Повелительница дракона. Книга 3

— Больно же, — буркнула девушка, насупившись как воробей. — И вообще я уже совершеннолетняя, чтобы ты меня шлепал!

— Это не я, — открестился Лар, не скрывая смеха, но явно одобряя эту воспитательную меру.

— А я все еще ректор Академии из которой ты сбежала, — вмешался в разговор Сар. — Так что ни каких походов с Грахом и поединков с Ларом, буду учить тебя наводить морок.

— Вообще-то я несколько месяцев водила за нос всех магов в Магестерии, выдавая себя за человека…

— Поэтому они догадались кто ты, — заметил Сар.

Эйвен обнял сестру за плечи.

— Да ладно, успокойся, для них мы всегда останемся детьми.

Магистры удивленно взглянула на раннее молчаливого Эйвена.

— Ага, он теперь все время выдает перлы. Раздражает до ужаса, — признался Дарс.

Тел Яр забился в темный угол, не разделяя общего веселья. Дрейфус чувствовал себя не уютно. Магистры оказались просты в общении. Это были не великие и легендарные драконы, которые всемером могли уничтожить города и королевства, нет, это были мудрые правители.

Яр настороженно посмотрел на первого магистра и Калида, которые подсели к нему за столик. Карен специально села в отдалении от темного дракона, время от времени бросая на него рассеянный взгляд.

— Значит, вы отправились на остров ведьмы, чтобы снять заклятие с лорда Фенеаса? — без предисловий спросил седьмой магистр.

— Да, — односложно ответил дрейфус.

— И почему?

Яр пожал плечами. Он никогда не умел красиво говорить. Да и сомневался, что ему поверят, скажи он, что считает Фенеаса другом, пусть не таким близким как Дарса, но даже ради мага темный дракон готов был рискнуть жизнью.

— От скуки, — солгал Тел.

Калид приподнял бровь, внимательно взглянул на дрейфуса и то, как тот судорожно сжимал в руках кубок, к которому так и не притронулся, впрочем, как и к еде. Одалим нахмурился. В случайности он не верил: в перчатках в таверне были только двоя- дрейфус и Карен.

Калид сжал кулаки и перевел взгляд на детей.

Дарс рассказывал о сумеречном короле, оказавшемся фениксом. Мальчишка создавал красочные картины дворца, слуг короля и сервов. Чужак решил бы, что одалим захвачен рассказом, но Калид хорошо знал старшего сына, чтобы заметить напряженную позу и то как подрагивают кончики его ушей, так происходило, когда Дарс нервничал. Эйвен сидел за столиком с Селением. И тут уже младший сын слушал тихую речь наставника. Слушал вполуха. Взгляды отца и сына пересеклись, и мальчишка отвел глаза.

— А защита людей от орков и драконов тоже скука? — резко спросил Калид, отмечая что дочь бросает слишком часто рассеянные взгляды на темного дракона.

Яр заерзал на лавке.

— Я знал, что одержу победу.

— Наверное, сожалеешь, что не тебя выбрал мурен для поединка? — спросил Калид, сосредоточив внимание на дрейфусе, его словах и реакции.

Яр неопределенно пожал плечами.

— Мурен выбрал сильнейшего соперника. И не взирая на слова Лар'тея, Карен достойно билась против мурена.

— Но она могла и проиграть… — тихо заметил Калид.

Дрейфус не остался невозмутим, он побледнел, дернулся.

— Уверен, что Дарс и Эйвен не допустили бы этого.

— Только они? А ты бы остался в стороне? Или скука в тот день не мучила?

Яр поднял взгляд и впервые не отвел его.

— Нет, я бы не остался в стороне.

— Что же сразу не вмешался?

— Мурен очертил круг, магия и меч не помогли пересечь его.

— Значит, вы все-таки пытались помешать поединку?

Мер’тей не вмешивался в разговор, не понимая, чего пытается достигнуть Калид, вызывая на эмоции темного дракона: первый магистр не удивился, когда Тел Яр при первой удобной возможности сбежал.

— Хм, не думал, что доживу до этого дня, — заметил Мер'тей, оставшись наедине с Калидом.

— В смысле? — рассеянно спросил одалим.

— Сижу за одним столом с дрейфусом и понимаю, что парнишка мне нравится.

— Неужели?

— Ага. Молод, горяч, искренен. И полон страхов, что те, кто сегодня доброжелательно его встретили, завтра изменять о нем мнение, узнав факты из его прошлой жизни. Каждую секунду его облик и взгляд кричит, что он темный дракон. А ты что скажешь? Может Эльвира права, мы поспешили с решением?

Калид посмотрел на двери: Карен выскользнула сразу же за темным драконом.

— Не уверен, — скупо ответил одалим.

— Тебя что-то насторожило в его ответах?

— Если мы и поспешили с одним решением, то не стоит спешить с другим, пока мы не будем уверены, что он достоин нашего гостеприимства.

— Пожалуй, ты прав…

Яр вырвался на чистый воздух, опасаясь, что в таверне у него разовьется клаустрофобия. Стены и потолок душили его, как и пристальные изучающие взгляды. Тел ударил кулаком по стене, сбивая костяшки пальцев в кровь, так как до этого он стянул перчатку с руки. Хватит, подумал Яр, он не собирался больше скрывать правду. Карен сделала выбор, добровольный выбор.

— Ты в порядке?

— Твой отец устроил мне допрос, а он еще даже не знает, что мы женаты.

Карен взяла ладонь Яра и поднесла ее к губам, поцеловав сбитые костяшки пальцев. Взгляд темного дракона потемнел, он прижал девушку к стене, покрывая поцелуями ее лицо и шею.

— Ты придешь сегодня ночью?

— Я не смогу улизнуть из дома. К тому же это слишком опасно, по крайней мере, пока.

— Скажи им, — прошептал дракон, целуя жену в висок.

— Дай мне несколько дней.

— И я должен наблюдать как этот белобрысый сноб и обжора гном крутятся возле тебя, — вспылил дрейфус.

Карен рассмеялась, зажала рот ладонью, чтобы не разразиться хохотом.

— Этот сноб и обжора, как ты их назвал, в детстве качали меня на руках и укладывали спать, когда родителям было некогда.

— Я все равно ревную тебя, — пробормотал дракон, — к ним, ко всем, к Тару. Ведь я не слепец, здесь твой дом. Я не хочу ставить тебя перед выбором. И в тоже время боюсь, что твой выбор будет не в мою пользу.

Яр опустил взгляд. Целый день он обдумывал этот разговор. И сейчас он желал услышать, что Карен выберет его. Он желал видеть ее счастливой. Хотя разве вражда с семьей принесет ей счастье? Дракон запутался. Он не знал, как найти правильные слова.

Карен перестала смеяться. Ее улыбка стала грустной и печальной. Дракена не думала, что ей будет так трудно подойти к отцу и сказать правду. Карен боялась разочаровать его, Лара и даже Граха.

— Мне надо время.

— Но матери ты сказала.