Повелитель Теней. Том 3

Крутанув клинки в руках, он нарочито медленно повёл шеей, будто разминая ее перед тяжелым боем, а уже в следующую секунду распрямившейся пружиной прыгнул ко мне.

Одновременно с этим со спины на меня напал скрытник, от которого я ушел в сторону, зарядил ему локтем в лицо, схватил свободной рукой за капюшон и бросил под ноги наступающего эльфа.

Они столкнулись, секундное замешательство — и мне этого достаточно, чтобы подпалить скрытника Колдовским Огнем.

Который, чем чаще я его применяю, тем больше становится меньше похож на обычное пламя, наливаясь оттенками белого, зеленого, серого и черного.

Плевать.

Главное, как же воет этот любитель «инвиза».

Рослый эльф кувырком ушел в сторону и уже находился на ногах.

Милена попыталась атаковать его когтями, но заработала лишь порез на ногах, оглушила противника звуком, к чему подключились две другие гарпии, отчего эльф «поплыл».

Меня упрашивать долго не надо.

Бросившись в атаку, едва не закончил свой славный путь эльфийского мясника прямо здесь.

Узкое мифриловое лезвие ударило по моей шее так быстро, что я едва успел заблокировать его «Пожирателем Душ».

Второй выпад я пропустил и заработал резанную рану правого бока — зачарованный меч с легкостью прошил чешуйчатую защиту драконьего доспеха.

У-у-у-у, сука!

Не давая эльфу опомниться, ударил его наотмашь рукой, ломая холеный прямой, как пути РЖД нос.

Эльф даже не пикнул, но попытался ударить меня в грудь.

Перехватив «Пожиратель Душ» в левую руку, я поднырнул под выпад, развернулся спиной к противнику, ударил его левым локтем в лицо, заблокировал клинком укол вторым оружием мне в селезенку, правой рукой схватил его за руку и, используя последнюю и свое плечо в соответствии с правилом рычага, сломал ему правую руку в локте.

Эльф заорал, выронив оружие.

Левой ногой я ударил его в правое колено, сломав ногу и поставив эльфа на колени лицом к творящемуся на дороге побоищу.

Его левая рука попыталась меня достать еще одним уколом, но я перехватил клинок, прижал его запястье ногой к земле и что есть силы вмазал по холеной роже правым кулаком.

Пирамидальные «косточки» с хрустом сломали челюсть эльфа, а рваное движение «Пожирателя Душ» привело к тому, что демонический клинок вскрыл его левое предплечье, рассекая поддоспешник и кость так же легко, как если бы это была водная гладь.

Всадив магическое оружие в левую ляжку эльфа, я схватил его за волосы, задрав голову и направляя ее вновь в сторону кровавого кошмара.

Корделия, высунув от усердия язык, хлопотала рядом с истекающим кровью Паладином, обливая его из каких-то флаконов.

Олегус в звериной форме придавил своей тушей одного из воинов-магов и наотмашь рвал его когтями.

Ликардия, пронзив клинками оплошавшего эльфа, ножкой толкнула его в сторону висящей на борту фургона Люции, из дыры в брюхе которой свисали кишки и текла кровь.

Высшая вампирша просто рухнула на едва живого длинноухого и впилась ему в шею.

Раздался хлопок крыльев и две гарпии — Милана и Марика — подтащили к Ликардии упирающегося скрытника.

Клинки Погибели с необычайной легкостью перерубили того в двух местах и Вестница Смерти обессиленно рухнула на колени, вырывая из своей селезенки вошедший со спины кинжал.

В тот же момент эльфийский скрытник выпал из «инвиза» с Миленой на плечах.

Гарпия с кличем, после которого ей бы начали аплодировать северо-американские индейцы, рывком ушла назад.

В горячке боя с отчетливым хрустом переломился позвоночник эльфийскогоскрытника, а в его горло впилась чуть более активная высшая вампирша.

Ликардия, отбросив в сторону кинжал, прислонилась к колесу фургона, закрыв глаза с блаженной улыбкой от той боли, которую она испытывала при появлении зеленоватого огня в своих ранах.

Вестница исцелялась.

На спине Олегуса появился еще один любитель «инвиза» с длинными ушами, но в тот же момент он взорвался кровавыми ошметками, а Корделия, не отрываясь от пичканья Фратера какими-то снадобьями, выплюнула влетевшее ей в рот ухо, повернувшись вновь к раненному Паладину.

Эллибероут парой размашистых ударов разделила на части двух эльфийских зомби.

Ее двуручник вошел в дорогу на добрый метр и драконесса обессиленно на него оперлась, упав на колени.

И… все.

Эти эльфы были последними.

Вокруг нас — ни единой души.

Мы убили их всех.

Каждого.

— Стоило это того, сукин ты сын? — прохрипел я в ухо эльфу, в котором уже не сомневался — это явно командир этого блядского отребья.

— Вы — чудовища, мы вас всех истребим! — взвизгнул он в конце своей пафосной фразы, получая еще один удар кулаком.

— Я же вас даже не трогал, бляди, — моя рука схватила его за шею и рывком я повернул его голову к себе. — Ваша сумасшедшая богиня решила возложить на меня ответственность за смерть вашей принцессы, к которой я не причастен! Вы охотитесь на меня, словно на зверя…

— Ты… и есть… зверь… Практик… чудовище! — прохрипел эльф, с глупой надменностью смотря мне в глаза.

— Смотри сюда, сука, — Я обернулся, чтобы найти глазами тело Лаурель, но с удивлением обнаружил, что вместе со своим пленником нахожусь уже рядом с телом лучницы. — Она — эта прекрасная рейнджер, была той самой эльфийкой, которая дала мне понять, что среди вашего народа не каждый второй мудак. Я почти что полюбил ее! А ты и твои длинноухие выблядки убили ее! Выжгли душу!

— Все… кто рядом… с тобой… сдохнут! — бледное лицо эльфа стало синеть, а мои пальцы практически сдавливали его гортань и позвонки.

— Вы сами развязали эту войну, ублюдки, — подвел черту я. — Надеюсь, твоя богиня смотрит сейчас и увидит, как я убью последнего из того отряда, который она прислала…

— Ты не посмеешь! — неожиданно сильным голосом произнес он. — Я — наследный принц Лесного Королевства! Я…

— … просто плоть в моих руках, — закончив за него фразу, я приложил руку к лицу эльфийского ублюдка и выжег его сознание и душу «Развополощением Теней». — А сейчас — так и вовсе дерьма кусок.

Отбросив в сторону бьющеюся в конвульсиях массу эльфийского мяса, я бережно поднял на руки бездыханное тело Лаурель и бережно положил его в фургон, который, сука, эту бойню пережил.

— Прости меня, девочка, — лоб сам собой уперся в холодный металл. — Я не смог…

Впервые с момента смерти родителей внутри появилось чувство потери кого-то по-настоящему дорогого для меня.

* Речь идет о песне Владимира Высоцкого "Их восемь, нас двое".