Повелительница Вселенной. Будни бога

Под конец её тихий голос просто сочился ехидством, а демон недовольно поджал губы. Так ловко и обидно его ещё никто не осаживал… Вдвойне обидно, что ему, умудрённому жизнью существу, хладнокровному воину, на волне эмоций это даже в голову не пришло. Но надо уметь признавать свои ошибки. И признавать с достоинством. Склонив голову, Каррагаш вежливо ответил:

— Ты во всём права. А я руководствовался лишь оскорблённой гордостью. Хорошо, можешь обращаться ко мне по имени.

— Скажу больше — даже твоё имя может привлечь нежелательное внимание. Поэтому я буду называть тебя сокращённо — Краш. Привыкай.

Так исковеркать его имя! И сейчас он вынужден с этим смириться, тем более что магичка действительно права. Но потом… О, эти сладкие мысли о мести, они помогут ему выдержать оскорбление! Ничего, человечка, радуйся своей власти, пока можешь.

— В таком случае, позволь и твоё имя сократить — оно непривычно моему слуху. Я буду называть тебя Лика.

Девушка лишь улыбнулась.

— Если тебе так удобнее — пожалуйста. Я не настолько заносчива, как некоторые, — кто бы сомневался, в чью сторону выпад. — А теперь нам пора на местный рынок — нужны некоторые припасы в дорогу. Смена одежды будет готова к вечеру, выезжаем завтра утром. Так что доедай свой завтрак, и пойдём. Есть вопросы?

Каррагаш криво усмехнулся и покачал головой — с ума сойти, им, воином, командует человеческая девчонка, пусть и сильный маг. Позорище то… Тем временем Лика заявила, что нужно собраться, и направилась к лестнице. Фештар проводил её отнюдь не дружелюбным взглядом и принялся спешно доедать завтрак — не хватало ещё услышать от девчонки какое-нибудь замечание о его медлительности. С неё станется.

Ему собираться не нужно — всё необходимое всегда при себе, включая деньги и оружие. Так что оставалось просто сидеть за столом, поджидая, пока спустится его спутница. Он слегка задумался и не заметил, когда девушка вернулась. Уже даже не смешно. Интересно, она настолько хороша, что может незаметно подкрасться к не совсем, но всё же демону? Про сомнения в собственной воинской состоятельности вообще не стоит говорить. Первое предположение и так было очень неприятным, значительно повышая степень опасности человечки.

И всё равно, девчонка хороша — мужской костюм однозначно ей шёл, короткие мечи на бедрах заставляли по крайней мере задуматься — а вдруг они не для красоты там висят? Вспомнив сцену своего спасения, Каррагаш усмехнулся — что-что, а уж пользоваться ими она умеет довольно неплохо для человека, а может даже и лучше. Что поднимало вероятную опасность ещё на ступеньку. Нет, надо, надо привлечь её на свою сторону, иначе придётся уничтожать. Жаль терять такой потенциал.

Сохраняя на лице холодное выражение, фештар молча встал и последовал за девушкой. Но на улице всю его холодность как рукой сняло — не веря своим глазам, Каррагаш смотрел на верного вороного, бегавшего по загону наперегонки с каким-то странным дымчатым конём. Впрочем, при более детальном наблюдении стало понятно, что зверюга лишь общими контурами напоминает лошадь.

Таких он никогда не встречал. А ещё, у него возникло какое-то странное ощущение от тонкой цепочки, охватывающей гордо выгнутую шею, и ореол магии от — несомненно! — артефакта вызывал не совсем приятные чувства. В энергетическом плане тоже не без странностей — тело как будто раздваивалось, но что было второй составляющей, различить не получалось. Очень похоже на демонов… Каррагаш на время заставил себя забыть об этих непонятках и кинулся к верному боевому коню:

— Герришад! Ты жив! — он обернулся к молча ожидавшей его девушке. За такой подарок можно и проявить снисходительность, простить не всё, конечно, но очень многое. — Как тебе удалось привести его? Он же совершенно не подпускает к себе посторонних, и далеко не всех знакомых! Но в любом случае, я благодарен. Ведь уже думал, что мой друг погиб…

— Мы с ним пришли к определённому соглашению, — Лика легко улыбнулась и подмигнула вороному. — Так значит, его зовут Герришад… Но давай вы потом пообщаетесь, а сейчас надо идти.

* * *

Поход на местный рынок оставил у Каррагаша неоднозначные ощущения. Он по большей части молчал, внимательно наблюдая за человечкой, а та лишь изредка улыбалась своим мыслям, не пытаясь разговорить фештара. Девушка прекрасно разбиралась в качестве продуктов, легко заставляла продавцов снизить цену, но даже не завернула на магический ряд, что казалось странным для мага, поскольку те всегда были в поиске каких-либо интересных вещей, амулетов или книг. Она так уверена в своих силах? Две же сцены и вовсе погрузили его в глубокие раздумья.

Один раз — он заметил воришку, потихоньку подбиравшегося к кошельку Лики, который та, кстати, не особо и прятала. Фештар с любопытством ждал дальнейшего развития событий — если девчонка останется без денег, она будет зависима от него. Поэтому и сделал вид, что ничего не замечает. Интересно, получится у парнишки обокрасть мага? Рисковый, мало кто на такое решался, а плащ Лики не оставлял простора для фантазии.

Парень рискнул. И если бы Каррагаш не наблюдал внимательно за человечкой, то мог и пропустить очень важный момент. Когда карманник уже срезал кошель с пояса занятой торгом девушки, та стремительным движением ухватила его за руку и дёрнула вперёд. Слегка отвернувшись и от продавца, и от демона, девушка развернула воришку лицом себе. В спокойном голосе вдруг прозвучала такая угроза, что даже бывалого воина передёрнуло.

— Ты уверен, что хочешь ограбить именно меня, малыш?

Каррагашу очень бы хотелось узнать, что такого увидел мальчишка на лице его спутницы, что задрожал как древесный лист на ветру, разжал руку с кошельком и с перекошенным от ужаса лицом пролепетал:

— Простите, госпожа, я ошибся. Пожалуйста, отпустите меня!

Лика отпустила его руку, и парень со всех лопаток припустил бежать. И всё бы ничего, но фештар успел уловить, как в момент появления ужаса на лице воришки, в ауре человечки едва заметно промелькнули язычки тьмы. Как такое возможно?! В задумчивости он даже безропотно согласился тащить все покупки, как какой-то слуга. Но вид здоровенного воина, послушно несущего полные сумки за хрупкой, но вооружённой девушкой, и вызвал следующее происшествие.

В очередной узкой улочке из двери трактира им наперерез высыпала подвыпившая (это утром-то?!) компания из шести воинов, весьма разбойного вида. Окинув мутными взглядами приближающуюся пару, они начали откровенно потешаться.

— Эй, парень, разве слугам положено носить мечи? Лучше отдай железку, она тебе всё равно не нужна — руки-то заняты.

— А девица как хороша! Может, скрасишь нам компанию, малышка? Ой, да у тебя никак тоже железки? Отдай их дядям, зачем тебе такие тяжести?

— Красавица, да брось ты своего рохлю — в нём и всего хорошего-то, так фигура. А тут настоящие мужчины…

Каррагаш было дёрнулся разобраться с обидчиками и попытался, бросив сумки, вытащить меч, но был остановлен холодным голосом:

— Не вмешивайся, Краш. Так значит, вы — настоящие мужчины? Настолько смелые и воинственные, что, не дрогнув, решили вшестером пристать к беззащитной девушке и её слуге? Действительно, храбрости вам не занимать.

Пфф, вшестером. Да Каррагашу они на несколько секунд боя! Это не Призрачные Охотники, так, недоразумение, медлительное и не по делу говорливое. Но вмешиваться ему запретили. Конечно, фештар не подчинился бы приказу, если бы самому не хотелось посмотреть, как вывернется девчонка. И ведь вывернется — специально пьянчуг провоцирует, вот только даже если воин из неё не очень против такого количества явно более сильных мужчин, то как маг положит их всех запросто. Голос Лики сочился ядом и презрением, что закономерно вызвало соответствующую реакцию — разъярённый рёв и угрозы.

— Ты что, девка, совсем страх потеряла? Да мы вас сейчас на ленточки разделаем, но сначала позабавимся с тобой как следует! По очереди.

Каррагаш на всякий случай начал просчитывать, кого из бандитов обезвредить первым — вдруг магичка не управится сразу со всеми. Но Лика уже перекатывала в руках два мощных пульсара, сиявших алым.

— Так значит, позабавитесь? А может, это я с вами позабавлюсь — погоняю своими шариками? Мне кажется, это будет очень весело.

Мужики резко сбледнули с лица и, стремительно трезвея, осторожно попятились в другой конец улицы, бессвязно бормоча извинения и выставив руки ладонями вперёд. Извечный жест проигравших.