Повести

Они ободрились и снова начали биться, но не могли уже сколько-нибудь потеснить русских. Вся их конница была далеко, под стенами крепости, а на свои огнеметы они больше не возлагали надежд.

И вдруг все изменилось.

Буря встала над местом побоища. Ветер ударил в сторону русских и засыпал им пылью глаза.

Уже катился вдали гром. Меркло солнце, и жухлые листья неслись над полем. Ветер, кружа песчаные вихри, дул дружинникам в лоб.

Они начали отходить, а греки, тесня их, - продвигаться в глубину русского строя. При этом много воинов Святослава было отрезано от своих. Византийцы кинулись к ним, чтобы взять их в плен либо истребить всех до единого. Но никто из воинов не сложил оружия и не дался живым в руки грекам: русские и болгары в плен на сдавались.

Союзная рать отошла к городу, и Святослав подал знак открыть ворота. Но греки остановились и прекратили преследование - у них уже не было сил.

3

Утирая кровавый пот, собрались в круг защитники Доростола. Святослав вышел к ним и глухо сказал:

– Русская земля далеко. И кто нам поможет? Греки не меньше нашего истомлены битвой. Пошлем к ним Свенельда и заключим выгодный мир.

Молча выслушали воины князя и остались стоять неподвижно, когда Свенельд, выйдя из круга, направился к крепостным воротам. Лишь один из них с мрачным видом приблизился к Святославу. Это был Калокир.

– Друг и брат!
– сказал он.
– Ты уйдешь отсюда со славою, а я все потерял и не знаю, куда идти.

– Кто многого ищет, много теряет, - ответил Святослав, пожав плечами.

Взгляд Калокира вспыхнул; его черная, в завитках борода задрожала. Он вскинул голову и проговорил:

– Верно, князь! Высоко мысль моя залетела, но корить себя не хочу, и ты мне не судья! А вот куда мне идти - не знаю. Возьми меня, князь, в свою дружину! Я видел тебя в походах и битвах: поистине ты великий воитель. Но нам с тобой было бы тесно. Скажу тебе прямо: если бы стал я базилевсом, то пошел бы на тебя войной!

– Спасибо за правду!
– хмуро сказал Святослав.
– Вижу теперь, что ты друг, которого надо беречься... Мне ты не нужен. А потому ступай куда хочешь. Я тебя не держу.

– Прости, князь!
– прошептал Калокир и, согнувшись, как вор, прошел сквозь толпу дружинников.

В этот миг на стене закричали дозорные, и воины схватились за оружие.

Но тревога оказалась напрасной: это прибыли посланцы из стана греков; они пришли сказать, что император предлагает мир князю и хочет с ним говорить...

На широкой славянской реке встретился Святослав с императором Византии.

Окруженный придворными, в пернатом шлеме и латах, Иоанн Цимисхий сидел на коне, смотря с берега на реку.

С другого берега подошла лодка.

Святослав греб наравне с прочими гребцами. Он был в простой белой рубахе. В одном ухе висела у него золотая серьга; в ней - две жемчужины и рубин.

Император не слез с коня, а Святослав не вышел из лодки. Так сидя, чтобы не уронить своей чести, начали они говорить о деле. Византийцы в парчовых туниках переводили их речь.

– Да будет мир!
– сказал император.
– Греки и руссы не должны воевать друг с другом.

– Если греки не будут воевать с болгарами, - сказал Святослав.

– Мир будет со всеми.

– Коли добрый мир - сохраним его нерушимо.

– Ты мне не веришь?

– Я воин, - отвечал Святослав, - а воин не должен верить. Поклянись, что греки не будут поднимать мятежи в Болгарии и что ты не станешь посылать печенегов в нашу страну!

– Хорошо!
– сказал император.
– Но и ты поклянись, что уйдешь отсюда, что руссы будут друзьями греков и врагами всех, кто противится нам...

– Погоди!
– перебил Святослав.
– Твои огненосные суда стоят на Дунае. Обещай, что они пропустят наши ладьи.

– Обещаю.

– В Доростоле - двадцать тысяч русских. По две меры хлеба каждому пусть дадут нам на обратный путь до Руси.

– Хлеб дадут вам. Это все, что нужно руссам от греков?

– Мы хотим еще, чтобы наши купцы без помехи привозили в Царьград товары и чтобы им не чинили никаких обид.

– Ты не знаешь, что говоришь!
– вспыхнул Цимисхий.

– Тогда мира не будет!..
– И Святослав отвернулся.

Но тут базилевс так натянул поводья, что конь его топнул ногой и заржал.

– Ты несговорчив, но я уступаю!
– сказал Цимисхий.
– Мы запишем все по-гречески и по-русски и приложим печати, чтобы крепко было навек.

На том и покончили.

Лодка с русскими отошла. Император долго смотрел вслед Святославу, потом дернул себя за рыжую бороду и воскликнул:

– Дерзкий и гордый скиф!..

Весь Доростол провожал дружинников, когда они садились в ладьи, чтобы идти на Русь.

Толпы собрались на берегу Дуная. У значка с золотой лилией и багряной тканью стоял Святослав.

Свенельд подошел к нему и сказал угрюмо:

– От болгар узнал я: греки послали бояр к печенегам - велели сказать: "Святослав идет с великой добычей, а дружины с ним мало: стерегите его".

Святослав выслушал и ничего не ответил.

Свенельд произнес еще угрюмей:

– Печенеги держат пороги. В ладьях по Днепру не пройдем нынче Надо идти на конях...

Брови князя сошлись, во взгляде зажглась холодная ярость.

– Греки, - сказал он, - клятву мне дали, а теперь ищут, как погубить нас!.. Недобрая весть! Но печенегов опасаться не стану. В ладьях пришли мы сюда - в ладьях и уйдем!

Он умолк и быстро пошел к реке, игравшей короткой серой волною. Дружинник Улеб нес за ним ратный значок.

Святослав остановился. Болгары на берегу обнажили головы. Он поднял руку и прокричал:

– Не одолели нас греки, потому что стояли мы друг за друга твердо. И впредь так же стоять будем!.. Прощайте, братья! Мы еще вернемся и обороним с вами Дунай!..

Русское море приняло ладьи Святослава. Зыбь и ветер долго носили их по простору, пока не вошли они в Днепровский лиман.

Потом двинулись воины по Днепру, но в пути узнали, что печенеги и впрямь стоят у порогов. Тогда на общем совете решили не идти дальше и возвратиться в лиман, чтобы там зазимовать.

Святослав хотел усилить дружину, набрав в нее руссов, живущих в Тавриде, на песчаных косах лимана и в устье Днепра. С новыми силами надеялся он разбить печенегов либо еще раз совершить поход к Царьграду. Для стоянки выбрали остров Евферия* и морские косы, называемые Белобережьем за их белопесчаные берега.