Поворот налево

Она нежно улыбнулась ему, и он всерьез подумал, как бы скоро не оказаться на месте человека в пожарной каске.

– Он ничего плохого никому не делает, а мой сад надо регулярно поливать.

Джо задумался.

– То есть если я вбегу посреди ночи к тебе в спальню с криками «Я сексуально озабочен», ты погасишь мой пожар?

Она слегка прикрыла глаза, чтобы смотреть на него через ресницы.

– Возможно. – Затем, пока перевозбудившийся Джо осмысливал услышанное, она кивнула ребенку пожилого возраста: – Спасибо, Гарольд. Теперь я могу пойти в дом? Это безопасно?

– Не вопрос. Я закончу здесь. – И он снял пожарную каску перед изумленным взором Джо.

Эмили исчезла на кухне, и Джо отправился следом.

– Что значит возможно?

Из крана бежала вода, Эмили мыла руки. Она подняла на него взгляд.

– То и значит – «возможно».

– Но вчера вечером ты категорично сказала «нет». А уже сегодня говоришь «возможно»?

– Я понятия не имею, как прошла от «нет» до «возможно». И совсем уж представления не имею, как от «возможно» добраться до «да». – На ее губах играла улыбка, которая заставляет мужчин идти на войну, делать глупости и сражаться с драконами. – Но ведь это и интересно, не согласен?

Нет, черт возьми, не согласен! Джо любил, когда все просто и понятно. Да, так да. «Ты мне нравишься, давай займемся сексом». Или «нет, я не могу, у меня есть парень, и вообще я предпочитаю девочек». А всякие там «возможно» он терпеть не мог.

– Я единственный нормальный человек в этом сумасшедшем городе! – в отчаянии закричал он.

– Неужели? – удивилась Эмили, отреагировав на его крик так же, как и на странных людей вокруг. Наверное, она сама немного «того», раз сомневается в том, что он единственный здравомыслящий человек в Бивертоне. – Давай проверим. Сколько часов в неделю ты работаешь?

Ее вопрос озадачил Джо.

– А это здесь при чем? – Он приподнял голову, чтобы смотреть на нее сверху. Это был идеальный ход для устрашения слабых духом, но она лишь пристально уставилась на него, ожидая ответа. – Я не знаю, сколько часов в неделю работаю. У меня нет четкого графика.

– Ладно, давай попробуем подсчитать. В котором часу ты обычно приходишь в офис?

– В семь тридцать или в восемь, – сказал он.

– Отлично. Ты делаешь перерыв на кофе?

– Я не состою в профсоюзе.

– Обедаешь?

– Конечно. – Джо колебался. – Чаще всего.

– А что ты делаешь в обеденное время?

– Ем.

– Идешь в Центральный парк на травку? Кормишь уточек? Катаешься на скейтборде по Уолл-стрит?

– На обеде я встречаюсь с нужными людьми.

– А-а-а. Надо же. – Эмили навалилась на гранитный стол, ее явно забавляло происходящее. – С какими именно людьми?

– Я вижу, куда ты клонишь. С клиентами. На обеде я встречаюсь с клиентами. Ну и что с того?

– Да так, ничего. По-моему, обед с клиентами – это работа, разве нет?

Джо пожал плечами, недоумевая, почему ему стыдно за то, что он так усердно трудится.

– Полагаю, да.

– Ладно. Значит, ты начинаешь работать в семь тридцать или в восемь, ты не прерываешься на кофе, на обеде ты встречаешься с клиентами, а домой идешь?..

– Я не работаю по графику. Я уже говорил. – Обычно, когда Джо покидал здание, было уже темно. Если задуматься, то и когда он начинал работать, день еще не наступал. – Заканчиваю около семи. Или восьми. – На самом деле около двенадцати. Иногда приходилось работать всю ночь, и хорошо, если удавалось поспать пару часов на диванчике в офисе. На такой случай Джо всегда хранил на работе свежую одежду.

Эмили кивнула, как будто он сказал именно то, чего она от него и ожидала.

– Значит, в среднем ты работаешь по одиннадцать, двенадцать с половиной часов в день, судя по твоим же словам. Так кто из нас сумасшедший, Джо? Человек, который воображает себя пожарным несколько раз в неделю, или человек, который никогда не видит солнца?

– Нельзя ничего добиться в жизни, если лениться, – сказал он и, только поймав эхо своих слов в голове, понял, что слышит слова отца.

– Что ж, ты многого добился, ничего не скажу, – весело заявила Эмили. – Если жизнь – это гонка, то ты должен прийти на финиш раньше всех.

Она сказал это таким тоном, будто уже видела его в гробу.

Его тяжелая работа давала ему богатство. Он мог позволить себе мавзолей из мрамора, если пожелает.

Впрочем, легче Джо от этого не стало.

Глава 7

Джо изучал картину над камином, написанную маслом. На ней изобразили привлекательную женщину, ее одежда выглядела богато, но в то же время представительно. А выражение глаз было необычно властным.

– Это моя прапрабабушка, – сказала Эмили.

– Вы с ней немного похожи.

– Она была невероятно предприимчивой женщиной, – сказала Эмили, проследив за его взглядом. – Она построила это заведение в конце XIX века. Разумеется, это был бордель, но она разбогатела и в итоге вышла замуж за одного из основателей города. Мне всегда казалось, что он просто устал платить, приходя сюда. Она переехала в большой красивый дом, и все закрывали глаза на то, что она по-прежнему управляла «Дамой с сомнительной репутацией». И с тех пор заведение передавалось от матери к дочери. Моя бабушка хозяйничала здесь, когда доктор Эммет Бивер приехал в город и открыл свой санаторий.

– А как он отнесся к ее бизнесу? Не осуждал? Она рассмеялась:

– Он не был ханжой. Доктор Бивер считал, что сексуальное облегчение необходимо для здоровья человека. Я думаю, он был эксцентричным гением, специализировавшимся на психиатрии. Всегда следил за новыми веяниями. А еще он увлекался электричеством! У него была теория, что по телу человека проходят несколько электроцепей. И пока не замкнуть одну из цепей, все в теле работает слаженно.

– Электричество, значит?

– Я знаю, что сейчас это звучит немного наивно, но в те далекие дни у него было много последователей. Он верил, что сексуальная система особенно подвержена разрушениям, а это, в свою очередь, может повлиять на все остальное. Так что он стимулировал свободный поток импульсов, приводящий к естественному освобождению.

– Это называется оргазмом.

– Вот именно. Многие женщины страдали от того, что сами называли истерией. Он был одним из первых, кто внедрил вибратор.

– Ты хочешь сказать, что первые вибраторы использовались докторами, чтобы лечить истерию?

– Пикантно, не правда ли?

– И твой дед был одним из этих знахарей?

– Он не был знахарем. Он помогал женщинам, которые никогда не знали, что такое удовольствие. Мне кажется, что после того, как доктор указывал им направление, они справлялись сами.