Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине)

Строевой конь Алексея, подарок отца, был отправлен заранее, с надёжным и верным казаком, а также всё его снаряжение и богатое седло – приз отца на императорских скачках в молодости.

Напутствуя сына в дорогу, отец сказал:

– Ну, что, милый сын. Долго провожаться не будем. Ты знаешь, что я и пожил только с тобой. Да ещё в тот миг, когда ты Марию в дом привёл.

Вся жизнь моя с тобой связана. Неси честь нашего рода достойно. За службу не боюсь, знаю, не позволишь сам себе быть позади других.

А вот сердце, Алёша, побереги. Не надорви его. Много встретишь такого, с чем не смиришься. Но мир не переделаешь сам. Помни об этом.

А ежели до войны дело дойдёт, а я чувствую, что и тебя она не минует, береги себя. Ты знаешь, что я не о том, чтобы труса праздновать, не водилось этого в роду Калединых, но и зря голову свою не подставляй под вражью пулю или клинок.

Крепко обнял сына, да и зашмыгал носом.

– Спасибо, дорогой отец, – ответил Алексей, – за науку, за хлеб-соль, за доброе слово – кланяюсь Вам.

Помедлив немного, продолжил:

– И за неё, папа. Береги её для меня.

Расцеловавшись, троекратно, с отцом, сел в возок и дед Степан отпустил вожжи. Почуяв дорогу, конь, холёный, кормленный овсом, широким шагом тронулся со двора.

Скоро и хутор растаял в летнем мареве, и Алексей, со щемящей грустью, вспоминал каждый день, проведённый у отца.

Дед Степан, против правил, молчал тоже. Он понимал, что Алексею сейчас надо побыть одному.

***

ГЛАВА III. ПРИЗВАНИЕ

Наибольших результатов

в жизни добиваются те,

кто окрылён чувством долга,

для кого честь – всегда выше

личного благополучия,

кто любит и кто любим.

И. Владиславлев

Алексей, обрядившись в парадный мундир, быстро шёл по красивой аллее к штабу. Он волновался, но на душе было спокойно. Уже первый взгляд на устройство полка свидетельствовал, что командир крепко держит в руках всю организацию жизни в части.

Везде шли занятия. Молодые казаки имели вид бодрый, основательно и старательно постигали сложную военную науку.

Порадовал его и конский состав. Все кони были ухоженными, справными. Он, рано утром, уже наведался к выпасу, где пасся и его чистокровный дончак.

Тот, ещё не видя, но зачуяв хозяина, встрепенулся. Заржал и помчался к Каледину, высоко взбрыкивая задними ногами.

Зная, что хозяин так просто не придёт, сразу же стал шелковистыми губами искать угощение.

И тут же, получив густо посоленную краюху хлеба, вкусно стал жевать её своими ровными и красивыми зубами, распространяя вокруг тёплый хлебный запах.

После этого, зная Каледина, потянулся губами ко второй руке, в которой лежало несколько кусочков сахару.

– Ну, иди, мой хороший, иди на выпас, набирайся сил. Они нам понадобятся, – и Алексей потрепал его по холёной шее.

И жеребец, уже спокойно, зная, что его хозяин рядом, пошёл к табуну.

А сейчас Алексей подходил к штабу полка. По полной форме поприветствовал стоящих офицеров, обратился к статному войсковому старшине:

– Ваше Высокоблагородие, сотник Каледин. Прибыл для дальнейшего прохождения службы по завершению Михайловского артиллерийского училища.

Войсковой старшина заулыбался:

– Молодец! Сразу видно добра молодца – сотником выпущен, значит, медалист?

– Так точно, Ваше Высокоблагородие. Позвольте осведомиться, где я могу видеть командира полка?

– А вот он, подъзжает, сынок. Иди, представляйся. Полковник Кошелев Юрий Алексеевич. Повезло тебе, сотник, служить под началом такого командира.

– Иди, иди, – и войсковой старшина даже легонько подтолкнул Каледина к молодо выскочившему из лёгкой коляски полковнику, небольшого росточка, ладно скроенному.

Отбив, по-уставному шаг, Алексей чётко доложил:

– Ваше Высокоблагородие, господин полковник! Сотник Каледин, прибыл в Ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы.

Полковник подал ему руку, крепко пожал его правицу, и неожиданно спросил:

– И что увидели в полку интересного? Что кинулось в глаза сразу? В чём недочёты, вам открывшиеся?

Алексей растерялся. Этого вопроса он не ждал. Но тут же, справившись с собой, чётко ответил:

– Ваше Высокоблагородие…

Полковник его перебил:

– Когда я не в строю – зовут меня Юрий Алексеевич, Юрий Алексеевич Кошелев.

– Я знаю, господин полковник… простите, Юрий Алексеевич.

И Каледин чётко и быстро доложил, что ему в полку понравилось из того, что он увидел.

Кошелев удовлетворённо потёр руки:

– Отношу замеченное Вами к усилиям всего офицерского состава. Мы – единая семья, и я надеюсь, что в её составе прибавилось ещё одним достойным офицером.

А всё же, какие недочёты Вы заметили?

– Ваше Высоко…

И тут же поправился:

– Юрий Алексеевич, кони не разбиты на табуны по норову, по силе. Поэтому жеребцы, в том числе и мой, – Каледин улыбнулся, – дерутся. У нас на Дону так не делают.

– А Вы, что, – удивился Кошелев, – успели и на выпасе побыть?

– Так точно!

Кошелев пытливо посмотрел на Каледина, но ничего не сказал, только с лица его ушла суровость, и пред Калединым стоял душевный старший товарищ, словно отец большой семьи, который каждому дитяти желает благополучия и счастья.

– Так всё же, что Вам ещё не понравилось?

– Казаки старших призывов по службе облегчения ищут, всё норовят на молодёжь переложить.

– И, Ваше… Юрий Алексеевич, нигде – ни на конюшне, ни на проходной – я не увидел книг у казаков. Что зубоскалить бестолку, да курить до одурения, пусть читают – и специальную литературу, уставы, да и не грех дозволить хорошую книгу разрешить читать.

Второе – я с зари здесь, в полку, кроме дежурного – не встретил ни одного офицера более. Мне думается, хотя бы по одному на эскадрон, да не в свой, а в соседний, целесообразно назначать, лучше будем знать жизнь казармы.