Повод для знакомства

…А через два дня Колдунов вез ослепшую от слез Катю домой. В ее сумке лежала справка о Светкиной смерти.

Мучительная тошнота появилась у Светки утром, и Катя, сидевшая в тот момент у нее, попросила сестру вызвать дежурного врача. Тот не нашел ничего угрожающего, и Катя уже собралась домой, но тут открылось носовое кровотечение. Светку отвезли в реанимацию, так что приехавший навестить ее Колдунов обнаружил пустую кровать.

Странно, насколько он разволновался, узнав о том, что Светка заболела гепатитом, настолько был спокоен теперь! Ее относительно здоровый вид и оптимистическое настроение укрепили его в мысли, что со Светкой не может случиться ничего плохого. Даже известие о переводе в реанимацию он – врач! – воспринял всего лишь как помеху на пути к выздоровлению.

Он знал, где в этой больнице находится реанимация, был лично знаком с кем-то из работающих там врачей, поэтому без колебаний отправился прямо туда.

В коридоре перед железной дверью, ведущей в интенсивную терапию, он увидел Катю, которая сидела на деревянной скамье, глядя в стену. Поздоровавшись, Колдунов подсел к ней.

– Ян, хорошо, что ты пришел… Я не знаю, что делать, – растерянно заговорила она. – Как ты думаешь, когда ей станет лучше? У меня дома дети одни…

– Но они же большие уже. – (Катя странно посмотрела на него.) – Не нужно так переживать. – Он взял ее за руку. – Тебе, как человеку неискушенному, кажется, что реанимация – это прямо-таки крайнее средство. Да ничего подобного! Просто врачам удобнее перевести Свету под наблюдение реаниматологов, чем постоянно бегать к ней. А носовое кровотечение при гепатитах бывает у каждого второго. Я сейчас схожу туда, поговорю с врачами…

– Не надо. Я уже поговорила. Не отвлекай их.

– Тогда иди домой. Ну какой смысл здесь высиживать? Завтра утром придешь и все узнаешь.

Катя кивнула и высвободила свою руку. Мимо проехала санитарка с тележкой, посмотрела на них неодобрительно. Медперсонал не любит, когда возле реанимации или операционной тусуются родственники больных.

– Ян, мне что-то неспокойно. Не знаю почему.

– Перестань об этом думать. Все будет в порядке. А от того, что ты здесь сидишь, Свете лучше не станет.

– Я понимаю…

Катя поднялась. Оба прошли на черную лестницу, и там, возле обугленного подоконника и переполненного помойного ведра, жадно закурили.

– Ты стала такая симпатичная, – сказал Колдунов после долгой паузы.

Но Кате было не до комплиментов. Она кивнула, резко выбросила окурок и пошла обратно.

– Я все-таки попробую пройти. – Ян присмотрелся к кодовому замку на двери: замок был старый, и комбинация цифр просматривалась невооруженным глазом. – Думаю, они скажут, что никакой опасности нет, и ты спокойно пойдешь домой.

Он нажал кнопки и, пропустив мимо ушей крик санитарки «Мужчина, вы куда?», отправился в ординаторскую, где сразу увидел знакомого врача, из военных. Колдунов не помнил его фамилии, поэтому представился сам. Знакомый, улыбнувшись, предложил ему сесть.

– Я пришел узнать насчет одной больной, – начал Ян осторожно, чтобы реаниматолог не обиделся. – Извините, что так нагло к вам ворвался… Но я волнуюсь.

– Что вы, Ян Александрович! – собеседник снова улыбнулся. – Кто вас интересует?

Колдунов сказал, и выражение лица реаниматолога сразу изменилось.

– Очень тяжелая ситуация, – глядя в пол, пробормотал он. – Молниеносная кома…

«Не может быть!» Ян чуть не воскликнул это вслух. Ему ли было не знать, что в таких случаях можно надеяться только на чудо. Врач продолжал говорить, но Колдунов уже почти не слушал его, он и сам тысячи раз говорил такие же ободряющие, но бесполезные слова.

Потом они вдвоем пошли в палату. Увидев Светку, Ян ужаснулся. Она была без сознания, на искусственной вентиляции легких, серая, с заострившимися чертами лица. На лице были потеки крови, и Ян, намочив под краном свой носовой платок, принялся вытирать их. Ему необходимо было делать хоть что-то, чтобы не думать о том, что происходит со Светкой. Дежурная сестра мрачно смотрела на него, наверное, понимая, что уже ничего нельзя поделать.

– Давление очень низкое, – сказала она, – даже несмотря на гормоны.

Реаниматолог принялся изучать карту назначений, выяснять у сестры, что уже сделано, а что еще нет, но эта суета могла обмануть кого угодно, но только не Колдунова. Он положил руку Светке на лоб и стоял так, пока она не умерла.

Потом Колдунов написал заявление, что отказывается от вскрытия. Морг еще работал, и реаниматолог позвонил туда, чтобы справку о смерти выписали сегодня, а не на следующий день, хотя Ян об этом и не просил. Он, видевший столько смертей, никак не мог осознать, что это случилось со Светкой, происходящее казалось ему каким-то диким розыгрышем…

«Катя! – вдруг подумал он. – Она же так и сидит под дверью, ждет известий. Уже два часа почти». Но как он ей скажет? И где? Может, пригласить ее сюда, в ординаторскую? Но здесь люди работают, зачем их нервировать?

…И почему он думает о всякой ерунде, но не о том, что Светки больше нет?

Выпив полстакана водки, предложенной реаниматологом, Колдунов взял таблетку феназепама, накапал в мензурку корвалол и вышел в коридор.

Катя покорно приняла таблетку и запила корвалолом, стараясь не встречаться с Колдуновым взглядом. Сидя здесь, она давно уже все поняла, но теперь словно приказывала ему молчать… И он молчал. Молча забрал у нее мензурку, сунул в карман. И лишь когда они вышли на лестницу и закурили, Катя, повернувшись к нему спиной, тихо заплакала. Он попытался обнять ее, но она грубо стряхнула его руки и даже поднялась на один пролет вверх.

– Не ходи за мной, – сказала она оттуда, и на пустой лестнице слова прозвучали неожиданно громко.

– Тогда подожди меня, я за справкой. Это пять минут.

Зареванная Катя ждала его все на той же деревянной скамье. Лицо у нее распухло, глаза покраснели, и Ян хотел было дать ей свой носовой платок, но вспомнил, что тот испачкан Светкиной гепатитной кровью.

– Что я скажу девочкам? – спросила Катя.

– Можно не говорить им сразу. Скажешь, что мама… Ну, болеет там или уехала в санаторий. Придумаем что-нибудь.

Катя покачала головой.

– Нужно идти.

Они вышли на улицу, и она опять заплакала – так тихо, что за поднятым воротником пальто это было незаметно. Ян взял ее под руку и повел на Староневский. Нужно было, конечно, взять такси, но у него при себе почти не было рублей, а только «турецкие» доллары, которые он собирался обменять, чтобы купить лекарства.

Когда они остановились на троллейбусной остановке, Ян расстегнул куртку, обнял Катю, вдавив ее голову себе в плечо, и тоже заплакал.

Колдунов взял на службе три дня за свой счет для организации похорон, наврав коллегам, что Светка была его гражданской женой. Сотрудники очень сочувствовали ему, но к сочувствию примешивался еще страх за себя – ведь каждый из оперирующих хирургов имел реальный шанс заболеть гепатитом или даже СПИДом. Все прекрасно это знали, но для душевного спокойствия принято было гнать такие мысли, подбадривая себя разными идеями, вроде той, что доза вируса, попадающего в организм, если уколоться иглой, мизерная, заболеть от нее невозможно, а вот иммунитет поднимется. Конечно, подобные рассуждения не выдерживали никакой критики, но если не верить в них и постоянно ждать заражения, то можно и свихнуться.