Повелитель тьмы
Шрифт:
На пригорке, откуда мы начали наступление и где до сих пор стояли танки, стреляющие по исполинской твари, батальоны остановились. Воронцов пересчитал нас: из семнадцати гвардейцев осталось пятнадцать.
Про вероятную гибель Бородина я доложил, а вот куда делся один из рядовых, никто не знал. Он мог прибиться к другому подразделению или, как и Бородин, оказаться в щупальцах огромной твари. Вокруг царила суматоха, и разбираться было некогда. Затем мы залезли на машины и помчались прочь от места схватки.
Повелитель тьмы не преследовал нас. Вряд ли он мог выйти из туманного кокона, коим себя окружил.
Да и по приезде ничего толком не прояснилось. Воронцов всех распустил по палаткам, а сам остался вместе со старшими офицерами.
Мы с Орловым отправились к себе. Лейтенант выглядел подавленным и злым. Едва мы вошли в палатку, он обозвал отдыхавших у печки денщиков бездельниками и дармоедами. Кинул своему слуге куртку и рюкзак, приказал привести в порядок вещи и сделать кофе. Снял уличную обувь и уселся за столом, подперев голову рукой.
— Неприятная ситуация получилась, — попытался я успокоить лейтенанта, — но это ещё не конец. Соберёмся с силами и уничтожим тварь. Надо только побольше набрать великих мастеров и лучше продумать и отработать тактику. По сути, общая организация подвела.
— Великих мастеров? — буркнул лейтенант. — И откуда их взять? Мы бежали, как подлые трусы. Нас на смех поднимут. Гвардия, называется. Опозорились мы сегодня так, что дальше некуда.
— Ничего нет позорного в том, чтобы отступить перед сильным противником, когда понимаешь, что не можешь с ним справиться. Император поступил мудро, отдав такой приказ, и сберёг тем самым много жизней.
— Мудро, да? Если это вообще он приказал, а не кто-то из его подручных. Мы даже не знаем, жив государь или нет. Вы видели его? И я не видел. Кстати, позвольте вас спросить, а что случилось с прапорщиком Бородиным? Вы были рядом.
— Его схватила щупальца. Я пытался защитить его, но не смог, — переобувшись, я прошёл в «гостиную».
— Видимо, плохо пытались. А ещё великий мастер. Второй ступени.
Лейтенант был раздосадован на ситуацию и просто искал, на ком сорвать злость. Я прекрасно это понимал, но терпеть подобные выпады в свой адрес не собирался.
— Между прочим, вы тоже не остались, чтобы помочь Бородину. Бежали, сверкая пятками, — парировал я.
— Я что-то сейчас не понял, — Орлов устремил на меня исподлобья гневный взгляд. — Вы на что намекаете, прапорщик? В трусости пытаетесь меня обвинить? Ну так скажите это мне прямо в лицо, без всяких виляний!
— Нет, лейтенант, я не собираюсь обвинять вас в трусости. Вы не трус. По крайней мере, небольший, чем мы все. Вы — напыщенный, безмозглый болван.
Лейтенант вскочил, руки его сжались в кулаки и окутались пламенем.
— Что?! — тихо процедил он. — Повторите!
— Вы всё прекрасно слышали. Я не попугай, чтобы повторять десять раз одно и то же.
— Вы нанесли оскорбление гвардейскому офицеру и ответите за это. На дуэли!
— Всегда к вашим услугам. Только огонь уберите, а то палатка сгорит, — я прошёл в свою «комнату» и улёгся на раскладушку.
В мозгу до сих пор время от времени раздавались голоса.
Как же хотелось тишины! Я думал поспать, но прекрасно понимал, что даже во сне эта мерзкая тварь не оставит меня в покое.Промотал в голове схватку с повелителем тьмы. Его щупальца мне удавалось парировать без труда, а одно я даже чуть не отрубил, но это и в прошлой жизни получалось. Стал ли я сильнее? Вряд ли. А если и стал, то ненамного. Значит, надо идти на охоту и поглощать энергию существ, не время сидеть сложа руки. Только вот кто бы меня отпустил. Командование, кажется, оставило без внимания мои слова.
Ссора же с Орловым меня сейчас заботила мало. Этот придурок хочет дуэли? Да пожалуйста. Наваляю ему — отстанет. С такими людьми, наверное, по-другому не работает. Так или иначе, перед лицом нависшей угрозы мелкие стычки казались мне сущей ерундой.
Когда Воронцов вернулся — произошло это часа через два — я уселся за столом вместе со всем. Мы с Орловым ждали новостей, и новости капитан принёс, причём не самые плохие.
Потери оказались достаточно большими: более двадцати гвардейцев полегли в бою с повелителем, но император, вопреки опасениям многих, выжил и под защитой своей личной охраны и родственников благополучно отступил. Нашёлся и пропавший рядовой. Он добрался до лагеря вместе с другим подразделением. Но потери в нашем батальоне всё равно были: помимо Бородина погибли ещё два гвардейца.
Теперь командование решило сделать упор на обороне, дождаться, пока повелитель тьмы доберётся до лагеря, и дать ему бой здесь. Многие считали, что монстр преодолеет оставшееся расстояние за два-три дня, и даже поговаривали об эвакуации лагеря. Приказа пока не было, но ожидался он в любой момент.
Орлов сказал капитану, что желает пообщаться наедине, и они опять вышли из палатки, а когда вернулись, Воронцов потребовал на разговор меня.
Мы с ним тоже отправились на улицу.
— Что ж вам неймётся обоим? — капитан не скрывал своего недовольства. — Что за глупое ребячество? Не видите, что происходит? Поход под угрозой, император чуть не погиб, неизвестно, что нас ждёт впереди, а вы устраиваете нелепые перепалки?
— Вот именно, грядёт катастрофа, а этот дурень никак не уймётся, — согласился я. — Распсиховался, что нам отступить пришлось, ну и начал на всех срываться. Первыми под руку попали денщики, потом — я. Обвинил меня в том, что я не спас Бородина. А когда я напомнил, что он тоже драпал, как и остальные, разозлился. Ему бы отдохнуть, нервы полечить, а то совсем с катушек слетит. Знавал я такие случаи.
— Да у всех нас сейчас нервы на пределе, да только отдыхать не время. Но и собачиться — тоже не вариант, поймите, Алексей!
— Прекрасно понимаю, господин капитан.
Воронцов шумно вздохнул:
— В общем, дело такое: Орлов собирается обратиться в офицерский суд. Я не смог его уговорить решить дело миром. Сильно вы его обидели своими словами.
— И что? Пускай обращается.
— Я объяснял, что ничего хорошего вам это не сулит. Многим штабным не нравится, что вас в гвардию запихнули. За любой пустяк зацепятся, чтобы выставить вас вон.
— Ну, допустим, выгонят они одного из великих мастеров. Что дальше? Кому хуже от этого в нынешних-то обстоятельствах, а? Это ж выстрел себе в ногу. Зачем?