Повесть о семье Дырочкиных (Мотя из семьи Дырочкиных)
Шрифт:
— Ах, у тебя есть пятнадцать рублей? Ну, этого вполне хватит.
И она берет со стены счеты и начинает так гонять костяшки, точно играет в хоккей на первенство мира, а не лекарства считает.
— Ну вот, — говорит она, — я уложилась даже в меньшую сумму. Кое на чем сэкономила. Пипетка, например, в футляре стоит четыре копейки, а я тебе даю без футляра. Аккуратно заверну в бумажку и стоить это будет три копейки. Зато витамины потянули на крупную сумму, однако, на них экономить не стоит. Организм без витаминов стареет на глазах, этого допустить нельзя ни в коем случае… Итак, — говорит
Она подняла торжественное лицо и крикнула.
— Софичка! Примите у мальчика вне очереди, это сын умирающей нашей докторши.
— Товарищи! Товарищи! — закричала Софичка не своим голосом. — Разрешите взять лекарство этому ребенку, этому сироте. Его мама лежит в катастрофическом положении.
— Нет, — закричал Санечка. — Это не так…
Но все, кто стоял у кассы уже расступились, и у всех появилось на лицах выражение глубокой скорби и сочувствия. И пока Санечка отсчитывал деньги, очередь стояла в глубоком траурном молчании, а один пенсионер даже снял шапку и долго стоял с непокрытой головой.
— Раечка, — удивилась кассирша, — что это за сумма такая: двенадцать рублей девяносто четыре копейки? Разве нельзя было сделать ребенку кругленькую сумму? Чистых тринадцать рублей? Почему у вас все должны ломать голову и заниматься арифметикой? И кто вам сказал, что у меня есть лишняя медь?
— Но я и так все уже предусмотрела, — стала оправдываться Раечка, а ее нос покраснел еще больше.
— А мочалку? — напомнила Софичка.
— Вот это правда, — согласилась Раечка, — Как же человек может без новенькой мочалки. Она стоит ровно шесть копеек.
Из аптеки я вышла довольная, потому что совсем перестала волноваться за здоровье Ольги Алексеевны. Да и деньги, худо-бедно, у нас остались, кое-какую экономию мы сделали.
В гастроном мы влетели на полной скорости и бегом бросились к кассе, где мечтала молоденькая девушка.
Девушку эту я знала, а она меня тем более, не первый раз в магазине бываю. Надо сказать, такой рыжей девушки во всем районе больше нет. Волосы до плеч рыжие, лицо и шея в веснушках, глаза желтые, а по краю зрачков коричневые крапинки.
— Вот и Мотя пришла! — обрадовалась девушка и так поглядела на Санечку, будто его и не было у кассы. — Ну, Мотя, что ты сегодня будешь кушать?
— Двести граммов фарша, — объяснил Саня, видно все-таки немного обижаясь на девушку.
— Плати, Мотя, сорок копеек за фарш, — сказала девушка. Она повернула ручку в кассе и внутри машины что-то защелкало.
— А еще двести сыра и триста масла.
— Подумайте, какая собака! Подавай ей обязательно триста сливочного и двести сыра. Я от тебя, Мотя, такого не ожидала.
— Нет, — объяснил Санечка. — Сыр и масло для нас, а фарш для Моти.
— Как же ты, Мотя, уступишь свое масло? — возмутилась девушка. — Плати, Мотя, два рубля и восемь копеек. Это даже дешево, Мотя, за такую кучу продуктов.
— А нельзя ли, — вежливо спросил Саня, — заплатить только два рубля? Дело в том, что мы истратили
все деньги на лекарство для мамы и купили еще чемодан из крокодиловой кожи, и у нас остались только рубли, но нет копеек.— Тогда давай, Мотя, три рубля, — не разобралась девушка, — И я дам девяносто две копейки сдачи. Ты, Мотя, сразу станешь богатой, столько будет у вас серебра и меди.
— Но у нас нет лишних рублей, — попытался растолковать Санечка.
— То есть как лишних? Плати, Мотя, два рубля восемь копеек или я позову милицию.
Тут девушка нахмурилась, носик ее вздернулся от негодования, рыжие глаза стали покачиваться и брызгать на Санечку рыжими огоньками.
— Вы не хотите нас понять, — заново начал Санечка. — Мы раньше имели даже двадцать пять рублей, но нам пришлось купить чемодан из крокодиловой кожи, перчатки для лифтерши, лекарства для мамы и мочалку…
— Мотя! — резанула девушка. — Какое мне дело до этих покупок. Смотри, позади собралась очередь.
Санечка оглянулся и умоляюще попросил:
— Пожалуйста, очередь, не обижайтесь. У меня два рубля, а нам нужно еще восемь копеек, потому что мы все потратили на чемодан и лекарства.
— Товарищи, — сказал водопроводчик из соседнего дома. Он отчего-то часто бывает в магазине. — Я знаю этого мальчика. Он сын вполне приличных родителей и если ему не хватает восьми копеек, то неужели мы не сумеем собрать их!
И он снял шапку и сказал громким басом:
— Граждане, кто сколько сможет попавшему в беду человеку!
И все стали рыться в карманах, громко вздыхать и щелкать кошельками.
— Нет, — покраснел Санечка. — Вы меня не поняли. У меня есть целых два рубля, но я набрал продуктов еще на восемь копеек.
— Хорошо, мальчик, мы дадим тебе восемь копеек, — и он стал шевелить губами и пересчитывать деньги, которые собрал для Сани. — Два рубля восемьдесят семь, — сказал он с сомнением. Видно, еще не мог решить, что с ними делать.
— Нет, нет, спасибо, — сказал Саня и даже замахал руками, — Я денег не возьму.
— Я, кажется, его поняла, — сказала девушка и очередь тут же замолчала. — У тебя, Мотя, есть два рубля?
— Да, — обрадовался Саня.
— Так, может, Мотя, тебе достаточно не двести граммов фарша, а сто пятьдесят.
— Конечно!
— Тогда я перебью чек и ты, Мотя, еще получишь две копейки сдачи.
И она быстро перебила чек и протянула Санечке две копейки.
— Спасибо! — закричал Саня и бросился от кассы, задевая очередь то мною, то чемоданом.
— А на две копейки, — крикнула ему вслед девушка, — ты, Мотя, еще сумеешь поговорить по телефону.
Глава двенадцатая. Дома
Вначале Ольга Алексеевна ничего не поняла, когда в дверях увидела чемодан, меня и Саню. Она открыла дверь и пошла к дивану, но по дороге оглянулась, потом снова, потом ее брови удивленно поползли вверх и она задала вопрос:
— Что это?
— Ах, мамочка, — начал Саня. — Это замечательный чемодан из крокодиловой кожи. Ты бы поглядела, какая очередь была в магазине и как трудно было его достать, но мы с Мотькой раздобыли его сравнительно быстро.