Повелители волков

Фарнабаз вдруг резко потянул повод, и конь остановился. Он протер глаза — уж не мираж ли ему почудился?

— Ты видишь то же, что и я? — спросил он на всякий случай тысяцкого-хазарапатиша.

— Да, господин. Дорогу нам перегородил отряд варваров.

Ну, наконец-то! Фарнабаз долго ждал этой встречи. Трусливые варвары решили дать бой! Чудесно! Первая большая победа в этом походе будет принадлежать его Тьме. За это стоило столько страдать — недоедать, страдать от жажды и терпеть каждодневные наскоки конных варваров, которые налетали с дикими криками, беспорядочно обстреливали колонну и успевали скрыться прежде, чем в дело вступала персидская конница.

Скифы стояли на месте, не шевелясь, а персы неторопливо приближались. Помощники Фарнабаза хорошо знали свое дело: вперед быстро выдвинули проводников с их боевыми псами (все скифы были на конях, против которых собак и натаскивали), за ними шли пешие войска, и замыкала боевой строй тяжело вооруженная панцирная конница. Она должна была «зачистить» поле боя. Был еще и обоз, но его роль в основном заключалась в приемке раненых.

— Пускайте собак! — приказал Фарнабаз, и над морем раздался даже не лай, а рев разъяренных псов.

Они помчались вперед, как злобные фурии, и быстроногие проводники собак не могли за ними успеть. Завидев, какие бегут на них страшилища, скифская конница заволновалась — кони заржали, а седоки начали вспоминать всех своих богов.

Но вот прозвучала команда и со стороны противника. Что она значила, персы выяснили быстро: неожиданно скифские конники сдали назад и в первой линии оказались греческие гоплиты. Построившись монолитной массой от кромки прибоя до скал, они молча ждали приближения боевых псов. А затем началось самое страшное, кошмар, который никогда прежде не доводилось видеть Фарнабазу.

Псы не успевали добежать до гоплитов; греки разили их длинными массивными копьями на расстоянии с невероятной скоростью и сноровкой. А тех собак, которые все-таки прорвались сквозь строй, ждала и вовсе не завидная участь. Они были в попонках, которые выдерживали даже удар меча, но их убивали боевыми молотами. Закованные в железо гоплиты были просто не по зубам этим страшным на вид могучим псам. Конечно, нескольких человек они все же ранили и загрызли, но не более того.

Что касается проводников собак, то их просто расстреляли из луков скифские гиппотоксоты. Проводников потрясла участь питомцев; они даже не пытались сражаться, хотя их насчитывалось много, и все были вооружены дротиками и акинаками.

Ошеломленный Фарнабаз, на глазах которого погибли столь ценимые самим Дарием боевые псы, даже не нашел слов, чтобы хоть немного избавиться от своих переживаний. Он лишь взмахнул рукой, и запели-загудели мощные рога, призывающие пеших воинов к бою. В воздух взмыла туча стрел — это вступили в бой персидские стрелки. Но ольвийский гоплиты мигом устроили навес из щитов и цели, за редким исключением, не были поражены. В ответ навстречу персам понеслись скифские стрелы, и ничем не защищенные стрелки персов понесли первые потери.

Тогда нетерпеливый Фарнабаз второй раз взмахнул рукой, и боевой рог пропел атаку. Темник уже на собственном опыте убедился, что скифские гиппотоксоты стреляют лучше, чем персы, поэтому решил не испытывать судьбу и поберечь своих воинов. Он освободил дорогу, отъехав под скальный козырек, и толпа персидских копьеносцев, убыстряя шаг, начала надвигаться на немногочисленный отряд греков и скифов. Гибель псов была лишь досадным эпизодом, — все так считали — а в том, что они победят врага, задавят его своим количеством, никто не сомневался. Строя у персов практически не было никакого, десятки и сотни перемешались, но тысячи копий готовы были смести все со своего пути.

Но что это?! Объятый ужасом Фарнабаз увидел, как с обрывов начали катиться на его воинов огромные пылающие шары. Она падали почти в средину колонны, где взрывались и расплескивали вокруг себя горючую жидкость. Она попадала на одежду воинов, которая тут же загоралась, обжигала открытые участки тела, ее трудно, практически невозможно было потушить. Персы орали благим матом, катались по земле, чтобы сбить пламя с одежды, бросались в море…

В общем, вместо порядка и боевого настроя в рядах наступающих воцарился ужас и бедлам. А тут еще и гиппотоксоты занялись своим любимым делом — туча скифских стрел накрыла колонну персидских войск.

Фарнабаз наконец совладал с эмоциями и закричал:

— Вперед! Мы победим!

Снова заревели рога, десятники кое-как находили своих подчиненных, сатапатиши выстраивали изрядно поредевшие сотни, и опять огромная масса людей двинулась вперед, туда, где стояло смешанное скифско-греческое войско. Но эпизод с огненными шарами отвлек внимание Фарнабаза и тысяцких от моря, а там творилось нечто интересное. Из-за небольшого островка появилась притаившаяся там целая флотилия военных кораблей Ольвии, среди которых были и трофейные пентеконтеры. Они быстро подошли к месту сражения, и в персов полетели булыжники и большие дротики. Это стреляли установленные на судах баллисты и катапульты, в кратчайшие сроки изготовленные ремесленниками Ольвии.

Особенно доставалось коннице, на которую и был нацелен главный удар метательных средств. Кроме того, команды кораблей еще и обстреливали колонну из луков. Персы уже не помышляли об атаке; им хотелось побыстрее отступить, но как это сделать под проливным дождем из стрел?

— Наступать! Вперед! — орал Фарнабаз, но его уже мало кто слушал.

А тем временем стройная фаланга гоплитов, доселе неподвижно наблюдавшая за фантасмагорическим действом, пришла в движение. Чеканя шаг, ощетинившись длинными копьями и закрывшись большими щитами, греки наступали на персов. Вот две волны столкнулись, и первый же страшный удар фаланги опрокинул расстроенные порядки персидского воинства. Железный кулак вошел в рыхлое тело колонны, как в свежий сыр, и персы не выдержали столь сильного натиска и побежали.

Греки догонять их не стали. Они расступились, и на простор наконец вырвались скифские гиппотоксоты. Над прибрежной полосой раздался пронзительный свист. Это скифы стреляли на скаку специальными стрелами, к которым были приделаны свистульки — для пущего устрашения потерявшего голову врага. А потом началась лихая рубка. Среди скифских конников был и Саураг — отряд Ариапифа послали в помощь ольвийскому гарнизону.

Теперь бывшего пастушка было не узнать. Закованный в панцирь, в железном шлеме, в бронзовых поножах, с длинным мечом у пояса и на великолепном мидийском скакуне нисейской породы он вполне мог сойти за какого-нибудь военачальника. Это не говоря уже о его знаменитом луке и длинном копье, которое он тоже позаимствовал у персидского конника. Но самое главное — к уздечке его боевого коня были прикреплены восемь вражеских скальпов. Саураг обладал уникальной способностью предугадывать действия врага и всегда его опережал.

Вот и сейчас он заметил, что блистательный господин, скорее всего, какой-то большой военачальник, пытается удрать, поднявшись по склону. Там было некое подобие крутой тропинки. Возможно, этот номер у Фарнабаза и получился бы, но Саураг, срубив на ходу несколько голов (тут уж было не до скальпов), заставил своего коня карабкаться вслед за жеребцом темника.

Когда Саураг взобрался на обрыв, Фарнабаз уже мчался по степи. Недолго думая, подросток припустил следом. Его жеребец летел, как вихрь, и вскоре стало ясно, что Фарнабазу не уйти — все-таки вес седока много значил для лошади. Приблизившись на нужное расстояние, Саураг достал аркан, сплетенный из конского волоса, раскрутил его над головой и бросил. Петля упала точно на плечи Фарнабазу, мальчик с силой дернул за конец, который держал в руках, и знатный перс, темник царя царей Дария, упал на землю с грохотом, как железный куль…