Поворот

— Хм… а почему вы сказали, что мнение единственно верное?

— Потому что у каждого человека — если он не шизофреник и не страдает раздвоением личности — мнение одно, которое он считает именно верным. До тех пор считает, пока его кто-то не переубедит в его ошибочности — но тогда у него будет уже новое мнение, и для него не менее верное. И вот чтобы друг друга при необходимости переубедить, люди друг с другом и разговаривают… Вы сейчас обратно в Петербург? Я вас попрошу, когда вы относительно моего предложения что-то решите, напишите мне. Издательство уже организуется, и мне нужно понимать, чем оно будет заниматься… и под чьим руководством.

— Обязательно напишу. Или зайду к вам снова и скажу: я пока в Москве на некоторое время задержусь по своим делам…

Когда Еля говорила Зинаиде Юсуповой, что учредила три новых государственных издательства, она немного слукавила. То есть издательства-то были учреждены, и даже не три, а сразу пять — но они учреждались не на пустом месте: Еля договорилась с Иваном Дмитриевичем Сытиным о том, что государство выкупает доли всех его «партнеров» в Товариществе (остатки этих долей, часть казна получила еще раньше бесплатно), долю самого Ивана Дмитриевича (тоже за сумму скорее символическую) и разделит издательство Сытина на пять новых. Одно — небольшое, которое должно будет заняться изданием художественных альбомов, издательство «Энциклопедия», в котором будут как раз энциклопедии различные и издаваться, и три, о которых Еля говорила Юсуповой. А Сытин согласился с ее предложением скорее по меркантильным соображениям: сам он понимал, что технически его типографии сильно устарели, а Еля ему предложила приобрести (за казенный счет) несколько самых современных линотипов и несколько офсетных печатных машин. Поскольку цена на все это оборудование была заметно выше возможностей самого Сытина, а он в первую очередь интересовался увеличением тиражей и скоростью их подготовки, то предпочел «расстаться с собственностью», получив возможность существенно улучшить книгоиздание. И согласился возглавить как раз издательство учебной литературы (а попутно — и «Энциклопедию»).

И долго радовался, ожидая получения «новой техники» — правда, когда Еля ему озвучила ожидаемые тиражи учебников, он впал в задумчивость. Но от работы не отказался — однако как раз еще и управлять изданием литературы художественной он уже физически не мог.

А Линн — после очередной беседы на тему «светлого будущего» — отправился в МВТУ и там уже сильно озадачил сразу большую группу преподавателей и студентов, предложив им разработать уже свой собственный линотип — в котором от американского «оригинала» была лишь литейка. Однако работа для всех участников оказалась исключительно интересной и, хотя результата инженер ждал не ранее, чем через полтора-два года, он уже начал подготовку к постройке завода, на котором такие линотипы будут делаться. Ведь выстроить и оборудовать нужный завод было делом очень не легким и крайне небыстрым.

А вот что получилось проделать очень быстро — так это засеять и засадить всем нужным поля весной двадцать третьего года. Хотя бы потому получилось все это проделать быстро, что на поля эти вышло уже чуть больше трехсот тысяч тракторов…

В мае, когда посевная в основном закончилась, Андрей снова собрал своих специалистов из будущего:

— Тут нам один замечательный статистик сообщает, что в этом году у нас совершенно никому не нужных мужиков образовалось уже больше миллиона. То есть больше миллиона никому не нужных крестьянских семей. У кого какие есть предложения по тому, как этих мужиков к делу полезному приставить?

— У меня, — первым выскочил Федя, — у нас уже два новых завода, на которых оборудование для небольших ГЭС будет делаться, заработали. А еще наконец на московском «Динамо» научились приличные моторы электрические выпускать. Отсюда сразу два предложения у меня: направить мужиков на постройку трамвайных линий в тех городах, где электричество появится, и на постройку собственно этих маленьких гидростанций. Опять же, Графтио новых уже немаленьких ГЭС напридумывал десятка два…

— У меня тоже предложение есть, — добавила Наталия, — и оно вовсе не про электростанции. А про транспорт: Архангельский, конечно, молодец, его самолет и с травы взлетать способен — но не выстроить в крупных городах аэродромы с твердым покрытием было бы сейчас глупо: на таких аэродромах шасси этого самолета вдвое дольше продержится до поломки.

— А я думаю, — со своей стороны предложила Лена, — причем я думаю вместе с Петром и Василием одинаково — нам нужно просто побольше мужиков в армию набрать.

— И от кого защищаться? — с некоторым ехидством поинтересовалась Юмсун. — Сейчас с нами по-настоящему воевать никто не готов, так что насчет армии нам можно не волноваться.

— Можно, но не нужно. У нас наблюдается определенный избыток хорошо подготовленных офицеров, и вот эти офицеры, как раз в армии, во-первых получат возможность свои знания применить, а во-вторых, они быстро обучать солдат… да хотя бы грамоте обучат. Я предлагаю в соответствии с законом тысяч триста мужиков забрать в армию, но не на все три года, а на год, и вот в армии мы их и на стройках сможем употребить, и через год у нас будет немного побольше хоть что-то умеющих делать мужиков, часть из которых потом можно будет и на заводах с пользой дела употребить. Прокорма у нас на увеличенную армию хватит, денег, чтобы офицерам платить, тоже…

После примерно часового обсуждения всех вопросов Андрей подвел итог:

— Значит так: мы призываем в армию семьсот пятьдесят тысяч мужиков, которыми закроем и все намеченные стройки. Нужно будет отдельно выделить какие-то ресурсы на прокром семей этих мужиков…

— Один вопрос остается открытым, — поинтересовался Василий, — если мы так резко армию увеличим, что подумают те же британцы, например?

— Пусть думают что хотят. Но вот Татищеву нужно будет сказать, чтобы за их происками он повнимательнее проследил. И всех подозрительных просто уничтожал на месте. Да, это жестковато и даже жестоко, но выбора-то у нас нет…

— И не будет, — кивнула Лена…

Глава 5

Святозар на родину выехал отнюдь не голый и сирый, с собой он и немного денег захватил. То есть с точки зрения, допустим, бюджета России немного — а вот для Словакии денег у него было ну очень много. И первым делом он там стал скупать землю, а затем и организовал с полсотни довольно мощных по нынешним временам МТС. Запас топлива достаточно, чтобы все полученные им трактора могли почти полный сезон отработать — и весной двадцать третьего года эти трактора вышли в поля. В небольшие поля, и очень не во все — но все же довольно много словацких крестьян сочли, что предлагаемые им условия (с оплатой работы после уборки урожая, причем именно урожаем) довольно выгодные. Ну а то, что почти треть тракторов остались стоять на станциях, его вообще не удручило, ведь «народ просто еще не проникся».

А местные власти с некоторым удивлением, но выдали ему все необходимые разрешения на строительство собственного тракторного завода. Удивление же было вызвано лишь тем, что — по мнению руководителей этого «внезапного» государства — делать новые трактора, когда и уже имеющиеся не особо востребованы, просто глупо. Но раз человек хочет потратить свои деньги, то пусть тратит…

На самом деле перед отъездом Фиалы домой довольно много людей очень тщательно просчитали для него программу «захвата власти над миром в отдельно взятой небольшой аграрной стране», и вот эта программа уже шла с заметным опережением плановых сроков. Поэтому Андрей — после обсуждения всех деталей с Николаем Второвым — выдал Святозару очень немаленький кредит и словак быстренько все полученные деньги потратил. В далекой Америке потратил: янки в какую-то Словакию с удовольствием продали кое-что, чего в ту же Россию продавать категорически не хотели. К тому же они все, Святозару нужное, продали в таком виде, что — по их мнению — господину Фиале придется очень скоро снова к американцам прибегать и приобретать кучу запасных частей, причем очень задорого приобретать. Однако и такая возможность в планах была предусмотрена, так что сразу после того, как американцы закончили строительство в Кошице угольной электростанции на пятьдесят два мегаватта, туда приехала уже группа российских специалистов и сразу начала строительство двух новых котлов для этой станции.

Трюк заключался в том, что янки поставили котлы, спроектированные для работы на американском же антраците, а на словацком буром угле они во-первых, не могли обеспечить достаточное количество пара для работы турбин на полной мощности, а во-вторых, топки должны были от такого угля очень быстро испортиться. Но русские инженеры там стали ставить котлы, специально заточенные под работу на лигнине, так что уже к осени двадцать третьего все проблемы с работой электростанции должны быть полностью решены. Ну а то, что американские котлы после ввода в строй русских господин Фиала кому-то продаст — так это его личное дело. Ну а то, что электростанция заработает на восемь месяцев позднее планового срока, вообще никого не волновало: в Кошице и двадцать шесть мегаватт, снимаемых с одного из двух генераторов, девать было некуда. Пока некуда…

Кроме части сугубо материальной, Святозар позаботился и о части «духовной», направив в Австрию на обучение инженерным наукам почти полсотни человек. Причем заключил с будущими студентами очень жесткие контракты: за оплату этого обучения будущие инженеры обязались отработать на предприятиях господина Фиалы три года, а за неисполнение этого обязательства сами подписанты и их родственники могли лишиться всего имущества. Довольно много потенциальных претендентов от такого предложения отказались, но и согласившихся хватило, ведь их направляли в самые престижные университеты Европы! Заработать на обучение в которых ни у кого из них за всю жизнь не вышло бы…