Повелитель Теней. Том 4
Шрифт:
Договорить она не успела — все трое новых знакомых уже скрылись в портале.
— Ну, Аггел, я доберусь до твоей интригантской задницы и порву ее на мелкие кусочки, — пробормотала Корделия, когда ее никто уже не мог слышать.
А затем, улыбнувшись, вернула себе выражение лица табуретки с глазами и с хохотом сумасшедшей бросилась в портал.
Когда треск и оранжевая пелена исчезли, рядом с костром появилась черная фигура с узнаваемым силуэтом и внешностью.
Протянув руки к пламени, Бог Изгой погрузил его в черноту с помощью своих чар.
Аналогичную
— Глупые дети, — покачал он головой. — Совсем не заботятся о природе…
С этими словами он растворился в воздухе.
Глава 21
О том, что происходит нечто непоправимое, Ликардия эус тон Дерзен поняла своим нутром.
Резкая боль в животе, перекинувшаяся на центр груди, ощущение холода внутри…
Каждая Вестница Смерти знает эти ощущения.
Превратившись в живое оружие, они не раз и не два испытывали подобные ощущения.
В основном в бою.
Но некоторым довелось прочувствовать все это не только на полях сражений, но и во время ночевок, как сейчас.
Невозможно перепутать эти ощущения с чем-либо иным.
Не после стольких сражений.
Не после того, как ты две тысячи лет была заперта своим сознанием в демоническом клинке, а сейчас изо всех своих сил стремишься прочувствовать каждой клеточкой тела что такое боль или удовольствие.
Не напутай Глеб с заклинанием, не добавь немного магии от себя, она бы так и обратилась в бесчувственную куклу, какой и была прежде.
Но мальчик смог.
Сделал из нее рабыню и слегка поправил заклинание, позволившее ей вновь стать Вестницей.
Ненамного, не настолько, чтобы она стала чем-то ужасным.
Ликардия из раза в раз обдумывала произошедшее и вынуждена была согласиться с тем, что говорила Эллибероут — паренек в самом деле черпает знания и силу отнюдь не из собственной памяти.
Эх, старые добрые времена, когда Практиков было много, каждый из них, стоя на коленях, перед тем как его голова слетала с плеч, бросал какие-нибудь гневные проклятья.
Наивные.
Они даже не сразу сообразили после появления Вестниц Смерти, что их привычная практика — проклинать души — не работала на бездушных же воительницах.
Это потом они уже научились…
А вот Глеб, хоть и мямлил порой, дескать, что он не самый способный, и вообще недоросль в области Магии Теней, сразу наложил рабское плетение на ее тело, не душу.
Мальчик поумнее своих «старших товарищей».
Она почувствовала, как внутри нее хорошо известные ощущения множатся, да еще и становятся более разнообразными, острее, масштабнее, словно проворачиваются...
Впрочем, что значит «словно»?
— Не останавливайся, мой хороший, — томным голосом произнесла она, открывая глаза и смотря на темную фигуру, которая склонилась над ней, совершая хорошо знакомые возвратно-поступательные движения.
Фигура на мгновение замерла.
Доля секунды, которая потребовалась для того, чтобы он смог понять — происходит не то, что он задумал.
Ведь она не должна была пробудиться
после тех ощущений, которые он ей доставил.Ну, обычная женщина и не смогла бы, да.
Фигура дернулась в сторону, но Ликардия была быстрее.
Намного быстрее.
Сверкнули Клинки Погибели, и голова фигуры отделилась от тела точно так же, как и корпус ночного посетителя расстался с тазом.
Туловище распалось на несколько частей, с тихим грохотом рухнув на пол рядом с ее кроватью.
Вестница Смерти непринужденно перевалилась на бок, с грустью заметив, что под ней натекло столько крови, что Люции хватило бы на пару-тройку недель.
Конечно, если б кровь Вестниц не была бы для вампиров сущим ядом.
А вот то, что ей практически перебили хребет, это да, это печально.
Другого такого у нее нет.
Придется немножко полежать, чтобы раны, нанесенные первыми, начали заживать.
— М-м-м-м, — Ликардия замурчала от удовольствия, вынимая из груди и живота прямые мифриловые кинжалы. — Ух ты… Аж пятнадцать лишних дырок во мне проделал… Какой проказник!
Коротким пинком она отправила голову негодяя в стену, отчего та отскочила, изрядно деформировавшись, и попала в ее теперь уже пустые руки.
— Ну надо же, — бездушная графиня предвукушающе облизнула губки, снимая с головы небольшой шлем и трогая заостренные ушки. — Снова эльфы. Надо понимать, гарнизон либо предал, либо уже не совсем жив…
Девушка размяла шею, дожидаясь, когда заживут перебитые мышцы и изорванные на куски органы.
Собственно, ее больше всего интересовало то, что вокруг было так тихо, словно ничего и не происходило.
Маловероятно, что эльф пришел за ней одной.
Больше похоже на то, что…
Она почувствовал спиной опасность и с наслаждением призвала в руки Клинки Погибели, с короткого размаха всаживая их в грудь нового врага.
Второй инфильтратор, решивший было напасть со спины, и поддерживающий полог тишины для первого убийцы, захрипел, обдав ее кровью изо рта, когда проклятое оружие вошло ему в печень и сердце.
Ликардия разнонаправленными движениями кистей провернула оружие в теле, отчего ассасин, выронив свои кинжалы, конвульсионно задергался, нанизанный на клинки, а затем обмяк.
— Две тысячи лет прошло, — припомнила Ликардия, стряхивая труп с оружия и прислушиваясь к звону мечей и множественным крикам, доносящимся снаружи ее комнаты. — А вы так и не изменили такти…
Из ее груди вырвался голубоватый, похожий на воды чистейшего озера, потрескивающий серебристыми молниями, клинок, от которого боль мгновенно заполонила все тело.
— … ку, — упавшим тоном договорила Ликардия, чье тело начало распадаться на хлопья. — Глебу… будет больно…
После чего ее тело бесцеремонно стряхнули на пол комнаты.
Упав, она смогла чуть довернуться в сторону обидчика и увидеть его.
— Надеюсь на это, — произнесла безжалостным тоном стройная фигура с платиновыми волосами, держащая в руке элегантный эльфийский зачарованный клинок. — Пусть познает как можно больше боли, пока я не убью его.