Повесть о доме Тайра

Но и этому предсказанию не внял дайнагон Наритика. Он послал в Верхний храм Камо знакомого чародея, приказал ему устроить алтарь в дупле огромной криптомерии, растущей позади храма, и сто дней кряду произносить заклятия, взывая к демону тьмы Дакини [106] , внезапно в это огромное дерево ударила молния, вспыхнул пожар, храм чуть не загорелся, сбежавшимся жрецам едва удалось погасить огонь. Тут хотели они прогнать чародея, творящего греховные заклинания, но тот и с места не двинулся, говоря: «Я обязан пробыть тут сто дней. Сегодня пошел лишь семьдесят пятый, и потому я отсюда не тронусь». Доложили об этом во дворец. «Действуйте согласно закону, – приказал государь-инок, – гоните его взашей!» Тогда жрецы, вооружившись дубинками, стали колотить чародея по голове и прогнали его прочь. Всем известно, что боги не терпят, когда люди нарушают порядок, установленный Небом; дайнагон молился о звании военачальника, коего по положению своему не был достоин, оттого и случились все эти чудеса.

106

Демон тьмы Дакини —

злой дух ночной тьмы, обладающий способностью предугадать точное время смерти человека за шесть месяцев до кончины и наделяющий этой способностью того, кто к нему взывает и ему поклоняется.

В те времена продвижение в званиях, назначение на должность совершались не по воле императора или государя-инока Го-Сиракавы, не по решению правителя-регента. Все творилось единственно по усмотрению дома Тайра, а посему ни Дзиттэй, ни Канэмаса так и не получили желанного звания. Оно досталось военачальнику Правой стражи князю Сигэмори Комацу [107] , старшему сыну и наследнику дома Тайра, – теперь он возвысился до звания военачальника Левой стражи, а его прежнее звание перешло к следующему за ним брату князю Мунэмори, одним скачком обогнавшему многих и многих вельмож, старше его по рангу. Что сказать о столь дерзком самоуправстве?! В особенности обидно было Дзиттэю – ведь он имел высокое звание дайнагона, происходил из благороднейшего знатного дома Токудайдзи [108] , талантами и умом превзошел многих, был старшим сыном и наследником в своем семействе, а его обогнал в звании сын дома Тайра, и при этом даже не самый старший! «Не иначе как он уйдет в монахи!» – шептались между собой люди, но Дзиттэй сказал: «Нет, погляжу еще немного, как пойдут дела в этом мире!» – и, сложив с себя придворный ранг дайнагона, удалился в свою усадьбу.

107

Князь Сигэмори Комацу (1138–1179) – старший сын и наследник Киёмори Тайра, часто именуется в эпосе князем Комацу по названию его усадьбы в г. Хэйан, где он жил отдельно от других родичей Тайра. В средневековой Японии, как, впрочем, и в других странах в эпоху феодализма, часто именовали знатных людей не личным именем, а по названию принадлежавшей им усадьбы или земельных владений.

108

…происходил… из дома Токудайдзи… – Т. е. из одного из ответвлений рода Фудзивара, ведущего начало от Киндзанэ Фудзивары (1053–1107), впервые получившего фамилию Токудайдзи.

А дайнагон Наритика – страшно вымолвить! – думал: «Я стерпел бы, если б звание военачальника Правой стражи досталось благородному Дзиттэю или Канэмасе. Но оказаться ниже второго сына из дома Тайра – это уж слишком! Такой произвол нельзя сносить бесконечно. Будь что будет, а я добьюсь своей цели любой ценой! Пусть даже весь их род придется для этого изничтожить!»

Отец его, Иэнари, был всего-навсего тюнагоном. А Наритика, даром что младший сын, носил звание второго ранга, титул дайнагона, получил в дар обширные земли, старший сын его и даже вассалы были осыпаны щедротами трона. Чего же ему не хватало, что замыслил он подобное дело? Не иначе как демон его попутал, другого объяснения не сыщешь! В смуту Хэйдзи его уже приговорили однажды к смерти, когда он примкнул к мятежному Нобуёри, но князь Сигэмори всячески за него заступался, и в ту пору голова дайнагона уцелела. И вот ныне, забыв о прошлом благодеянии, он в укромном месте, втайне от посторонних, готовил оружие, подговаривал воинов-самураев и только этим и занимался.

У подножья Восточной горы, Хигасияма, было место, именуемое Оленья долина. Оно примыкало к владениям монастыря Миидэра. Здесь, в горной глуши, находилось имение Сюнкана – почти неприступная крепость. Часто собирались здесь единомышленники и на все лады обсуждали, оттачивали все подробности заговора против семейства Тайра. Однажды сюда пожаловал даже сам государь-инок Го-Сиракава. Вместе с ним – преподобный Дзёкэн, сын покойного сёнагона Синдзэя [109] . В этот вечер, под шум пирушки, государь посвятил его в заговор.

109

Преподобный Дзёкэн, сын покойного сёнагона Синдзэя. – Синдзэй – монашеское имя вельможи Митинори Фудзивары. Убит в 1159 г., в смуту Хэйдзи, одним из главных участников которой он был.

– Государь, я поражен, – в смятении воскликнул Дзёкэн. – Здесь не я один – многие слышали ваши речи. А раз так, тайна очень скоро выйдет за пределы этого дома, и великая смута начнется в государстве!

Услышав эти слова, дайнагон Наритика изменился в лице, вскочил с места, но в это время широким рукавом кафтана зацепил стоявшую перед ним бутылочку с саке, и она упала на пол.

– Что там такое? – спросил государь-инок, и дайнагон, усаживаясь на место, ответил:

– Тайра пали!

Го-Сиракава рассмеялся и молвил:

– Господа, так давайте же веселиться!

Тут вышел вперед монах Ясуёри и сказал:

– Ох, слишком уж много здесь таких «тайра», немудрено, что я захмелел!

А Сюнкан спросил:

– Как же нам с ними поступить?

И тогда инок Сайко ответил:

– Да лучше всего – голову снять! – И с этими словами, отломив бутылочную головку, удалился.

Преподобный Дзёкэн чуть не лишился дара речи при виде столь дерзостного поступка. С какой стороны ни посмотри, страшное задумали дело! Кто же были эти друзья-сообщники? Инок Рэндзё, в миру Наримаса, Сюнкан, управитель храмов Хоссёдзи, Мотоканэ, правитель земли Ямасиро, придворные Масацуна, Ясуёри, Нобуфуса, Сукэюки, Юкицуна из рода Минамото, боковой ветви, что в Сэтцу; к ним присоединились многие самураи из дворцовой стражи государя Го-Сиракавы.

13 Битва в Угаве

Сей Сюнкан, управитель монастырских земель Хоссёдзи, храмов Торжества Веры, был внуком дайнагона Гасюна из рода Минамото и сыном преподобного Канги из столичного храма Кидэра. Дед его, дайнагон, хотя и не принадлежал к числу самураев, нрав имел столь свирепый, что даже не разрешал людям проходить и проезжать мимо своей усадьбы: постоянно стоял он у главных ворот и, скрежеща зубами, так и кипел от злобы. Кто знает, может быть, оттого, что Сюнкан был внуком такого человека, он тоже, даром что носил духовное звание, нрав имел крутой, несговорчивый. Это и толкнуло его на безрассудный, опрометчивый шаг.

Меж тем дайнагон Наритика, призвав Юкицуну, сказал ему:

– Мы рассчитываем, что вы, как опытный воин, возглавите наше войско. При благополучном исходе дела вы получите поместья и земли, сколько душе угодно. А для начала возьмите это хотя бы на колчаны для луков! – И преподнес ему пятьдесят танъов [110] дорогой белой ткани.

В пятый день третьей луны 3-го года Ангэн благородный Моронага был назначен Главным министром, а князь Сигэмори Комацу – министром по делам государства, обогнав в звании дайнагона Садафусу [111] . Военачальник Левой дворцовой стражи и одновременно министр – можно ли желать большего! По этому случаю был устроен великий пир. Почетным гостем был, говорят, Левый министр Цунэмунэ [112] . Должность Левого министра была наследственной в семье Моронага, но, памятуя о злосчастной судьбе отца – Левого министра Ёринаги (молва нарекла его Злобным), Моронага не хотел носить это звание и добровольно от него отказался.

110

Тан — единица измерения тканей, один тан – 10,6 м.

111

Дайнагон Садафуса — сын Правого министра Масасады Минамото.

112

Левый министр Цунэмунэ — Цунэмунэ Фудзивара.

В старину государи, уступившие трон сыновьям или внукам, не держали дворцовой стражи. Впервые ее учредили при бывшем императоре Сиракаве: с тех пор и вплоть до нынешних времен многие перебывали на этой службе. С юных лет служили там Тамэёси и Морисигэ, в ловкости и проворстве не имевшие равных. При императоре Тобе отец и сын Суэнори и Суэёри опять-таки вместе несли там службу, передавали прошения на имя бывшего государя. Но все эти люди знали свое место и вели себя, как подобает в их положении. Однако в дворцовой страже государя-инока Го-Сиракавы служили заносчивые, наглые люди, вельмож и придворных не ставили ни во что, предписанные этикетом правила поведения не соблюдали. Многие из них, имевшие ранги самые низкие, теперь продвинулись к самым высоким, а вслед за тем удостоились права бывать во дворце. Столь стремительное продвижение стало ныне самым обычным делом, оно-то и породило в людях непомерные вожделения, оттого и затеяли они безрассудный, преступный сговор.

Были среди них двое, Моромицу и Нарикагэ, в прошлом вассалы покойного сёнагона Синдзэя [113] . Моромицу был когда-то низшим чиновником у правителя земли Ава, а Нарикагэ, хоть и вырос в столице, происходил из подлого звания. В свое время оба служили рядовыми стражниками в знатных домах, далеко от столицы, но, будучи от природы смышлеными, даром что простолюдины, в конце концов попали на службу во дворец государя Го-Сиракавы: Моромицу – в Правую, а Нарикагэ – в Левую стражу, одновременно удостоившись звания лучников.

113

…в прошлом вассалы покойного сёнагона Синдзэя. – См. примеч. 109.

Когда в смутное время Хэйдзи погиб их господин Синдзэй, оба приняли постриг, однако и после принятия духовного звания они по-прежнему оставались на службе, ведая дворцовыми кладовыми. Моромицу стал именоваться в монашестве Сайко, иноком Левой стражи, Нарикагэ – Сайкё, иноком Правой стражи.

Сайко был сын Моротака. Этот тоже благодаря покровительству государя был в большой силе, стал чиновником Сыскного ведомства пятого ранга, а затем, в конце 1-го года Ангэн, при раздаче должностей по случаю церемонии Изгнания Зла [114] , стал правителем земли Кага. Не успел Моротака получить эту должность, как стал чинить беззакония, нарушать установленные порядки, отнимать и присваивать поместья, принадлежавшие буддийским и синтоистским храмам и знатным семействам, – словом, творил дела поистине безобразные. Пусть приблизился конец света, пусть столетия отделяют нас от счастливых времен мудрого Шаогуна [115] , все же правителю надлежало бы справедливо управлять вверенным ему краем! Моротака же, не помышляя о том, своевольничал и бесчинствовал.

114

Церемония Изгнания зла ежегодно отмечалась во дворце в последний день двенадцатой луны для удаления духов зла (яп. «Они-ярай»).

115

…от счастливых времен мудрого Шао-гуна… – Шао-гун – другой младший брат основателя династии Чжоу, У-вана (XI в. до н. э.). Историческая традиция рисует его справедливым судьей, мудро решавшим споры между людьми под сенью дикой яблони (см. также примеч. 72).