Повесть о доме Тайра
Шрифт:
– Послание к святым отцам от благородного Ёримасы! – провозгласил Тонау и передал:
«Нынешняя жалоба Святой горы обоснованна и бесспорна. Человек посторонний, я и то сожалею, что решение по вашей жалобе задержалось. Ваше желание войти во дворец с ковчегом мне тоже понятно. Но вы видите – войска у меня мало. Если мы откроем ворота и пропустим вас, чтобы вы прошли во дворец без помехи, это не послужит вашей славе в грядущем, ибо назавтра даже малые дети в столице поднимут вас на смех, называя трусами. Если вы внесете ковчег, значит станете ослушниками, нарушите августейшую волю; если мы преградим вам путь – боги Святой горы, которых мы издавна почитаем, отвернутся от нас и путь воина будет нам заказан навеки. Любой выбор представляется мне прискорбным! А с восточной стороны ворота обороняет князь Сигэмори, у него могучее войско. По моему разумению, подобает вам пробиваться через те ворота!»
Так передал Тонау, и, услышав его слова, монахи на мгновенье заколебались.
Многие из числа молодых монахов закричали:
– Что за нелепые доводы! Вносите ковчеги через эти ворота, и дело с концом!
Но тут выступил вперед Гоун, старый монах, первый умник и самый ученый из всех монахов Святой горы.
– Сказано справедливо! – произнес он. – Раз мы взяли с собой ковчеги, дабы подкрепить нашу просьбу, значит славу в веках можно заслужить, только пробившись с боем, одолев могучее войско! Ёримаса – прямой потомок Цунэмото [131] , основателя рода Минамото, он прославленный воин, ни разу не ведавший поражения. Но не только воинской доблестью он известен – он и стихотворец прекрасный! Однажды, когда император Коноэ еще сидел на троне, во дворце происходило поэтическое состязание, и государь задал тему: «Дерево в дальних горах». Все затруднялись сразу сложить стихи, а Ёримаса без малейшей заминки, тотчас произнес знаменитую
131
Цунэмото (894–961) – внук императора Сэйвы. Участвовал в подавлении мятежей Масакадо (940) и Сумитомо (941). За эти заслуги впервые получил для себя и своих потомков наследственное фамильное имя Минамото, став, таким образом, основателем главной ветви этого феодального дома, получившей название Сэйва-Гэндзи, т. е. Минамото, ведущие свой род от императора Сэйвы («Гэндзи» – китаизированное чтение иероглифов, которыми пишется фамилия Минамото).
Государь был восхищен. Так неужели мы опозорим сейчас человека столь утонченной души? Несите ковчеги в другое место! – так рассудил Гоун, и сотни монахов – и в передних рядах, и в дальних – все согласились: «Правильно! Верно!»
Затем монахи, неся впереди ковчеги, попытались пробиться во дворец с восточной стороны, через ворота Приветствия Мудрости. А там дело тотчас обернулось бесчинством и святотатством, ибо самураи стали стрелять по толпе из луков. Десятки стрел вонзились в ковчег храма Дзюдзэндзи. Убито было много послушников, служек, много монахов ранено. Казалось, стоны и вопли доносятся до небесной обители бога Брахмы, а в земной глубине в страхе содрогнулись боги – хранители преисподней. Разбитые наголову монахи побросали ковчеги у ворот и ни с чем возвратились к себе на гору.
Свиток второй
1
Ссылка настоятеля
В пятый день пятой луны 1-го года Дзисё преподобного Мэйуна, главу вероучения Тэндай, отлучили от участия в молитвенных собраниях во дворце, и один из придворных чинов, курандо [132] , вручил ему высочайшее повеление возвратить двору статую Шестирукой Каннон-Нёирин [133] , издавна хранимую настоятелем. А днем позже чиновники Сыскного ведомства взяли под стражу главных зачинщиков из числа монахов, пытавшихся пронести во дворец ковчеги. Виной же всему были злые наветы Сайко, отца и сына, нашептавших государю-иноку, будто волнения в монастыре возникли оттого, что личное имение настоятеля перешло во владение правителя Моротака; потому-де настоятель и подстрекал монахов к подаче жалобы… Государь-инок разгневался еще пуще. Прошел слух, что настоятеля ожидает особо тяжкая кара. Ему приказали вернуть печать и ключ от сокровищницы – он прогневил государя и, стало быть, не мог оставаться первосвященником Тэндай.
132
Курандо – придворное звание. Институт курандо («Курандо-докоро») был создан на рубеже IX–X вв. на правах личного секретариата императора, ведавшего его делами и личными средствами (отсюда название «курандо», букв.: «казначей»). Однако впоследствии «курандо-докоро» превратилось в весьма влиятельный орган, стоявший, хоть и неофициально, над прочими ведомствами, в том числе и над Государственным советом.
133
Шестирукая Каннон-Нёирин (санскр. Чинтамани-чакра) – одно из традиционных изображений бодхисатвы Каннон. Изображена шестирукой, в первой правой руке держит волшебный, заостренный кверху шар с языками пламени над ним (санскр. Чинтамани), обладающий способностью выполнять любое желание («нёи» – букв.: «согласно воле»), в другой – колесо («хорин» – букв.: «колесо закона»), означающее, что закон Будды вечно в движении, способен, как колесо, подминать и сокрушать все силы зла.
В одиннадцатый день той же луны назначили нового настоятеля – принца крови, седьмого сына покойного императора Тобы, преподобного Какукая [134] , ученика блаженного Гёгэна [135] . Со следующего дня Мэйун уже не считался более настоятелем. Двое чиновников Сыскного ведомства, присланные сторожить настоятеля, забили колодец крышкой, залили водой огонь в очаге: бывший настоятель не смел более пользоваться ни водой, ни огнем [136] . И снова поползли слухи, что монахи, возмущенные столь жестоким обращением с настоятелем, опять нагрянут в столицу, и опять стало неспокойно в столице…
134
Принц крови, преподобный Какукай. – Высшими иерархами буддийской церкви, как правило, становились младшие сыновья императора. Какукай был седьмым сыном императора Тобы. Указ, дающий право считаться принцем крови, давался таким сыновьям лишь после пострижения в монахи, а в монастыри их отдавали с юных лет.
135
Гёгэн – сын регента Мородзанэ Фудзивары, учитель Какукая, был первосвященником секты Тэндай.
136
…не смел более пользоваться ни водой, ни огнем. – Одно из наказаний в средневековой Японии состояло в том, чтобы лишить осужденного возможности пользоваться водой, дровами, древесным углем.
В восемнадцатый день той же луны Главный министр и тринадцать высших сановников собрались на совет, дабы определить наказание Мэйуну. Тюнагон Нагаката [137] (в то время он был всего лишь сёнагоном, младшим советником, и занимал в собрании самое нижнее место) сказал:
– Закон велит заменять настоятелям смертную казнь ссылкой в отдаленную местность [138] . Но бывший настоятель Мэйун в совершенстве постиг оба вероучения – Тэндай и Сингон [139] ; это безупречный, благочестивый пастырь, он строжайше соблюдает все заповеди Будды, к тому же он – наставник императора, обучающий его текстам Лотосовой сутры, а в свое время наставлял государя-инока на чистый путь бодхисатв согласно учению Махаяны. Суровое наказание такому святому человеку навряд ли будет угодно Будде! Сдается мне, что не следует лишать его духовного сана и от ссылки нужно избавить! – так смело заявил Нагаката, и все сидевшие в ряд вельможи в один голос подтвердили: «Мы согласны с таким суждением!»
137
Тюнагон Нагаката. – Нагаката Фудзивара назначен советником в 1181 г.
138
Закон велит заменять… смертную казнь ссылкой… – Согласно «Установлениям годов Энги» («Энги-сики», IX в.) наиболее суровое наказание духовным лицам за тяжкие преступления назначалось в виде ссылки в такие отдаленные по тем временам местности, как Идзу, Ава, Хитати, Тоса, о-в Садо и о-в Оки.
139
Буддийское вероучение Сингон (букв.: «Слово Истины», «Истинное слово») основано в Японии монахом Кукаем (посмертное имя Кобо-дайси, 774–835), учившимся в Китае. Возвратившись оттуда в 806 (807?) г., Кукай стал усердно распространять доктрины Сингон. В основе этих доктрин, подчеркивающих значение первоисточников – «подлинных слов Будды», лежат поучения, изложенные в первую очередь в трех сутрах – «Дайнити-кё», «Конго-кё» и «Сосицудзи-кё», несущих на себе значительную печать влияния индуистского пантеизма (санскр. названия «Вайрочана-сутра», «Ваджрасэкхара-сутра» и «Сусидхикара-сутра»).
В первых двух сутрах мироздание изображается как присутствие будды Вайрочана в сокровенной сути каждого живого существа и явления, развивается и поясняется учение, рассматривающее Вселенную как проявление будды Вайрочана. Третья («Сусидхикара-сутра») обещает постижение истин, изложенных в двух предыдущих сутрах, посредством эзотерической практики, подробно разъясняет обряды – пострижения, возжигания священного огня, молитв, медитации и т. д.
Космический, «солнечный» характер будды Вайрочана (санскр.,
букв.: «Лучезарный», «Светоносный») позволил японским приверженцам вероучения Сингон отождествить его с высшим синтоистским божеством – богиней Солнца Аматэрасу; ее стали считать как бы «местным» воплощением будды Вайрочана, а санскритское слово «Вайрочана» переводить японскими словами «Дайнити» – «Великое солнце». Эта концепция легла в основу дуализма религии Синто, привела к слиянию буддизма и синтоизма, позволив им сосуществовать, не отрицая друг друга.Но гнев государя-инока был столь велик, что в конце концов все же решено было отправить Мэйуна в дальнюю ссылку. Сам Правитель-инок Киёмори прибыл во дворец ходатайствовать за Мэйуна, но государь-инок, под предлогом нездоровья, его вовсе не принял, и Киёмори возвратился домой в превеликой досаде. А с бывшим настоятелем поступили по примеру минувших лет, когда каре подвергались священнослужители: отняли грамоту о принятии духовного сана, объявили снова мирянином и дали мирское имя – Мацуэ Фудзии.
Мэйун, сын дайнагона Акимити Кога, был потомком в шестом колене принца Томохиры, седьмого сына императора Мураками. Это был человек добродетели поистине беспримерной, первейший, самый высокопоставленный иерарх в государстве. Он считался также главой храма Небесных Владык, Тэннодзи [140] , и всех шести храмов Торжества Победы Веры, Рокусёдзи. Однако Ясутика Абэ, глава Ведомства астрологии и гаданий [141] , сказал однажды с неодобрением: «Непонятно, почему столь мудрый вероучитель взял себе имя Мэйун. В первой части сего имени сияют луна и солнце [142] , но вторая-то означает тучи…» Главой секты Тэндай он стал в двадцатый день второй луны 1-го года Нинъан. Тогда же, в пятнадцатый день третьей луны, после торжественной службы, открыли сокровищницу в храме и среди разных драгоценных предметов увидели небольшой четырехугольный ларец, обернутый белой тканью. Настоятель, человек всегда во всем безупречный, открыл ларец; там оказался исписанный иероглифами свиток желтой бумаги. То был перечень будущих настоятелей, некогда составленный самим великим учителем Дэнгё-дайси. По обычаю, каждый вновь назначенный настоятель разворачивал свиток, читал написанное ровно до той строки, где значилось его имя, и, не заглянув дальше, снова сворачивал свиток и клал обратно в ларец. Так же поступил, конечно, и Мэйун. И все-таки даже столь досточтимый праведник не избежал своей кармы, предначертанной в прошлых рождениях! Поистине трепет объемлет душу при мысли о неотвратимости кармы!
140
Храм Небесных Владык, Тэннодзи… – Храм Тэннодзи (точнее – Си-Тэннодзи, храм Четырех Небесных Царей – защитников буддизма) – один из старейших буддийских храмов, построенный в 593 г. принцем Сётоку в краю Сэтцу (близ современного г. Осака). Любопытно, что для постройки этого храма велено было использовать строительный материал, взятый из разрушенного дома Мория Мононобэ, непримиримого противника буддизма, после того как он потерпел поражение в борьбе за власть и был убит в 587 г. (см. также примеч. 41, свиток четвертый).
141
…Ясутика Абэ, глава Ведомства астрологии и гаданий… – Древнекитайское натурфилософское учение о двух началах Инь-Ян в средневековой Японии свелось к астрологии, геомантике и всякого рода ворожбе. При дворе существовало специальное ведомство, где служили жрецы-гадальщики, которые занимались различного рода предсказаниями – указывали «счастливые» и «несчастливые» дни, «счастливое» или «несчастливое» направление пути, грядущие «счастливые» или «несчастливые» события. Жрецы Инь-Ян пользовались непререкаемым авторитетом, их предсказания не подвергались ни малейшим сомнениям. Должность главы этого ведомства была наследственной в семействе Абэ, ведущем свой род от знаменитого звездочета Саймэя Абэ (ум. в 1005 г.).
142
В первой части сего имени сияют луна и солнце… – Имя Мэйун пишется двумя иероглифами: первый – «мэй» (ясный, чистый) состоит из двух компонентов – «луна» и «солнце», второй – «ун» – означает «облака, тучи». Облака, тучи могут скрывать луну и солнце, следовательно, по суеверным представлениям того времени, такое имя могло предвещать несчастье.
В ту же луну, в двадцать первый день, определили и место ссылки – край Идзу. Как ни старались смягчить наказание, лживые наветы отца и сына Сайко сделали свое дело. Приказано было в тот же день изгнать настоятеля из столицы; чиновники, назначенные для выполнения приказа, явились в обитель Мэйуна в Сиракаву и объявили ему решение. Обливаясь слезами, настоятель вышел из кельи и проследовал в молитвенный дом Иссайкё. А монахи Святой горы решили: «Отец и сын Сайко – вот кто наш главный недруг!» – и, написав на бумаге их имена, засунули эту бумагу под левую ногу статуи воителя Компиры, одного из двенадцати хранителей Будды, стоящих в Главном храме. «О двенадцать божественных стражей и вы, послушные им демоны тьмы! Без промедления лишите жизни Сайко, отца и сына!» – громогласно восклицали монахи и слали на головы Сайко с сыном ужасные проклятия; вчуже и то страшно было слышать эти слова!
В двадцать третий день той же луны преподобного Мэйуна отправили в ссылку. Чиновники, погрязшие в грехах, грубо погнали в путь священнослужителя столь высокого ранга, человека поистине святой жизни. «Вперед! Живей!» – кричали они, лягая его ногами, как лошади. Так покинул Мэйун столицу. «Сегодня я вижу ее в последний раз по дороге в восточные земли, что лежат за заставой Аусака!» – думал он; нетрудно понять, как горько было у него на душе!
Из бухты Утида, что в селении Оцу, виднелись ярко озаренные солнцем карнизы пагоды Мондзю [143] на Святой горе Хиэй: не в силах еще раз взглянуть туда, настоятель закрыл лицо рукавом и залился слезами.
143
Пагода Мондзю — пагода, посвященная бодхисатве Мондзю (санскр. Манджушри), олицетворяющему мудрость и действенность буддийского вероучения. Мондзю часто изображают верхом на льве, символизирующем грозную, непреодолимую силу этой всепроникающей высшей мудрости.
Немало почтенных старых монахов, священнослужителей высших рангов, скорбели о судьбе настоятеля, но больше всех горевал монах Тёкэн; он скорбел о разлуке столь искренне, что проводил настоятеля далеко, до самой Курицу. Но всему приходит конец. В Курицу он распростился с Мэйуном и вернулся обратно. Настоятель, растроганный преданностью Тёкэна, изустно поведал ему сокровеннейший закон Триединства [144] , который хранил в душе долгие годы. Сей закон, изложенный самим Шакья-Муни, передавался из уст в уста от индийского монаха Мэмёбику [145] , ревностного проповедника буддийского вероучения, к бодхисатве Рюдзю, обитавшему на юге этой страны. Так постепенно дошел сей закон и до Мэйуна. Но сегодня Мэйун был так взволнован и тронут, что поведал его Тёкэну. Да, пусть мала страна наша, подобная рассыпанным зернам проса, пусть захирела ныне святая вера и недалек уже конец света, все же добродетель Тёкэна помогла ему приобщиться святой доктрины; утирая слезы рукавом монашеской рясы, возвратился Тёкэн в столицу. Воистину обладал он душой благородной!
144
Закон Триединства (букв.: «Триединство в едином сердце»; яп. «Иссин-санган») – определенный метод медитации вероучения Тэндай, при котором все явления рассматриваются одновременно в трех различных аспектах, а именно: поскольку каждое явление есть результат длинного ряда первопричин, оно по самой сути своей лишено постоянства и, следовательно, представляет собой пустоту (яп. термин «ку»); тем не менее эта «пустота» является хоть и временным, мгновенным, но реальным бытием, формой («кэ»). Таким образом, поскольку каждое явление есть сочетание «пустоты» и «формы», его следует рассматривать как нечто находящееся посредине между этими двумя крайностями («тю»). Все эти три аспекта взаимосвязаны и указывают на истинную суть каждого явления – его зависимость от закона причинности и временную краткость, недолговечность его существования. Эта доктрина считается одной из важнейших в вероучении Тэндай, постижение ее достигается с помощью религиозной практики, в том числе медитации.
145
Мэмёбику (санскр. Ашвагхоша, 100–60 гг. до н. э.) – индийский поэт, основоположник художественной литературы на языке санскрите, создатель первых драматургических произведений на этом языке, автор эпической поэмы «Буддхачарита», воспевающей житие Будды, и многих других произведений, в том числе комментариев к сутрам. Был ревностным приверженцем буддизма Махаяны.