровождении своих рыцарей, скрывавших сонные глаза под глухими шлемами, выехал навстречу.
Барон Отадер, встретив его, как старого доброго знакомого, дружеской улыбкой, учтиво раскланялся и передал Леонарду запечатанный красным сургучом пергаментный свиток и, распрощавшись, ретировался обратно за линию алкорских укреплений.
Леонард, которому не терпелось узнать, что в свитке и, полагая, что это послание неминуемо повлечёт скорый созыв военного совета, решил сам отвезти его в ставку короля. Потому вскоре он проехал, звеня доспехами, по деревушке и спешился во дворе дома старосты. Его сразу же проводили к королю, и спустя несколько минут вниз спустился офицер, который разослал вестовых по ближайшим деревням.
Не прошло и часа, как зальчик на втором этаже дома снова заполнился военачальниками и командирами войска Сен-Марко. У стола рядом с мрачным королём сидел граф де Бове, задумчиво перечитывая послание, написанное на белёном пергаменте.
— Все в сборе ваше величество, — наконец доложил маркиз Вайолет, садясь на своё место.
У него было не менее озабоченное выражение лица. Он беспокойно оглядывал лица прибывших, которые с явной тревогой смотрели на короля.
— Альдор ответил на наше послание, и дал нам не совсем тот ответ, который мы ожидали, — мрачно проговорил Ричард. — Он сообщил имя своего поединщика, но при этом воспользовался предоставленным ему нами правом назначить время поединка.
— И сколько времени он нам дал? — спросил принц Жоан, который лучше других чувствовал,
что отец не просто встревожен, он взбешён, хоть и скрывает это.— Немного, — ответил король, бросив на него холодный взгляд. — Поединок назначен на ближайшее утро, после рассвета, как только мы будем готовы.
В зале стало шумно, бароны и рыцари переглядывались, громко недоумевая по этому поводу.
— Но ведь ещё недавно они делали всё, чтоб затянуть время! — воскликнул барон Ренар-Амоди, вызванный на совет в числе других командиров.
— Если только это не было уловкой, — проговорил граф де Бове. — Наша разведка сообщает, что вся активность вокруг этого странного сооружения под стенами алкорцами прекращена. Оцепление они сняли, и все мастеровые вернулись город. Они или отказались от идеи соорудить там что-то, или просто делали вид, что что-то делали, чтоб ввести нас в заблуждение.
— Энфер Ликар вернулся в город? — спросил граф Блуа, буравя главнокомандующего своими круглыми совиными глазами.
— У нас нет таких сведений, — ответил де Бове. — Получив от барона де Сегюра донесение о его скором возвращении с севера, мы выслали несколько усиленных отрядов, чтоб перекрыть дороги в этом направлении, но они до сих пор не известили нас о том, что встретили его.
— Дело может быть в том, что при строительстве этого загадочного сооружения алкорцев постигла неудача, — произнёс маркиз Вайолет. — И они решили отказаться от этой идеи, посчитав, что готовы к сражению и без него. Теперь, когда у них больше нет нужды оттягивать битву до конца строительства, они сделают всё, чтоб не дать нам возможности дождаться подхода основных сил. Потому они и форсируют события. Номинально войско может возглавить второй сын альдора принц Лорант, в то время как фактически сражением всё равно будет руководить Беренгар. Если всё так, то какая-либо задержка им теперь не то что не нужна, она для них опасна.
— Нам тоже затягивать нельзя, — хмуро кивнул король, глядя на него. — С каждым часом боеспособность нашей армии уменьшается. Запасы провианта тают. Фуражиры ничего не могут отыскать в ближайших деревнях, а в дальних им удаётся наскрести крохи, которые не успели попрятать местные крестьяне. Куда бы они ни пришли, везде их встречают пустые дома и распахнутые ворота хлевов. Сражение на рассвете, когда наши рыцари и их кони уже отдохнули и пока не страдают от голода, нам выгодно.
— И всё же я советовал бы повременить с наступлением, ваше величество, — проговорил граф де Бове. — В письме есть оговорка, что мы можем начать поединок после рассвета, но когда будем готовы. Это даёт нам право выжидать, ссылаясь на то, что пока мы не готовы.
— Каким образом мы это объясним? — хмуро спросил король.
— Мы не обязаны ничего объяснять. Просто известим их о том, что объявим о нашей готовности звуком труб, и пусть ждут.
— Они сочтут нас трусами! — воскликнул Ричард.
— То, что сперва кажется трусостью, в случае конечной победы будет признано военной хитростью, — возразил граф.
— Значит ли это, — голос короля стал вкрадчивым, — что вы, наш главнокомандующий, не готовы предложить нам план сражения, который мы приказали вам разработать и сообщить нам этим утром?
— План сражения у нас имеется, — пояснил де Бове, — однако в виду крайне невыгодных для его начала условий следовало бы дождаться хотя бы уравнивания баланса сил. Сейчас противник находится на удобных для себя специально подготовленных позициях. Его город надёжно укреплён, армия обеспечена всем необходимым. К тому же у него явное численное преимущество. Потому я всё же считаю, что нам нужно подождать подхода пехоты и лучников, тем временем подготовив позиции и снаряжение для штурма.
— Мы не можем оттягивать поединок на несколько дней, граф! Он назначен на утро. Не на день, не на вечер, а на утро после рассвета!