Повесть о полках Богунском и Таращанском

— Нет, ты хуже лошади, ты осел. Бери! — рассердился Табукашвили.

Лепетенко взял кожаный шлем.

В это время Щорс принимал донесения ординарцев и составлял сводку. Оказывалось, что противник загнан в мешок повсюду.

Уже батько Боженко пересек с кавалерией и легкой артиллерией шепетовскую линию у Демчина и подвел свою пехоту к Тетереву, уничтожив переправу вслед за перешедшим ее противником, отрезал ему у Трощи путь к отступлению. Кабула от Татариновки повернул к Чуднову, разбил бригаду и захватил штаб дивизии со всеми командирами; он выслал их под строгим конвоем в Бердичев.

— Скоро прибудут гости, — сообщал, улыбаясь, кавалерист-ординарец. — Их везут в фаэтонах, потому как они панского сословия.

«Противник прижат к Гнилопяти и ищет броду через воду, — сообщал Кабула в записке, — вот там ты его и прижми, товарищ Щорс, броневиками. Да пущай батько рубанет, коли не увязли сабли в болоте, — чего с ним от веку не было. Да что-то не имею от него вестей, а только вижу большое зарево с того боку. Ну, не иначе как то наши панам зад греют».

Привезли в экипажах четырех генералов и среди них одного преважного, одного из двух атаманов Палиев, — Палия-старшего. С ним-то и повел разговор Щорс.

— Слыхали про Щорса?

— Слыхал.

— Ну, и я слыхал про Палия, только не знаю, про какого, — польстил атаману Щорс. — Наверно, про вас.

Атаман кисло улыбнулся, но все же размяк.

— Чья тут армия? Ваша?

— Нет, моя армия разбита под Винницей,

— А, так это вы уехали в Жмеринку, не дождавшись меня?

— Так точно, я.

— А здесь вы к чьей же армии прикомандировались?

— Здесь армия атамана Оскилко, два корпуса,

— Численность?

— До двадцати тысяч штыков,

— Задача?

— Взять Киев, — пожал плечами атаман.

— Да почему же не берете Бердичев?

— Мы его возьмем прежде… — увлекся было атаман. — Вы мне только сейчас скажите, — вдруг затрясся он, понявши наконец свое положение, — вы даруете мне жизнь? Жизнь моя вне опасности?

— О, безусловно: мы вообще пленных не расстреливаем.

— Меня можно обменять, — торопился атаман, — Мы тоже имеем ваших заложников. Вот, например… — И он назвал имена нескольких провокаторов-боротьбистов, выполнявших у Петлюры задачу контрразведки и затесавшихся в «плен»,

— Нет, мы не меняем шило на мыло! — сказал Щорс. — Дислокация?

— Гм… — замялся атаман.

— Я спрашиваю вас как военнопленного, и за лживость показаний вы будете отвечать по всей строгости законов военного времени. Ведь вы же пленный враг — и сами понимаете, на что можете рассчитывать.

— Но ведь я служить вам не буду, — воспротивился было атаман.

— А мы и не возьмем вас ни на какую службу. Как видите, мы справляемся и без вас. Но от вашего правильного или лживого ответа зависит ваше будущее. Я веду допрос военнопленного. Повторяю: точно укажите мне дислокацию войск на данном бердичевском участке, а также на остальных и все ближайшие задачи вашего штаба. И ни минуты для размышлений.

— Хорошо, я подчиняюсь насилию, — патетически заявил атаман и наклонился над картой, положенной Щорсом на стол. — Здесь, на бердичевском участке, два корпуса.

— Армия, — поправил Щорс,

— Правильно, армия атамана Оскилко, но в составе двух корпусов.

— А где третий?

— На шепетовском участке.

— А на коростенском?

— Корпус Коновальца.

— Армия Коновальца, — поправил Щорс. — Состав кавалерии, артиллерии?

Палий попробовал преуменьшить, Щорс поправил его. Он попробовал преувеличить, и тут Щорс его поправил.

— Ну, тогда вы знаете лучше меня, — отклонился от карты атаман. — Зачем же меня экзаменуете?

— Я проверяю свои сведения. А если бы это был экзамен, вы бы его не выдержали. А кто же возглавляет у вас «Ревком Юго-Западного фронта» и чье это изобретение?

— Возглавлял его я… — помедлив, ответил атаман.

— Значит, это ваше изобретение?

— Возглавлял его я совместно с атаманом Петлю-рой.

— Вы, я вижу, очень изобретательны, атаман, но наивны. Отвести арестованного! — распорядился Щорс. — Да держать его под строгой охраной!

И Щорс направился к бронепоезду.

РАЗГРОМ АРМИИ ОСКИЛКО

После допроса Палия Щорсу стало окончательно ясно, что для разгрома столь многочисленного противника у него недостанет сил.

Задержать и отбросить врага он, пожалуй, будет в состоянии. Но разгромить одной бригадой армию невозможно.

Еще нигде Петлюра не накапливал такого количества войска. Если Палий называл цифру в двадцать тысяч штыков, не считая артиллерии, то войск, наверно, было здесь вдвое больше.

А численность штыков в сводной бригаде группы Щорса была примерно шесть тысяч таращанцев вместе с кавалерией, тысяча штыков в Десятом полку и около тысячи— в Девятом. Пятый кавалерийский полк действовал в направлении Житомира, и отвлекать его оттуда было нельзя.

Сводная кавалерийская группа Крючковского из четырех полков, как указывалось в приказе командукра, была еще в проекте. У Бара находились только червоные казаки и кавалерийский полк Гребенко, которые по настоянию Щорса выдвинулись к Старо-Константинову, и направить их на ближайшие тылы противника не представлялось возможным и целесообразным потому, что они выполняли задачу демонстративно глубокого обхода. Дня через два-три форсированный марш кавалерии скажется и на бердичевском участке. Враг побежит или станет рассеиваться и попадет под сабли кавалерии.

Щорс дал телеграмму находящемуся в Виннице члену Реввоенсовета с просьбой толкнуть кавалерию во что бы то ни стало к Шепетовке, чтобы отрезать тылы противника.

Член Реввоенсовета принял решительные меры и сразу развернул кавалерию к Шепетовке. До того кавалерия топталась на месте, ссылаясь на распутицу, а ком-группы Крючковский объяснял, что он до сих пор не получал из штаба никаких распоряжений.

Из допроса было выяснено, что начальник штаба бригады, бывший офицер Маковецкий, скрыл от комбрига приказ о немедленном выступлении конницы на северо-запад. Маковецкий был рекомендован укрначштаба Глаголевым, и это обеспокоило члена Реввоенсовета, давно уже с недоверием приглядывавшегося к личному составу штарма.

Приговором военного суда Маковецкий был расстрелян, а Крючковский отозван. Первый полк Гребенко направился на помощь червоным казакам, взявшим уже Старо-Константинов и повернувшим к Изяславлю.

Руководство взял на себя прибывший член Реввоенсовета, который сообщил Щорсу: «Вовремя сигнализировали: кавалерия выдвинута в глубокий рейд на поддержку вам с тыла. Буду за всем следить сам. Действуйте».

К Михайленко — на место взрыва площадки «Грома»— подошел со Щорсом «Грозный». На рассвете во время исправления пути Щорс встретился с Боженко, вышедшим сюда за ночь с кавалерией и остановившимся на привал после напряженного боевого дня. Батько был доволен успехом Кабулы под Чудново-Волынском и стал умолять Щорса дать ему возможность тотчас после боя сформировать новый полк для подчинения его Кабуле.