Повесть об одиноком велосипедисте

Отрывок 110

В конце сентября – октябре часто ездил в Мытищи и Пушкино, пересекал извилистые речки, выезжал к водохранилищам, смотрел на темное старое дерево дач, давил колесом тонкий ребристый лед на лужах. Но потом ездил другим транспортом, чаще автобусом или электричкой, и чувствовал, что вязну в делах, в которые мне, по-хорошему, лезть совсем не нужно. Объемы увеличивались. Видимо, это было сезонное.

Однажды с полчаса сидел в пустом кабинете на автобазе. Под окном вытянулись в струнки ярко-желтые березки, которым было лет по двадцать – двадцать пять. Не верилось, что в природе возможен такой интенсивный цвет. Наискосок через них шла узкая тропинка к воротам.

Вот уже и настоящая осень. Надо было что-то делать и решать. Раньше я гнал эти мысли, но теперь было понятно, что продолжать так жить нельзя: надо либо выходить из игры, либо играть дальше уже по-крупному. А хотелось всего лишь спокойствия и тишины. Такой вот рощицы под окном, изгиба реки, морозного воздуха и собаку, с которой гулять, теплый дом, старые книги…

Отрывок 111

Лето. Лежа на траве и глядя в облака, где-то в лесу, не очень далеко от обочины шоссе, в один из последних по-настоящему жарких дней, я думаю, что хорошо бы все-таки съездить на дачу к отцу. Я очень давно не был на даче. Мама говорила, что они оббили вагонкой террасу, спилили несколько старых яблонь и сделали что-то еще, забыл. Стал вспоминать, но вспомнил, как ездили туда после первого курса с Германом – два ошалевших от счастья парня, от счастья, что сдали тяжелую сессию. Пробыли дня четыре, катались на велосипедах, купались, играли в шашки (проигравший моет посуду), спорили и демонстративно не замечали соседскую внучку.

Сейчас я вспомнил этот лес и это воспоминание о даче и улыбку, с которой вспоминал о даче и Германе. Где Герман теперь? Я давно о нем ничего не слышал.

Я попробовал найти его в интернете. И нашел. Несколько упоминаний и даже одно фото, подтвердившее, что это именно он. Солидный человек в темном костюме. Реклама бытовой химии, маркетинг в парфюмерной промышленности, интервью для строительного журнала (Герман – директор фирмы по торговле и установке немецких пластиковых окон). Интервью прошлогоднее. Ничего более свежего нет. Я нахожу телефон и адрес фирмы, смотрю по своей карте – хм… если не брать в расчет небольшой крюк, это почти на моем пути в Д.

Почему-то казалось, что мы вновь сойдемся, и залогом тому – мое воспоминание о даче. А если даже не так, то по старой дружбе он наверняка найдет для меня до весны непыльное место. А там посмотрим.

Звоню по указанным телефонам. Никого. Потом понимаю – вечер пятницы. А вообще забавно: духи, окна… Времена странные: самая распространенная профессия – менеджер по продажам.

В воскресенье, возвращаясь из Д., делаю небольшой крюк. Вот и нужная улица, старые дома, годов пятидесятых, второй половины. Кирпичные, высокие, но без архитектурных излишеств. Я уже научился по виду определять, что и когда построено. Даже в темноте. Номер дома не помнил – то ли 21, то ли 23, то ли 25. 21 и 25 – угловые, 23 – буквой «П», с многими подъездами и несколькими магазинами. И во всех трех были подъезды и отдельные входы в офисы, расположенные на первых этажах. Из-за темноты некоторые вывески я пропустил, но на тех, которые видел, нужного названия не встретилось.

Отрывок 112

Я часто думаю о своих родителях, думаю небескорыстно: я хочу свалить на них часть вины за свои неудачи и свою жизненную несостоятельность. Так поступать не очень хорошо, но все-таки они не могут быть здесь совсем ни при чем.

Самое главное – они не дали мне надежды стать когда-нибудь иным, чем они.

Они учили тому, что умели сами, они внушали мне ту мудрость, которая позволяла им жить так, как они жили… И, может быть, в душе они хотели мне иной доли, но готовили повторить свой путь.

Отрывок 113

И странно, как этот роман уместился в несколько осенних встреч, собственно, ничего и не значивших, особенно для нее. Мне ведь очень везет, и я всегда влюбляюсь в кого-нибудь не того. Впрочем, и не жаль, для прощания с Москвой нельзя было придумать ничего лучше. Теперь Москва тяготила, и из нее хотелось скорее уехать.

Отрывок 114, встреча первая

Понедельник. Я ехал в контору, часам к двенадцати. Все как обычно. Маршрут из четырех мест. Солнечно, но с тучками. Градусов четырнадцать. Еду мимо остановки и вижу Машу – то есть, конечно, я понимаю сразу, что не Машу, потому что таких совпадений не бывает, чтобы Маша садилась в автобус на остановке рядом с моим домом. Но она так похожа на Машу – высокая, тонкая, с крупными чертами лица и легкими каштановыми волосами ниже плеч, что я еду за автобусом. Она выходит у метро, я соскакиваю с велосипеда, оставляю его в вестибюле станции, быстро захватив замком колесо, раму и металлическое ограждение, покупаю билет и бегу вниз по эскалатору.

Это не Маша, понимаю, встав на две ступеньки выше нее, а затем пройдя мимо и обернувшись. Спустившись, надо ехать обратно вверх, но я жду, когда она спустится, и подхожу.

– Прошу прощения, – я не знаю, что сказать, – я сейчас ехал с вами… в автобусе и меня мучили сомнения – вас зовут не Маша?

– Нет, не Маша, – смеется она. Но смеется не мне, а еще кому-то, будто присутствующему тут.

– Извините, – говорю я и отхожу к платформе, а она идет дальше к середине зала.

Отрывок 115, встреча вторая

«Тут жила Маша», – понимаю я вдруг, глядя на выросший за углом дом. Ошибиться я не могу, хотя всего раз проводил ее. Маша, Маша… Глупо было ждать тебя тут, но ведь бывают всякие вещи… Никого нет. И уже половина седьмого. Темно.

Я пошел в метро и проехал свою станцию. Такие вещи меня беспокоят – рассеянным быть нельзя. Все это – Маша, рассеянность, неожиданные деньги – говорит, что что-то надо делать. Только не знаешь что. И нет настроения. И потому как-то вяло и сказал, повернув в толпе у эскалатора голову влево и увидев вчерашнюю не-Машу:

– Добрый вечер.

Она узнала и удивилась.

– Может быть, познакомимся?

– Давай, – улыбнулась она. Машиной улыбкой.

Пока ехали вверх, узнал, что она учится в педагогическом французскому языку. Я сказал, что учился на прикладной математике и статистике, люблю читать исторические книги и слушать рок-н-ролл. После общения в интернете анкетные данные придумываются просто.

Она живет на следующей остановке. Мы вышли из автобуса и бодро шли вверх к дому, где жил Коля Антонов, и болтали. Без умолку, узнавая с полуслова друг в друге знакомое, будто в шпионском фильме складывали из двух половинок разорванную купюру. И с каждой секундой неровные края совпадали все больше.

2-й подъезд.

Тут остановились.

– Оставишь свои координаты?

Отрывок 116

Становится холодно, я поднимаю воротник и прибавляю скорость. Хороший асфальт позволяет держать 30 км/ч. Сперва я держу этот ритм с трудом, но холод подгоняет, и постепенно я перестаю чувствовать усталость, ноги работают сами.

Я достигаю свободы, полной свободы от работ, подруг, друзей; в моей жизни нет иной привязанности, кроме велосипеда. Из того, что есть в настоящий момент, мне ничего не жаль. Есть еще родители, но привязанности к ним никто никогда не замечает. Мои мысли не очень веселые, но ничего другого я сейчас не хочу, эти мысли хорошо подходят осени.

Мои ноги работают, как стальные поршни, не зная усталости, переборов ее, оставив в прошлом, и я знаю, что так можно ехать всю ночь, не снижая скорости, не чувствуя потребности в еде, отдыхе. Левая, правая, левая, правая, левая, правая – бесконечный ритм, держащийся сам на себе и не нуждающийся ни в чем другом. Я сейчас в наилучшей за все время форме и лучше уже не будет – впереди зима. Я могу проехать, сколько хочу, я могу ехать, сколько хочу, я могу…

Отрывок 117, встреча вторая, продолжение

– Оставишь свои координаты?

Я достал ручку и 10 рублей, и она продиктовала телефон. Сейчас многие пишут на десятирублевках, все равно много на них не купишь.

– Извини, я только не расслышал твоего имени.

– Рита, – засмеялась она. – Главное, понял, что не Маша.