Повести

Святослав покачал головой:

– Я не таюсь от своих дружинников, и нам нет нужды беседовать тайно.

– Тогда слушай... Болгарские послы приходили к Никифору. Он велел их бить по щекам и выгнать вон. Будет война. Но базилевс хочет воевать чужими руками. Он хочет, чтобы руссы сражались с болгарами, чтобы вы изнурили себя взаимной враждою. И вот я, Калокир, советую тебе без лукавства: иди в Болгарию, но не как недруг, а заключи с нею союз!

Святослав усмехнулся. Светлые усы его раздвинулись, потом снова сомкнулись подковой, и он спросил, положа руку на меч:

– Разве ты не боишься, что я выдам тебя царю Никифору?

Грек пожал плечами:

– А какая тебе от того корысть?

– Ты посол, - продолжал Святослав, - но речь твоя на речь посла не похожа. Для чего даешь ты мне такие советы? Или ты думаешь меня обмануть?

– Нет, - сказал Калокир, - я думаю обмануть императора.

– А тебе-то какая от того корысть?

– Я хочу награды, какой не может дать мне Никифор: хочу покоя и власти вдали от него.

– Слова твои непонятны.

– Император коварен!
– сказал Калокир, блеснув глазами.
– Сегодня он ко мне милостив, а завтра отрубит голову или посадит на кол. Я сын херсонского правителя и хочу сам стать правителем этой области. Херсон владение императора; я сделаю его своим владением, и мы заживем с тобой в мире и дружбе. Помоги мне, князь! Это будет наградою за совет.

Но Святослав молчал. И Калокир заговорил снова:

– Я скажу тебе все без утайки... Никифора не любят. Кто знает, может быть, с твоей помощью мне удастся... овладеть троном... Подумай: какой тогда у тебя будет друг!

Святослав опять усмехнулся:

– Высоко ты метишь! Да не пожалеть бы после: кто много ищет, может многое потерять.

– Решайся, князь!
– с жаром сказал Калокир.
– Базилевс называет руссов и болгар варварами и рано или поздно будет воевать с тобою. Он хочет захватить богатую Болгарскую землю - ты же ее защитишь!

– Да, - задумавшись, произнес Святослав, - Болгарская земля богата. Там сходятся пути от многих народов; по этим путям идут на Русь от чехов и венгров серебро и кони, а из Руси - мед и воск, рыба и дорогие меха.

– Так!
– сказал Калокир.
– А что будет с медом, воском, рыбой и дорогими мехами, если пути эти переймет Никифор?

Тень прошла по лицу Святослава, и гневные искорки метнулись в его голубых глазах.

– Что скажете, братья-дружина?
– быстро спросил он.

– Веди нас!
– ответили воины и Свенельд.

– Тому и быть!
– сказал послу Святослав.
– Напиши царю, что я дары его принимаю.

Грек поклонился и, торжествуя, воскликнул:

– Я напишу, что ты пошел на болгар войною, а сам пойду за тобой к Дунаю как твой друг и брат!..

2

Под ярким небом на берегу Мраморного моря раскинул свои дворцы и храмы Константинополь, или, как называли его на Руси, Царьград.

Тройные стены защищали его с суши. Их окружали рвы, наполненные морской водою; плотины удерживали воду на покатых местах.

За высокой оградой стояли дворцы. Самые большие из них назывались: Вуколеон и Магнавра.

В Вуколеоне жил император Никифор. Перед этим дворцом было высечено из камня изваяние: лев, борющийся с быком.

Городская стража зорко смотрела вдаль - на азиатский берег: оттуда чаще всего следовало ожидать опасности. Цепь маяков издалека передавала весть в столицу. По их огням стража узнавала, что арабы готовы вторгнуться в империю, и маяк Магнавры мгновенно зажигал свои огни.

Тогда панцирь, меч и щит императора вывешивали над главными дворцовыми воротами. Это был знак выступления в поход.

Прошло полгода с тех пор, как Никифор в последний раз вывесил свои доспехи. Удача сопутствовала ему. Послав Калокира в Киев, он выступил против арабов, разбил их в Сирии и возвратился домой.

Но невесело встретила его столица. Никто не радовался победе. Народ роптал, подавленный налогами и нуждою, а брат император, скупив хлеб и оливковое масло, продавал их по небывало дорогой цене.

Опустела казна, и все были недовольны Никифором: богатые - потому, что перестали получать от него подарки, бедные - потому, что он не мог их накормить.

Низкорослый и тучный, с седеющей бородкой и багровой бычьей шеей, угрюмо бродил он по своему дворцу. Дворцовые покои были затянуты шелком; мраморные полы усыпаны розами; сверкала эмаль; искрились самоцветные камни - богатства империи, этой "пиявицы Вселенной", веками угнетавшей все вокруг.

Войной и торговлей жила Византия. Подневольный труд земледельца приносил ей достаток, искусство ремесленников создавало славу и блеск.

Отовсюду стекались в Константинополь товары. Византийские купцы разъезжались по всему свету. Они бывали в Италии, Испании, Галии, попадали даже в Индию и Китай.

Весь мир мечтал о волшебном городе. О нем рассказывали чудеса на Западе и Востоке. Певцы распевали о залах Вуколеона, освещаемых по ночам карбункулами, и о кружащихся залах Магнавры, которые приводит в движение морской прибой.

И вот этот город, которому не было равного по богатству и силе, стал клониться к упадку: беспрестанные войны истощили его. Надвигался голод, росло недовольство. Страх закрадывался в сердце Никифора. Его пугали ходившие по дворцу слухи, и более всего - слух о том, что начинают роптать войска.

Византийские полководцы не раз убивали своих императоров и сами воцарялись на их троне. Базилевсу приходили на память такие убийства, и он боялся, что то же случится и с ним.

Его полководец Иоанн Цимисхий прославился в недавних битвах с арабами; войска любили его, и он мог их легко увлечь за собою. Это был пылкий, львиной отваги и силы воин. Он перепрыгивал через четырех коней, поставленных рядом, а за сто шагов попадал стрелой в кольцо...

Пока Никифор со страхом думал о будущем, пришла из Болгарии грозная весть: киевский князь Святослав вступил в союз с болгарами; все дунайские крепости раскрыли перед ним ворота, и на Дунае уже вьются стяги русских дружин.

Понял базилевс, что не удалось ему провести Святослава. "Кожееды и варвары!" - со злобой сказал он о болгарах и русских и начал готовиться к войне.

Первым делом он послал гонца к печенегам, кочевавшим в степях между Бугом и Днепром. "Князь Святослав, - велел он сказать им, - ушел в Болгарию и Киев оставил совсем без войска. Идите на киевлян - вам достанется богатая добыча, а я вас за то награжу".

Другого гонца он послал к болгарским боярам и воеводам; многие из них давно уже были подкуплены его дарами, и он мог спокойно довериться им во всем... Он дал им знать, что надо склонить и прочих болгарских вельмож к союзу с греками и всячески подстрекать их против русского князя; за это он сулил им великие почести и новые богатые дары.