Повесть об укротителе

Волк сначала всех пугался и, дико озираясь, на тумбе сидел напряжённо, вздрагивал и с опаской посматривал на зверей. Могучий дог сидел на привязи. Около него снаружи стоял Ваня и пальцы держал на карабинчике: в случае опасности он моментально спустит с привязи верного стража хозяина.

Так каждый день зверей выводили в вольер и подолгу держали, подкармливая на своих местах — тумбах, Наконец все животные так привыкли к рабочим местам, что, вбегая в вольер, устремлялись к своим тумбам и без команды дрессировщика. Иногда львы пытались играть, к ним бросался Пипо и начинал ворчать медведь. От игры до драки — один шаг. Николай Павлович немедленно водворял порядок. Сделав решительное движение корпусом, он щёлкал бичом по воздуху и повелительно приказывал:

— На место!

Львы, как нашкодившие кошки, торопливо вспрыгивали на свои тумбы и притихали, пугливо посматривая на хозяина.

Все животные хорошо знали своё «рабочее место» и не покидали его без разрешения дрессировщика. Тумбы будто сковывали животных, и они чувствовали себя на них как привязанные, пока хозяин не щёлкнет бичом и не крикнет протяжно: «Домо-ой!»

Лишь игривая Фатима иногда соскакивала с тумбы самовольно, но Николай Павлович угрожал ей бичом и отрывисто резко окрикивал:

— Фатима! На место!

Воспитанная на ласке, львица очень боялась бича и в страхе высоко прыгала на решетку, стремясь её перескочить. Но длинный хлыст догонял её и больно жалил в спину. Фатима вспрыгивала на свою тумбу, скалилась и дрожала.

— Коля, не надо так грубо с Фатимой, — попросила Мария Петровна мужа, — она и так послушается, лаской.

— Детство и игры у твоего выкормыша кончились, — ответил Николай Павлович, — пора ей работать и быть посерьёзнее. Попустительство вредно и опасно. Сел на тумбу, так и сиди, пока не разрешат. А нарушил дисциплину — получай взыскание, чтобы и другим неповадно было.

В вольер поставили двойную лестницу в виде пирамиды с тремя небольшими сиденьями: два — по бокам, невысоко над землей, а одно — на самом верху лестницы.

Как только впустили животных в вольер, они сразу же обратили внимание на новый предмет. Звери смотрели на лестницу с таким любопытством и недоверием, словно хотели спросить: «Что это такое? Не опасно ли это?» Львы насторожили уши и, приглядываясь к новому предмету, внюхивались в воздух. Пахло свежей краской.

Медведь подошёл к лестнице, облапил её, пощупал, понюхал, лизнул и, успокоенный, отошел к своему месту. Ничего особенного, несъедобная!

Волк же, взглянув на высокую красную лестницу, на мгновение впал в «столбняк», а потом очнулся и, спрятавшись за тумбу, прижался к ней.

Лишь собаки, Пипо и Бой, не обратили на лестницу никакого внимания. Они много гуляли на воле и больше всех видели разных предметов.

На этой пирамидальной лестнице надо было построить звериную «пирамиду»: на верхней площадке усадить Фатиму, а на боковых друг против друга, собаку и волка. Но Фатима не поднималась по лестнице, боялась. Надо позвать Пипо на верхнюю площадку. Постукивая палкой по лестничным перекладинам снизу вверх, Ладильщиков поманил бульдога наверх:

— Пипо, алле!

Смышлёный пёс сразу понял требование хозяина: прыгнул на боковую тумбу и быстро забрался на самый верх.

— Браво, Пипо, браво!

Фатима, увидев своего друга наверху, посмелела. Подражание— верный прием в дрессировке. Мягкими кошачьими прыжками львица устремилась по лестнице вверх, где сидел смелый Пипо, посматривая на всех свысока.

Как только Фатима приблизилась к нему, Пипо, как настоящий кавалер, уступил ей свое место, а сам сел пониже, на перекладине лестницы Львица уселась на верхнем сиденье и взглянула вниз. Ух, как высоко, страшно! Фатима наклонилась и хотела сбежать вниз, но Николай Павлович выставил ей навстречу железную вилу и придержал на месте.

— Фатима, сидеть, сидеть!

На кончике вилы он дал ей несколько кусочков мяса, и Фатима успокоилась.

— Браво, Фатима, браво! — похвалил её хозяин, а Мария Петровна воскликнула:

— Ах, молодец, моя Фатимочка!

На боковую площадку мясной приманкой усадили и Абрека, а Пипо вспрыгнул на свое сиденье по первому сигналу хозяина. Пирамида-тройка получилась: львица, собака и волк. Чудесно!

На две тумбы положили концами деревянный брус. Но даже поодиночке и поощряемые лакомой приманкой, звери не пошли на него. Опасно. Упадёшь. Брус узкий. Пустили Пипо. Он уверенно прошёл по брусу туда и обратно несколько раз. Николай Павлович угостил его сахаром.

— Браво, Пипо, браво!

Звери видели, как собака ходила по брусу. Значит, можно пройти.

Не так уж страшно. Поощряемые приманкой и подгоняемые хлыстом, поодиночке проследовали за бульдогом Фатима, Султан, Мишук. Но Абрек не пошёл. Надо было пустить их всех живой цепочкой по брусу. Впереди шагал Пипо, за ним охотно и смело — Фатима, за львицей — Султан, но как только за ним пускался Мишук, лев останавливался и, обернув голову, оскаливался и рычал. Он опасался нападения с тыла. Мишук испуганно пятился назад и срывался с бруса. Слишком памятна была затрещина, полученная от Султана.

— Вперёд, Фатима! Вперёд, Султан! — приказывал Ладильщиков, подталкивая зверей вилой.

Балансируя, львы медленно шли вперед, за ними осторожно шагал медведь, а за медведем, приседая, крался волк. Вот и получилась живая цепочка из зверей, но она ещё ненадежна и может в любом звене порваться…

Значительно труднее давалась живая «постель». Всех животных надо было уложить рядышком, вплотную друг к другу, и лечь на них самому дрессировщику. Поодиночке они ложились охотно и спокойно переносили привалившегося к ним хозяина, но лечь рядом друг с другом никак не хотели. Когда зверь на ногах, он чуствует себя уверенно и смело, а как лег, так и гляди, кто-нибудь набросится на лежачего. Ненадежное положение!

Султан и Фатима охотно ложились рядышком, и так же послушно укладывался возле Фатимы Пипо, но Мишук сторонился опасной «постели», а волк даже в сторонке не хотел ложиться. За Абрека взялась Мария Петровна, и волк по её команде стал ложиться.

Уложив зверей в «постель», Николай Павлович слегка наваливался на них и так упирался локтем, чтобы можно было, в случае опасности, быстро вскочить. Стоя на ногах, дрессировщик — хозяин положения.

Поглаживая животных рукой и кнутовищем, Николай Павлович говорил мягко, нараспев:

— Тихо, Мишук, Спокойно, Абрек, Султа-ан, лежа-ать. Пипо-о, молча-ать.

Но если кто-нибудь чуть шевелился, моментально все вскакивали, косились друг на друга и рычали.

Около решётки снаружи стояли на страже Мария Петровна и Ваня, В руках они держали длинные железные вилы и незажжённые факелы, а возле них стояли ведра с водой. Клавдия Никандровна отказалась быть на тренировках.

— Сердце мое не выносит, — сказала она, — Не могу глядеть, как Коля со зверями в обнимку ложится.