Повелительница лабиринтов

 Все происходящее было похоже на тайное колдовство или волшебство, и менее всего на реальность. Влад задумался вновь. Он вспомнил афоризм древнего мудреца. Его звали Конфуций, и он утверждал, что «счастье - это когда тебя понимают, большое счастье - это когда тебя любят, настоящее счастье - это когда любишь ты…».

 - Мне бы хотя бы пройти начало в этом изречении, - затосковал он совсем.- Я так и не научился понимать эти создания. Ну, вот взять хотя бы ее, - он перевел взгляд от своей тарелки на сумрачную фигуру вдалеке.

 Ничего особенного не имеет ни во внешности, ни в манере одеться. Без харизмы, шарма и настроения. Чем такая женщина может быть интересна мужчине? Имей она кокетство и сексуальность, может, быть сегодняшним вечером мне этого было бы, достаточно чтобы сделать, пусть одну, попытку найти себе собеседницу на ночь. Но даже этого нет, - долив себе красного вина в бокал, продолжил размышления Влад.

 - Вот и научись тут их понимать, и уж совсем невероятно, чтобы такая женщина смогла понять тебя, - пытался он применить советы Конфуция в данном конкретном случае. – Я вообще не представляю, зачем кому-то ее понимать, если ей себя понять трудно. А что если провести эксперимент, и проверить, так ради скуки, чтобы убедить самого себя в правильности выводов. Вот сейчас встану и галантно приглашу ее на романтический танец. Если она не выйдет из своего состояния прострации, то я прав. Если нет, то прав мудрец, – решился он внезапно на рискованный шаг, предсказывая себе победу, еще не начав действий.

 Решено, значит нужно действовать. Влад встал из-за стола, и обойдя его вокруг, присел рядом с женщиной.

 - Раз уж мы волею судеб остались наедине, предлагаю Вам попробовать продолжить веселье вдвоем. Тем более, что Игорь, по моей просьбе пригласил Вас, чтобы скрасить мое одиночество без пары в чужой для меня компании. Я ведь здесь никого не знаю, кроме Игоря и его жены, - начал он без особого энтузиазма.

 - Вы простите меня Влад, пожалуйста, - ответила «серая мышь», отрывая взгляд от своей тарелки и, с удивлением, рассматривая его вблизи. – Я честно не хотела ехать сюда. Так и сказала Ирине, но она меня все же притащила. Теперь я еще и Вам испортила выходные. Простите, если сможете. У меня совсем плохо с настроением и не до веселья.

 - Не думаю, что пару танцев со мной под прекрасную спокойную музыку, могут его испортить больше. Особенно меня утешает то, что больше чем есть, Ваше настроение испортить уже нельзя. Вы как думаете? – сказал в ответ Влад, пробуя улыбнуться, и чувствуя, что улыбка получается кислая.

 - Давайте попробуем, чтобы хоть как-то компенсировать Вам ущерб от меня, - без тени эмоций ответила Ляля на его призыв вставая из-за стола, и поправляя привычным движением юбку, двинулась к свободному месту возле колонок музыкального центра в глубине холла.

 Влад поспешил за ней, нарочито поклонился и стал танцевать. Его руки не почувствовали привычной упругости женского тела под толстым слоем теплой одежды. Свитер, юбка, сапоги – все было зимним и теплым на ней. Словно она пыталась этим сохранить холод внутри себя.

 Два танца было достаточно, чтобы соблюсти необходимое приличие. Удовольствие от бесцельного топтания под музыку по холлу не принесло ни кому из них удовольствия. Поэтому она первая, сославшись на недомогание, ушла спать в свой номер. Влад попрощавшись с ней, допил вино в бокале и уныло побрел к двери своего номера.

 Войдя и закрыв за собой дверь номера на ключ, он включил свой ВЭФ, настроив транзисторный приемник на любимого Се;ву Новгоро;дцева. На своей радиопрограмме Русской службы Би-би-си «Рок-посевы» тот часто «крутил» новые мелодии популярных рок групп, которые любил Влад. Это было еще интересно для него тем, что только так он имел возможность знакомиться с новинками запрещенной поп-культуры Запада. Спокойный голос в динамике, несколько лиричных хитов «Роллинг Стоунз» и усталость сделали свое дело быстро, сморив молодого мужчину. Он уже крепко спал, когда его внезапно разбудил настойчивый стук в его дверь.

 - Влад, Влад! Извини меня, но мне нужна твоя помощь! Едва знакомый голос за дверью негромко просил с дрожью в голосе, не предвещавшей ничего хорошего. – Если не спишь, открой мне, пожалуйста. У меня к тебе огромная просьба.

 Надеть джинсы на футболку и рубашку, в которой Влад спал не раздеваясь, было делом одной минуты. Свет в номере горел, не потушенный им. Хрипло шелестел помехами динамик приемника, в котором давно уже закончилось вещание любимой программы.

 Открывая ключом запертую дверь номера, Влад не услышал нового хлопка смыкающегося очередного кольца, которое знаменовало вхождение в прямой просторный тоннель, стены которого светились таинственным бледно зеленым сиянием, как светлячки в траве. Это был путь, на который рано или поздно вступает каждый мужчина, без прохождения которого наступил бы конец эре рода человеческого.

 Чаще всего переход в этот тоннель незаметен для путешественников по Лабиринту Чувств. Все они мечтают туда попасть, а когда входят в него, то и не ведают о том, что с ними произошло, и уж точно, куда должен их привести светящийся тоннель, из которого нет иного пути, как к его концу. Влад не был исключением из общего для всех правила. Он смело рывком открыл дверь и шагнул в темноту коридора к Ляле, незримо совершив свой главный переход в жизни. Его «охота» на этом уровне Лабиринта была закончена. Впереди его ждали лишь результаты сделанного в эту минуту выбора, о котором он сам еще ничего не знал.

 В луче света стояла она, неинтересная вчерашняя женщина. В уме он ее уже привык называть не по имени, а «серой мышью» или «синим чулком». Мышь и Чулок освещались светом из дверного проема и дружно вызывали одно лишь чувство: Жалость. Дрожа всем телом, перепуганная женщина смотрела на него огромными от страха глазами, с темно карими зрачками на фоне голубых белков, в обрамлении густых плотных ресниц вдоль слегка раскосых по-восточному глаз. Выдающиеся вперед скулы миндалевидного лица, узкий, слегка выдвинутый вперед подбородок, темно каштановые, почти черные, густые волосы короткой стрижки: все выдавало в ней наличие в роду крови жаркого Востока.

 - Можно я войду, жутко замерзла? – голос ее заметно дрожал от холода или от волнения. Влад, наконец, проснувшись, открыл широко дверь и пропустил Лялю в комнату номера. Войдя, она присела на диван. Все так же, одета в любимое серое, отметил про себя хозяин и стал суетиться, проявляя гостеприимство нежданной ночной гостье.

 - Что случилось? – спросил он, тревожась и удивляясь одновременно.

 - Ничего страшного, не волнуйся ты так, - внезапно перешла на «ты» Ляля. – Я всерьез замерзла в своем номере. Никак не могу согреться. Вот пришла к тебе за помощью, все остальные давно уже спят. Да и ты тоже. Я вижу, что и тебя успела разбудить. Может, вдвоем найдем электрокамины в мой номер, чтобы нагреть его как твой. У тебя вот тепло, а я мерзну. – с упреком и надеждой, обратила она свои глаза на него.

 Влад почувствовал прилив нежности к этой одинокой в ночи незнакомке, представив себе, как она одна в номере пыталась обогреться, беспомощная и лишенная внимания друзей. Ему захотелось помочь ей, проявив мужскую заботу и человеческое участие.

 - Я не отказываюсь тебе помочь. Конечно, помогу - чем смогу. И хватит извиняться. Верно сделала , что решила обратиться ко мне за помощью. Вместе ночью мы что-нибудь придумаем, - он рассматривал ее в ярком свете лампочки под потолком, впервые имея такую возможность. Испуг и волнение покинули ее лицо, а тепло в комнате разгладило хмурость ее лица, придав новое выражение теплоты и уюта. Крупные покатые плечи, обтянутые толстым свитером, подчеркивали красивую грудь, которая прорисовалась, когда она расслаблено, заложив руки за затылок, откинулась на спинку дивана напротив него. Скрещенные ноги в толстых теплых колготках, были красивы по форме, но до длинноногих моделей явно не дотягивали. Да и все тело не отличалось хрупкостью, свойственной феям с глянцевых обложек.