Повесть о доме Тайра

Князю Ёримори не оставалось ничего другого, как передать Правителю-иноку слова принцессы.

— Где ему быть, как не у нее во дворце! — сказал Киёмори. — В таком случае возьми самураев и отыщи мальчишку!

Князь Ёримори был женат на госпоже Сайсё, кормилице, воспитавшей принцессу. Он часто наведывался к ней во дворец, навещая свою супругу, и принцесса с детских лет к нему привязалась [377] . Но с той минуты, как он явился, требуя выдать малютку-принца, она охладела к нему, словно к чужому, и ожесточилась против него сердцем.

377

...принцесса с детских лет к нему привязалась. — В аристократическом обществе было принято отдавать новорожденных детей на воспитание кормилице. Ребенок рос, привыкая к кормилице и ее мужу подчас больше, чем к собственнным родителям. Об этом упоминает в своей знаменитой книге «Записки у изголовья» (нач. XI в.) писательница Сэй Сёнагон (см.: Сэй Сёнагон. Записки у изголовья. М., 1975, пер. В. Марковой).

— Раз уж так вышло, — сказал маленький принц, которого все это время прятали во дворце, — вам навряд ли удастся скрыть меня. Лучше уж выдайте меня этим людям!

— В такие годы, — молвила принцесса, — дети обычно еще не понимают, что творится на свете. Больно слышать его слова! Бедняжка тревожится, что из-за него мне грозит беда! Я лелеяла его с младенческих лет, но, увы, напрасны мои заботы! — И она заплакала, не в силах сдержать слезы.

Когда князь Ёримори вторично потребовал выдать принца, принцесса, бессильная помешать ему, в конце концов передала ему мальчика. Мать ребенка, Самми-но Цубонэ, онемела от горя, ибо думала, что расстается с сыном навеки. Словно в каком-то страшном сне, она одела его и, заливаясь слезами, расчесала, пригладила ему волосы. Принцесса, дамы ее свиты, служанки — все проливали горькие слезы. Князь Ёримори принял малютку-принца, усадил в карету и отвез в Рокухару.

Увидев принца, князь Мунэмори предстал пред отцом своим, Правителем-иноком, и сказал:

— Не знаю отчего, но только мне почему-то нестерпимо жаль этого малыша. Прошу вас, пощадите его вопреки всем порядкам и отдайте на мое попечение!

— В таком случае пусть он тотчас же примет постриг! — распорядился Правитель-инок.

Князь Мунэмори сообщил о решении отца принцессе; та, разумеется, с радостью согласилась: «Только поскорее, прошу вас!» Так маленький принц стал монахом, и его отдали в ученики настоятелю храма Добра и Мира, Ниннадзи. Впоследствии он стал настоятелем Восточного храма Тодзи в столице. Покойный епископ Досон — это и есть тот самый маленький принц.

14. Прорицатель Тодзё

Другой сын принца Мотихито жил в городе Нара. Его опекун Сигэхидэ, правитель земли Сануки, тоже поспешил постричь ребенка в монахи, после чего бежал вместе с ним в северные края. Годы спустя, когда Ёсинака из Кисо с войском вошел в столицу, он привез с собой этого принца, намереваясь возвести его на престол. Отпраздновали его совершеннолетие, и принц снова превратился в мирянина. С тех пор его называли принц Кисо. И еще прозвали принцем-расстригой. В последующие годы он жил в Ноёри, в предместье Сага, и потому иногда называли его также принцем Ноёри.

В стародавние времена жил на свете прорицатель Тодзё, умевший по лицу человека провидеть его судьбу. Вельможам Удзи и Нидзё [378] он предсказал: «Каждый из вас займет должность канцлера при трех государях и доживет до восьмидесяти лет!» И слова его сбылись. Министру Корэтике этот Тодзё опять-таки сказал правду [379] : «На вашем челе я вижу опалу!» А принц Сётоку предсказал императору Сюсуну: «Вы умрете насильственной смертью!» — и в самом деле, император пал от руки министра Мумако [380] . Великие мужи древности умели провидеть будущее, хоть и не считались кудесниками. Ныне же Сёнагон-Предсказатель Корэнага совершил пагубную ошибку!

378

Вельможам Удзи и Нидзё он предсказал... — Вельможа Удзи — Ёримити Фудзивара, вельможа Нидзё — его брат, Норимити Фуд-зивара (996—1075)— Первый жил в Удзи (селение неподалеку от столицы), где находился его дворец — храм Бёдоин, второй — в столице, в своей усадьбе на Второй дороге (яп. Нидзё). По распространенному обычаю заменять личное имя названием места, где находился дом или имение данного человека, этих знатных братьев так и звали — вельможа Удзи, вельможа Нидзё.

379

Министру Корэтике этот Тодзё... сказал правду... — Корэтика Фудзивара (974—1010) был сослан в 995 г. в Дадзайфу, на о-в Кюсю, откуда, впрочем, его вернули спустя два года.

380

...император пал от руки министра Мумако... — Убийство императора Сюсуна (523—588) на заре японской истории было заключительным актом борьбы за власть между двумя могущественными представителями родовой аристократии — семействами Сога и Мононобэ. Внешне борьба носила форму соперничества между исконной древней религией — синтоизмом и завезенным с материка буддизмом. Победителем вышел сторонник новой религии (т. е. буддизм) — род Сога, главой которого был в то время министр Мумако (иначе — Умако, ум. в 626 г.). Вместо убитого императора Сюсуна Мумако посадил на трон его сестру, императрицу Суйко, а сам фактически осуществлял верховную власть вместе с племянником императрицы, принцем Сётоку, который был объявлен наследником.

В старые времена принцы Кэммэй и Гухэй [381] были отпрысками мудрых, добродетельных государей, но тем не менее ни тот ни другой не унаследовали отцовского трона. Однако разве из-за этого учинили они мятеж? Был еще принц Сукэхито, третий сын императора Го-Сандзё, весьма отличавшийся в науках. Отец завещал передать ему трон после императора Сиракавы. Но император Сиракава почему-то не выполнил этого указания; в виде утешения он пожаловал сыну принца фамильное имя Минамото, сразу даровал третий придворный ранг, хотя тот не имел еще ни четвертого, ни даже пятого ранга, и назначил офицером придворной стражи. Так случилось, что основатель рода Минамото, простой вассал, сразу получил третий ранг. Это был первый случай столь внезапного возвышения, если не считать дайнагона Садаму, сына императора Саги — известного впоследствии как Левый министр Арихито.

381

...принцы Кэммэй и Гухэй... — Кэммэй — сын императора Дай-го; Гухэй — сын императора Мураками.

Священнослужители, возносившие молитвы о победе над смутьяном принцем Мотихито, все получили награды. Киёмунэ, малолетнему сыну князя Мунэмори, пожаловали третий придворный ранг. В этом году ему исполнилось только двенадцать лет. Даже сам князь-отец его в таком возрасте не имел столь высокого звания! Ни разу еще не доводилось слыхать, чтобы кто-нибудь, кроме сыновей канцлера, разом попал в вельможи! Указ гласил, что звание это дано в награду за одоление смутьянов — Минамото, Мотихито и Ёримасы. Мотихито Минамото — так именовали теперь покойного принца. Мало того, что Тайра убили отпрыска императорского дома, родного сына августейшего владыки, — теперь они посмертно унизили его до положения рядового вассала. О, гнусный поступок!

15. Птица-чудище Нуэ [382]

Ёримаса, потомок в пятом колене славного Райко [383] , правителя земли Сэтцу, и внук Ёрицуны, правителя земли Микава, был сыном Накамасы, хранителя Оружейной палаты. В смуту Хогэн он сражался на стороне государя Го-Сиракавы, проявил немалую доблесть, однако не получил никакой награды; в смуту Хэйдзи, покинув своих сородичей, снова встал на сторону государя, но и тут не удостоился никакого вознаграждения. Долгие годы прослужил он в дворцовой страже, но права бывать во дворце так и не получил. Только в преклонном возрасте, когда уже приблизилась старость, он обрел наконец это почетное право. Случилось это благодаря стихотворению танка, в котором он излил свою душу:

382

Чисто фольклорный мотив — рассказ об одолении птицы-чудища Нуэ — встречается во многих японских средневековых сборниках рассказов и притч (сб. «Десять наставлений», XII в., (яп. «Дзиккинсё») и др.). В «Повесть о доме Тайра» включены сразу два варианта этого популярного сюжета, приписывающие заслугу победы над сказочной птицей Нуэ реальному историческому лицу — Ёримасе Минамото (1106—1180). По свидетельству некоторых исторических документов, продвижение Ёримасы в звании произошло отнюдь не в награду за истребление Нуэ, а по ходатайству Киёмори Тайра.

383

...потомок в пятом колене славного Райко... — Райко (иначе — Ёримицу) Минамото (944—1021) прославился различными подвигами, которые с течением времени приобрели характер легенд и стали сюжетами для фольклора. Эти подвиги (одоление волшебной лисицы, поселившейся под крышей дворца, истребление разбойничьего гнезда на горе Оэяма и т. п.) Райко совершал вместе со своими четырьмя вассалами, о каждом из которых тоже сложены легенды и сказки.

Как страж одинокийс далекой заставы в горахлюбуется светомлиствой затененной луны, —сиятельный образ ловлю...

Ёримаса долго не продвигался в звании. Он имел младший четвертый ранг, но мечтал получить следующий, третий, и сложил об этом стихотворение:

Средь сильных и знатных,как в чаще могучих дерев,я век коротаю, —живу, пробавляясь немногим,не чая достигнуть вершины...

В награду за это стихотворение ему пожаловали следующий, третий ранг. Вскоре затем он принял постриг. Нынче ему исполнилось семьдесят пять лет.

А прославился Ёримаса вот каким подвигом. В минувшие годы Нимпё, в царствование государя Коноэ, императора каждую ночь мучили таинственные припадки, он терял сознание от страха. Созвали священнослужителей самых высоких рангов, умевших творить заклятья, читали молитвы, самые сокровенные и святые, но все напрасно — каждую ночь, в час Быка [384] , у государя начинался припадок. В этот час над рощей за Третьей Восточной дорогой клубами вздымалась черная туча, нависала над дворцом и причиняла государю страдания.

384

...в час Быка — в 2 часа ночи.

Царедворцы стали держать совет. В былое время, в годы Канд-зи, при императоре Хорикаве, тоже случилось нечто подобное — каждую ночь императора мучили припадки. В ту пору встал на страже на широком помосте во дворце Небесный Чертог, Сисин-дэн, самурай Ёсииэ Минамото. Когда приблизилось время мучений государя, он трижды со звоном спустил тетиву боевого лука и громким голосом возгласил:

— Я, Ёсииэ Минамото, в прошлом правитель земли Муцу, стою здесь на страже! — И так устрашающе звучал его голос, что у всех, слышавших его слова, волосы встали дыбом, а припадки государя с той поры прекратились.